Анна Литвинова - Кот недовинченный
Пошатываясь от усталости, запыленные путники вывалились из автомобиля. Воздух прошелся по их лицам легким горным морозцем. Изо ртов при дыхании вырвались клубы пара. Путешественники зябко поежились. Трудно было поверить, что всего пару часов назад они грелись под ласковыми лучами закатного средиземноморского солнца.
– Никто и никогда доселе не врывался столь бесцеремонно в нашу обитель, – произнесла монашка по-русски с акцентом, характерным для долго проживших за рубежом эмигрантов. – Да спасет господь ваши души. – И настоятельница по-католически, слева направо, перекрестилась.
Катя с Ленчиком с любопытством огляделись вокруг. Небольшая площадь, на которой они стояли рядом с автомобилем, была не замощена, а лишь усыпана ровным слоем гальки – на ней отпечатались шины «Турбокорсара».
И справа, и слева от площади возвышались древние коричневые стены с крохотными окошками-бойницами. Прямо перед путниками вздымалась колокольня. Ей было близко отсюда до небес, до крупных ледяных звезд.
Ворота монастыря захлопнулись, наглухо отрезав путешественников от окружающего мира. Где-то за стенами обители жутко заухала то ли ночная птица, то ли грешная человеческая душа.
– Меня зовут сестра Марта, – сказала монахиня, – и я настоятельница сей горней обители.
– Это Леонид, а меня зовут Екатерина Калашникова, – поклонилась Катя.
– Я догадалась. Мне бы полагалось предложить вам, мирянам, проделавшим столь тяжелый путь, чашку горячего чая и постель, – произнесла ровным голосом настоятельница, – однако сестра Магдалина заповедала мне не терять ни минуты и немедленно проводить вас к ней в келью. Идемте же, сестра. И вы, брат.
Настоятельница развернулась и сквозь низкую дверь вошла внутрь здания. Широкие ступени вели в каменные покои. Нигде не было ни огонька, только две лампадки под образками слабо освещали лестницу. Дрожа от холода, Катя с Ленчиком бросились вслед за монахиней, которая устремилась вверх по ступеням неожиданно широким шагом.
Преодолев лестницу, они вошли в длинный полутемный коридор, тоже освещаемый лишь одними лампадами. Его противоположный конец терялся во тьме. Юноша и его тетушка с трудом поспевали за монахиней. Ленчик даже не заметил две пары любопытных девичьих глаз, которые взирали на него из тайного окошка – бойницы под самым потолком коридора, не слышал шепоток: «Ах, мужчина пришел! Красавчик!» Впрочем, даже если бы слышал – все равно б не понял: испанского он не знал.
Настоятельница повернула в другой коридор. Вдоль него тянулись деревянные низкие двери. Здесь было почти так же холодно, как во дворе. Путников еще согревала быстрая ходьба – да адреналин, выделявшийся в кровь от мысли о том, что, возможно, они близки к разгадке тайны. Однако пар, вырывающийся из их ртов при дыхании, свидетельствовал о далеких от комфорта условиях жизни в монастыре Святой Екатерины.
Наконец сестра Марта остановилась перед одной из дверей и, не постучавшись, распахнула ее. Нагнувши голову, чтобы не удариться о каменную притолоку, аббатиса вошла в келью. Слегка робея, юноша последовал за ней. Последней в каморку вошла Катя, приотставшая во время стремительной пробежки по коридору.
Удивительно, но в келье оказалось значительно теплей, чем в коридоре. Не Марбелья, конечно, но жить можно. Однако внутреннее убранство каморки было ровно таким, как изображают обитель в кино, то есть более чем скромным. Кровать, жесткая даже на вид, простой деревянный стол, кривенький умывальный столик с кувшином и распятие. Неожиданной оказалась электрическая лампочка – впрочем, довольно тусклая, свечей в сорок, и без абажура. При свете, источаемом ею, юное создание в рясе читало за столом толстенную (кажется, рукописную) книгу.
При появлении настоятельницы монашка встала – плавно, но быстро. Она пробормотала несколько слов по-латыни и поцеловала аббатисе жилистую руку. Та ответила на приветствие на языке Горация, а потом, видимо из уважения к новоприбывшим, перешла на русский:
– Я представляю тебе, сестра Магдалина, наших гостей, прибывших с нашей с тобой далекой родины. Это те люди, которые являлись тебе в видении и о которых ты поведала мне. Женщину зовут Екатерина Калашникова, а отрока – Леонидом Коноплевым.
Юная монашка кротко поклонилась гостям. Отрок Леонид исподволь оглядел ее. Барышню можно было бы назвать красавицей – когда б не восковая бледность, общая истомленность лица и отсутствие всякого блеска в глазах. Однако можно было вообразить, какой успех у мужчин вызывала в миру обладательница этих точеных черт – когда была не постна и подчеркнуто скромна, а кокетлива и игрива.
– Тебе, сестра, – обратилась руководительница монастыря к подчиненной, – заповедано рассказать гостям нашим о том откровении, что явила тебе святая Екатерина. Я вас оставлю. Начинайте, с божьей помощью. – И аббатиса перекрестила всех троих и вышла из кельи (хорошенькая сестра Магдалина торопливо ей поклонилась и на прощание вновь поцеловала руку).
Хозяйка обители, в миру Ольга Косынкина, пригласила гостей:
– Присядем, – и указала им на застеленную койку, а сама опустилась на табурет. – Не знаю, с чего начать… – растерянно проговорила она, нервно стискивая четки. Голос девушки был глубоким, красивым и звучал по-русски без какого бы то ни было акцента – с четким московским выговором, словно со сцены Малого театра.
– Начните с самого начала, – любезно подсказала Катя.
– Конечно, никакого видения мне не было, – выдохнула монашка, – да простит Пресвятая Богородица мою ложь, – сестра Магдалина перекрестилась, – но это была ложь во спасение.
Ленчик с Катей переглянулись.
– Откуда же вы о нас знаете, сестра? – спросила девушка.
– Из письма. Из электронного письма, – потупилась монашка.
– Как?! – вскричала Катя. – Нам рассказали, что вам телефоном и то запрещено пользоваться. А Интернетом, значит, можно?!
– Тоже запрещено. Однако я – грешна. Я нарушила устав святой обители. Вы ведь не скажете аббатисе?
– И как же вам удалось выйти в Сеть – в такой-то дыре? – невольно вырвалось у Ленчика.
Легкая усмешка тронула бескровные черты сестры Магдалины.
– Дьявол изворотлив и прихотлив в искушении нас, грешных, – да простит мне грех мой Пресвятая Богородица.
Глава 12
Сестра Магдалина подошла к своей по-солдатски скромной койке и вытащила из-под нее ноутбук.
– Только умоляю: не говорите сестре Марте! – повторила она.
Катя с Ленчиком переглянулись.
– Ясен перец, не скажем, – пробасил юноша.
– Да, я грешна, я не могу уйти из мира совсем, – потупясь, проговорила сестра Магдалина. – Я все жду: вдруг он позвонит мне. Или напишет. Знаю – я не должна этого ждать. Но все-таки жду – и не исповедовалась в этом даже сестре Марте. Только в этом. Велик грех мой! – провозгласила она звучным, хорошо поставленным голосом. – Прости, господи, прегрешения мои!
