Рональд Нокс - Убийство на виадуке. Три вентиля (сборник)
За несколько лет Бридон стал для своих нанимателей совершенно необходим, то есть они думали, что не могут без него обойтись, хотя иной раз он относился к своим обязанностям небрежно, спустя рукава. Четыре запроса из пяти вообще его не интересовали, он попросту их игнорировал, и Уайтчепел[42] благодарил бога своих отцов за его, Бридонову, тупость. А вот пятый запрос нежданно-негаданно будил его капризное воображение; не жалея времени, не считаясь с неудобствами, он в конце концов добивался успеха, который по многу недель славословили потом в офисах Бесподобной, за закрытыми дверьми. К примеру, история с молодым пройдохой из Кройдона: он застраховал свой мотоцикл, но не застраховал тещу. Ее нашли у подножия насыпи, на глухой дороге в Кенте, причем не подлежало сомнению, что бедняжку вышвырнуло из мотоциклетной коляски, только умерла она (как сумел доказать Бридон) днем раньше, естественной смертью. Или другой случай: известный бутлегер – известный по крайней мере американской полиции – застраховал в Бесподобной все свои грузы, а затем сам же на себя донес, в результате чего бдительные служители Фемиды затопили в море сотни ящиков фальшивого груза, ибо в бутылках была морская вода. Или еще: некая светская дама очень хитро инсценировала кражу собственных драгоценностей, а на деле продала их в Париже. Все эти мошенничества импульсивное чутье Бридона вывело перед соответствующими инстанциями на чистую воду.
В сущности, все были о нем высокого мнения – кроме него самого. Потому что он горько жалел о необходимости, заставившей его стать шпионом, – он пользовался именно этим словом, – и без конца пугал своих друзей, объявляя, что намерен уйти в книготорговлю или заняться каким-нибудь сравнительно честным бизнесом. Спасало его в таких случаях только… влияние жены. Да-да, я знаю, в корне неправильно женить сыщика не в последней главе, а чуть ли не на первой странице. Но я не виноват. Виноваты насмешливые глаза и необычайно ловкие руки, крутившие баранку автомобиля, который в конце войны возил офицеров по Лондону. Бридон сдался в плен этим глазам и рукам и женился, поспешно, однако на редкость удачно. Анджела Бридон нимало не обольщалась насчет блестящего военного в хаки, что стоял с нею рядом у алтаря. В отличие от многих своих сверстниц она понимала, что свадебное настроение не вечно и остаток жизни ей придется провести с неопрятным, рассеянным увальнем, который частенько будет забывать о ее существовании. Она видела, что ему нужна, во-первых, нянька, а во-вторых, шофер, и была уверена, что отлично справится с обеими этими задачами. Она взяла его в мужья, со всеми его слабостями, – даже Бесподобная не смогла бы надежнее застраховать ее будущее.
Говорят, некий епископ, хотя, может, и не епископ, а просто какая-то важная птица, сумел выиграть в Риме свое дело; когда же друзья спросили, как ему это удалось, он ответил: Fallendo infallibilem[43]. Именно под таким девизом и управляла своим мужем Анджела: тотчас замечая во всех других людях малейшие задатки к плутовству, детектив даже и не подозревал, что жена умнее его и ради его же благополучия постоянно втихомолку плетет интриги. К примеру, Майлз любил вечерком разложить собственного изобретения пасьянс, ужасно длинный и мудреный: для него требовалось четыре колоды, а количество карточных перестановок было, по сути, неограниченным. В семье считалось, что Анджела хоть и усвоила принцип пасьянса, но по-настоящему раскладывать его не умеет. Однако, если Майлз оставлял незаконченный пасьянс на ночь – а так бывало частенько, – она вполне могла ни свет ни заря спуститься на цыпочках вниз и переложить одну-две карты так, чтобы все вовремя «сошлось» и не помешало мужниной будничной работе. Рад сообщить, что эти ее богоугодные обманы ни разу не раскрылись.
Недели через две после встречи мистера Моттрама с молодым сотрудником Бесподобной наша счастливая семейная пара, пообедав, сидела у себя в гостиной; Анджела штопала носки и время от времени почесывала спину сентиментального фокстерьера, Майлз раскладывал свой бесконечный пасьянс. Большой стол перед ним был сплошь устлан картами, а отдельные части композиции на столе не уместились и лежали на полу, но в пределах досягаемости. Когда зазвонил телефон, он умоляюще посмотрел на жену – ясно ведь, он по рукам и ногам связан своим пасьянсом, а ей ничего не стоит отложить штопку, отодвинуть с дороги фокстерьера и пройти в переднюю. Анджела сигнал приняла и просьбу выполнила. У них было железное правило: если она отвечает на звонок, который предназначен Майлзу, он должен догадаться, о чем шла речь, прежде чем она ему расскажет. Это полезно, говорила Анджела, развивает сыщицкое чутье.
– Алло! Миссис Бридон у телефона… Простите, а кто его спрашивает?.. Ах, это вы… Да, он дома, но к телефону не подходит… Нет, всего-навсего пьян… Слегка под градусом… Вы по делу? Прекрасно, именно этого он и хочет… Как? Как его фамилия?.. М-о-т-т-р-а-м. Моттрам, поняла… Никогда не слыхала… Где-где? A-а, в Центральных графствах, там у них, в этих графствах, сырость и вообще паршиво, н-да… Ой! Да что вы?.. Несчастный случай предполагают?.. В самом деле, обычно это означает самоубийство, верно?.. Где он жил?.. А где это?.. Ничего, ничего, я поищу на карте… В гостинице? Гм, выходит, и впрямь не в своей постели! Как называется?.. Ну и название – смех, да и только! Ладно, а куда Майлз должен ехать? В Чилторп?.. Да, пожалуй, мы сумеем выехать пораньше. Дело-то важное? Важное?.. О-о! Ну и ну! Я бы тоже не отказалась, если б Майлз оставил мне полмиллиона! Договорились, завтра он вам телеграфирует… Да, вполне, благодарю вас… До свидания… Ну давай, комментируй, – сказала Анджела, вернувшись в гостиную. – Ты что, так все время и раскладывал пасьянс? Небось ни слова не слышал?
– Сколько раз говорить, что память и внимание находятся между собой в обратной зависимости? Я помню все, что ты сказала, как раз потому, что не обращал на это внимания. Звонил Шолто: во-первых, звонок был деловой, а во-вторых, ты хорошо знакома со звонившим, во всяком случае, надеюсь, с торговцами ты так не разговариваешь.
– Правильно, Шолто, звонил из конторы. Хотел поговорить с тобой.
– Я так и думал. А что, обязательно нужно было выставлять меня пьяницей?
– Ну, просто ничего более путного в голову не пришло. Не могла же я сказать ему, что ты раскладываешь пасьянс?! Он бы наверняка решил, что у нас несчастливый брак. Продолжай, Шерлок!
– Моттрам, проживающий в Центральных графствах, в каком-то месте, о котором ты слыхом не слыхала, но в данный момент остановившийся в деревне под названием Чилторп… Ну, стало быть, этот Моттрам умер, и его смерть требует расследования, это ясно.
