Эдгар Уоллес - Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера (сборник)
…Хочу проконсультироваться с вами сегодня же вечером по очень важному делу. Позвоните мне по номеру Уобурн-Грин 971. Чрезвычайно срочно. Уэнтфорд.
– Вы ведь частный детектив, мистер Ридер?
– Я бы сказал, интимный, а не частный, – пробормотал в ответ сей достойный джентльмен. – В наши дни повальной публичности мы обладаем неприкосновенностью золотой рыбки в хрустальном аквариуме.
Тут сержант разглядел кое-что в корзине для бумаг. Это была непереплетенная книга из разъемных листов. В корзине виднелось еще несколько таких же. Он стопкой сложил на столе целых пять штук; но они оказались всего лишь пустыми обложками, между которыми ничего не было.
– Дневники, – негромко обронил мистер Ридер. – Обратите внимание, что они выглядят один потрепаннее другого.
– Но откуда вам известно, что это дневники? – язвительно осведомился офицер полиции.
– Потому что на внутренней стороне обложек вытиснено слово «Дневник», – извиняющимся тоном заметил мистер Ридер.
Так оно и оказалось, хотя поначалу на надпись никто не обратил внимания. А вот мистер Ридер обратил, и от его взгляда не укрылись две кучки сгоревшей бумаги в камине – все, что осталось от дневников.
– Вон там, позади этого книжного шкафчика, в стену вделан сейф, – показал он. – Быть может – а может быть, и нет! – в нем обнаружится какая-нибудь зацепка, и даже не одна. Но я бы на это не рассчитывал. Кроме того, сержант, на вашем месте я бы не прикасался к нему, – сказал он и поспешно добавил: – без перчаток. Скоро сюда явятся эти надменные типы из Скотленд-Ярда, а они умеют быть очень грубыми, если сфотографируют отпечаток и обнаружат, что он принадлежит вам.
Инспектор Гейлор из Скотленд-Ярда прибыл в половине третьего ночи. Его подняли с постели и заставили тащиться в такую даль в сильнейшую метель по отвратительной дороге.
К тому времени девушка уже покинула дом. Мистер Ридер, погруженный в глубокую задумчивость, сидел перед камином, огонь в котором сам же и развел, и курил самые дешевые сигареты.
– Труп здесь?
Мистер Ридер покачал головой.
– Полицейского на мотоциклете, Верити, обнаружили?
И вновь мистер Ридер ответил отрицательно.
– Нашли его мотоциклет. На дороге в Биконсфилд, с пятнами крови на сиденье.
Он понуро смотрел в огонь, сигарета уныло свисала из уголка его рта, а на лице было выражение бесконечной меланхолии. Разговаривая с инспектором Гейлором, он даже не повернул головы.
– Молодая леди отправилась домой, как я уже говорил. В местном участке вам уже, разумеется, доложили, кто она такая. Она исполняла обязанности секретаря при покойном мистере Уэнтфорде, а он, похоже, был очень привязан к ней, поскольку две трети своего состояния оставил именно этой молодой леди, а одну треть – своей сестре. Насколько я могу судить после поверхностного обыска, денег в доме нет, но он держал счет в Большом Центральном банке, точнее, в его отделении в Биконсфилде. – Мистер Ридер порылся в карманах. – И вот вам два туза.
– Два чего? – не понял озадаченный инспектор.
– Два туза. – Мистер Ридер, не оборачиваясь и по-прежнему глядя на огонь, протянул ему две игральные карты. – Туз бубен и, кажется, туз червей – я не слишком хорошо разбираюсь в этом.
– Откуда они у вас?
Собеседник объяснил, и Гейлор принялся внимательно разглядывать тузы.
– Почему вы так уверены, что их прикрепили к двери уже после убийства, а не раньше – скажем, до него?
Подобный скептицизм вызвал досадливое ворчание и, протянув руку, мистер Ридер взял с маленького столика колоду карт.
– Можете убедиться, что в ней недостает двух тузов. Вы также можете убедиться в том, что обе карты склеились. Это сделала кровь. Отпечатков на обеих нет. Полагаю, что карты перетасовали после безвременной кончины мистера Уэнтфорда, вытащили два туза, имеющих несомненное значение для кого-то, и выставили на всеобщее обозрение.
Инспектор очень тщательно обыскал спальню и, вернувшись, застал мистера Ридера погрузившимся в полудрему.
– Что они сделали с девушкой – я имею в виду, местные парни? – поинтересовался Гейлор.
Мистер Ридер лениво повел правым плечом.
– Они препроводили ее в участок, где взяли письменные показания. Инспектор оказался настолько любезен, что снабдил меня вторым экземпляром – вот он, лежит на столике. Они также осмотрели ее руки и одежду, в чем на самом деле не было решительно никакой необходимости. Имеются надежные свидетельства того, что она, как и утверждает, прибыла на станцию Бурн-Энд в двенадцать минут девятого, а убийство было совершено без двадцати восемь, плюс-минус несколько минут.
– Откуда, черт возьми, вам это известно? Есть какие-то улики?
Мистер Ридер покачал головой.
– Всего лишь романтическое предположение. – Он тяжело вздохнул. – Поймите, дорогой Гейлор, у меня криминальный склад ума. И в людях вообще, и в каждом поступке в частности я склонен подозревать лишь самое плохое. Это настоящая трагедия. Бывают моменты, когда… – Мистер Ридер вновь тяжело вздохнул. – Словом, без двадцати восемь, – просто сказал он. – Такова моя романтическая догадка. И врач, скорее всего, подтвердит мои предположения. Тело лежало здесь, – он кивнул на коврик перед камином, – пока… в общем, довольно долго лежало.
Гейлор быстро пробежал глазами два мелко исписанных листа. Внезапно он резко вскинул голову.
– Вы ошибаетесь, – сказал он. – Вот послушайте, что заявила в своих показаниях, сделанных в участке, мисс Линн: «…я позвонила своему дяде со станции и сообщила, что задерживаюсь из-за того, что дорога занесена снегом. Он говорил очень тихо; мне показалось, будто он чем-то взволнован!» Это же разбивает вашу теорию о времени убийства в пух и прах!
Мистер Ридер оглянулся на него и сонно заморгал.
– Да, не правда ли? Какая досада!
– При чем здесь досада? Что вы имеете в виду? – переспросил сбитый с толку полицейский.
– Все, – пробормотал мистер Ридер, уронив голову на грудь.
– Вся беда с этим Ридером, – докладывал Гейлор комиссару полиции в ходе последующего разговора по телефону, – в том, что у меня складывается впечатление, будто ему известно что-то такое, чего он знать не должен. Не было случая, чтобы при расследовании очередного дела я не счел его виновным, – уж слишком много ему бывало известно о совершенном преступлении.
– Потакайте ему во всем, – посоветовал комиссар. – На днях он должен занять должность в прокуратуре, в Управлении общественного обвинителя. Во всех делах, расследованием которых он занимался, его можно было обвинить в соучастии, потому что он утаивал улики.
