Анна Литвинова - Кот недовинченный
– Мы опоздали, – выдохнула Катя.
Ленчик только упрямее стиснул зубы и шустрее обычного принялся разгоняться, непрерывно орудуя рычагом переключения передач. И вдруг – о чудо! – они выехали на перевал. Горы расступились, и здесь, на высоте трех километров над уровнем моря, стало светло. Совсем светло! Они даже увидели отблеск последних солнечных лучей!
Здесь путников ждала развилка. Одна стрелка – щегольская, металлическая – указывала на горный курорт Сьерра-Невада, другая – облупленная, деревянная – на монастырь Святой Екатерины. Ленчик, не снижая скорости, с ходу повернул в сторону монастыря.
Асфальта тут не было – к монастырю вела грунтовая дорога, столь привычная для средней полосы России. От наших трасс она отличалась только тем, что была проложена на высоте почти трех километров над уровнем моря. И казалось, что все эти три тысячи метров совсем рядом, внизу, под путниками, – стоит лишь сделать один неверный поворот руля. В долине виднелись домики не больше ногтя и вилась речка толщиной в капилляр. «Турбокорсар» и людей, сидящих в его ненадежной жести, не отделяло от бездны ничего – не было ни отбойника, ни даже колышков. Одна ошибка водителя – и машина полетит в пропасть, и парить ей вниз придется так далеко, словно ее сбросили с самолета.
Знаки по обе стороны дороги сообщали, что впереди тринадцать километров извилистого пути, упреждали о «прочих опасностях» и строго ограничивали скорость тридцатью километрами в час.
– Ну, зато уж гаишников здесь точно нет, – пробормотал Ленчик, разгоняясь до девяноста.
Впереди была пропасть.
– Я тебя умоляю: пожалуйста, осторожней, – прошептала Катя, прикрывая глаза от страха.
Юноша бешено затормозил, дернул ручник, а потом юзом, обрушивая в ущелье тучи гравия и пыли, вписался в поворот.
– А что нам чужие колодки беречь, – процедил студент сквозь зубы и похлопал по коленке тетушку. – Ты пока лучше в Рим еще раз позвони.
И Ленчик снова помчал вверх по грунтовке, разгоняясь.
Только чтобы отвлечься от вида пропасти, которая маячила в двух метрах от нее, Катя взяла мобильник и набрала уже выученный наизусть римский телефон Влады Кипелли, урожденной Семивражской. Она ожидала снова услышать опротивевший автоответчик на итальянском, но в трубке раздался, к ее удивлению, женский голос:
– Pronto[45].
Голос звучал с ощутимым акцентом, и Катя справедливо рассудила, что это, скорее всего, и есть синьора Семивражская-Кипелли, и потому сказала по-русски:
– Я хотела бы поговорить со Владой.
Она угадала – женщина ответила на языке родных осин, ничуть не удивившись:
– Слушаю вас.
Катя в энный раз за день повторила свою легенду: про «черный список» девушек, про маньяка (возможно, кавказской национальности), охотящегося на них, про его возможных хозарских пособников.
(А в это время Ленчик гнал, сдвинув брови, – «Турбокорсар» вздымал тучи пыли, и это было даже хорошо: сквозь них Кате не было видно пропасти, разверзшейся рядом с нею.)
Влада из Рима на другом конце линии отреагировала на Катин рассказ неожиданно: она расхохоталась.
– Да будет вам заливать!
– Что значит – заливать? – тупо спросила Катя.
– Да потому, что я знаю, что вам от меня надо!
– И что же? – Трубка едва не выпала из Катиных рук – впрочем, не только от удивления, но и потому, что Ленчик в очередной раз заложил такой вираж, что ее притиснуло к пассажирской двери. Не будь дверцы заблокированы – она бы, пожалуй, и выпала, и покатилась бы прямо в пропасть.
А Влада из Рима продолжала хохотать.
«Травы она там, что ли, обкурилась», – мелькнуло у Кати.
– Так что же мне от вас, по-вашему, надо? – терпеливо переспросила она.
– Вам нужно электронное письмо, – залилась собеседница.
– Письмо?! – ошеломленно протянула Катя – и в этот момент связь прервалась.
Калашникова нажала на кнопку повторного набора – однако в трубке раздался ледяной голос, провозгласивший что-то по-испански. А потом – повторил то же самое по-английски: ваш разговор, мол, не может быть продолжен.
Катя еще раз набрала номер – и снова услышала механический отказ.
Она набросилась на Ленчика:
– Ну, сколько просить, чтоб ты за счетом следил! Разве так сложно достаточно денег на него положить?! Вечно у тебя вырубают телефон в самый неподходящий момент!
– Еще бы у меня денег хватало! – проворчал юноша. – Если тут всякие звонят беспрерывно… По Римам да Норвегиям!
Тут Катя спохватилась, что водителя лучше бы не отвлекать – да еще на такой тяжелой дороге. Однако перебранка не помешала юноше вписаться – со свистом несчастных покрышек, с тучей пыли и осыпающимся вниз гравием – в очередной поворот. А дальше – о радость! – их ждал короткий отрезок совершенно прямой дороги.
Подъездная аллея, обсаженная с обеих сторон низкорослым грабом, вела их прямо к воротам монастыря. Свет фар озарил непонятно каким образом прилепившиеся к скале высокие крепостные стены, выглядывающие из-за них узкие каменные здания с бойницами и тянущуюся к небу колокольню. Уже практически стемнело. Горный воздух стремительно становился черным.
Из-за монастырской стены раздавались мерные удары колокола: дзынь, дзынь, дзынь!
Подъездная аллея упиралась точно в ворота монастыря, и в свете фар было отчетливо видно, как они пошли вниз – медленно, но с неумолимостью гильотины.
– Нет! – вырвался у Ленчика отчаянный крик. Он до упора выжал педаль акселератора и засигналил, пытаясь привлечь внимание насельниц. «Турбокорсар» летел, колокол стих, а ворота продолжали опускаться все с той же скоростью. Вот они уже скрыли четверть проема, потом половину – а вот и осталось пространство не больше двух метров.
– Боже! – вскрикнул Леня и направил машинку прямо в ворота, не зная, сможет ли он проскочить в образовавшуюся щель или нет. Катя в ужасе зажмурилась и съехала вниз по сиденью.
Ворота чиркнули по крыше «Турбокорсара», автомобиль влетел в монастырский двор и, вздымая фонтаны гравия, остановился в заносе в одном метре от колокольни.
– Как все же хорошо ездить на маленькой машинке! – воскликнул Ленчик, откидываясь на сиденье. – Джипу бы точно крышу снесло…
Несколько минут путники сидели не шевелясь в своем автомобиле, буквально оглушенные тишиной, отсутствием скорости и необходимости куда-то мчаться.
Когда пыль, поднятая «Турбокорсаром», рассеялась, свет фар высветил стоящую рядом с машиной бледную тощую фигуру в одеянии католической монахини: черная сутана, белые крылышки головного убора, грубые темные ботинки. Женщина с нескрываемой укоризной взирала на пришельцев.
Пошатываясь от усталости, запыленные путники вывалились из автомобиля. Воздух прошелся по их лицам легким горным морозцем. Изо ртов при дыхании вырвались клубы пара. Путешественники зябко поежились. Трудно было поверить, что всего пару часов назад они грелись под ласковыми лучами закатного средиземноморского солнца.
