Дороти Сэйерс - Медовый месяц в улье
– Это верно, – согласился одноглазый посетитель. – Завсегда во что-нибудь вкладывался, он такой. Слышал звон, да не знал, где он.
– И обязательно все соки выжмет, – добавила миссис Ходжес. – Боже мой! Помните, как он давал в долг моей бедной сестре? Сердце кровью обливается, как подумаешь, сколько ей пришлось заплатить. И заставил ее отписать всю мебель.
– Ну, на мебели он толком не нажился, – заметил мужчина с песочной челкой. – Такая сырость была, когда ее с молотка пустили. Это было у Тома Даддена в Пэгфорде, и ни души кроме аукционера.
Древний старик с длинными седыми бакенбардами впервые подал голос:
– Неправедно нажитое впрок не идет. Так в Писании сказано. Ибо он угнетал, отсылал бедных; захватывал домы, которых не строил, – и мебель заодно; зато не устоит счастье его. В полноте изобилия будет тесно ему – верно же, мистер Гаджен? Убежит ли он от оружия железного[174] – да и куда бежать, когда десница Господня обратилась на грешника. Разве не приезжал сегодня из Лондона джентльмен с исполнительным листом на его имущество? Он сам провалился в яму, вырытую другому. Да захватит заимодавец все, что есть у него, – так сказано[175]. Ах! Да скитаются дети его, и просят хлеба…
– Успокойся, отец! – сказал трактирщик, видя, что пожилой джентльмен вошел в раж. – Слава богу, детей у него нету.
– Это верно, – согласился одноглазый, – но есть племянница. Теперь-то Эгги Твиттертон спустится с небес на землю. А то ходила задрав нос, мол, ее ждет наследство.
– Ну что ж, – сказала миссис Ходжес, – тем, которые себя выше других ставят, надо быть готовыми к разочарованиям. Отец-то ее был простой пастух у Теда Бейкера, как напьется, буянил и сквернословил, вот уж нечем гордиться.
– Это правда, – подтвердил старик. – Большой любитель распускать руки. Ужас, как его бедной жене доставалось.
– Если обращаться с человеком как с грязью, – высказался одноглазый, – то он и будет грязью. Дик Твиттертон был неплохой малый, пока ему не взбрело в голову жениться на школьной учительнице с эдакими закидонами и манерами. “Вытирай ботинки о коврик, – говорит, – прежде чем войти в гостиную”. И какой человеку толк от такой жены, если он пришел от скота весь в навозе и хочет ужинать?
– И ведь красавец был! – сказала Кейти.
– Ох, Кейти! – укоризненно проговорил мрачный. – Да, Дик наш Твиттертон был мужчина видный. На это учительница и клюнула. Ты поосторожнее со своим нежным сердцем, а то оно и тебя до беды доведет.
Последовал обмен шутками. Затем гробовщик сказал:
– А все-таки жаль Эгги Твиттертон.
– Ха! – отозвался мрачный. – А чего ей сделается. У ней куры и церковный орган, она неплохо справляется. Возраст, конечно, уже сказывается, но бывает и хуже, от добра добра не ищут.
– Ну вы даете, мистер Паддок! – воскликнула миссис Ходжес. – Уж не собираетесь ли вы к ней посвататься?
– И еще меня учит! – сказала Кейти, радуясь возможности отыграться.
Старик торжественно добавил:
– Подумай, что делаешь, Тед Паддок. У Эгги Твиттертон с обеих сторон плохая кровь. Не забывай: ее мать – сестра Уильяма Ноукса, а Дик Твиттертон буянил, сквернословил и не соблюдал день воскрес ный.
Открылась дверь, и вошел Фрэнк Крачли. С ним была девушка. Бантеру, сидевшему в одиночестве в своем углу, она показалась очень живой и задорной, а ее взгляд выдавал сметливый ум. У них были, судя по всему, довольно близкие отношения, и Бантер решил, что Крачли старается забыть свои утраты в объятиях Вакха и Афродиты. Он заказал юной леди большой бокал портвейна (Бантер слегка поежился[176]) и добродушно усмехался на многочисленные подначки, угощая всех вокруг.
– Ну что, Фрэнк, получил наследство?
– А как же, Ноукс ему свою долю обязательств оставил.
– Ты же вроде говорил, что прогорел со своими спекуляциями.
– Да у этих капиталистов всегда так. Как потеряют миллион – заказывают ящик шампанского.
– Слушай, Полли, ты не могла себе кого-нибудь получше спекулянта найти?
– Она думает, что он исправится, когда станет деньги ей приносить.
– Вот именно, – энергично сказала Полли.
– Подумываете ожениться, да?
– За подумать денег не берут, – сказал Крачли.
– А как насчет леди в Лондоне, Фрэнк?
– Это которой? – парировал Крачли.
– Ну дает! У него их столько, что уже со счету сбился.
– Ты поосторожнее, Полли. Он небось уже трижды женат.
– А мне-то что! – сказала Полли, гордо подняв голову.
– Ну вот, за похоронами и свадьба. Скажи, когда венчаетесь, Фрэнк.
– Мне еще на священника накопить надо, – добродушно ответил Фрэнк, – раз сорок фунтов пропали. Но оно почти того стоило – посмотреть на Эгги Твиттертон. “Как! Дядя умер, а деньги пропали! – говорит. – Кто бы мог подумать, он был так богат!” Тупая корова! – Крачли презрительно рассмеялся. – Допивай быстрее, Полли, если хочешь успеть на основной сеанс.
– А, так вот вы куда. Похоже, никакого траура по мистеру Ноуксу?
– По нему-то? – сказал Крачли. – Пусть не надеется. Еще чего! Старый пройдоха. Из милорда легче что-нибудь вытащить, чем из него. У того полон карман банкнот и нос как у сытого кролика.
– Эй, полегче! – одернул его мистер Гаджен с предостерегающим взглядом.
– Его светлость будет крайне обязан вам, мистер Крачли, – проговорил Бантер, вставая.
– Прошу прощения, – сказал Крачли, – не заметил вас. Никого не хотел обидеть. Просто пошутил. Чего вам, Бантер?
– Я ни от кого фамильярностей не потерплю, – с достоинством ответил тот. – Для вас я мистер Бантер, будьте так любезны. И кстати, мистер Гаджен, хотел попросить вас послать в Толбойз новую девятигаллоновую бочку, поскольку имеющаяся, как мы понимаем, принадлежит кредиторам.
– Запросто, – с готовностью отозвался хозяин. – Когда вам удобно?
– Завтра первым делом, – ответил Бантер, – и еще дюжину “Басса”, пока оно отстоится… О, мистер Паффет, добрый вечер! Я как раз собирался к вам зайти.
– Заходите, – радушно сказал мистер Паффет. – Я тут за элем к ужину зашел, а то Джордж по делам отлучился. У нас есть холодный пирог, и Джинни будет рада вас видеть. Налейте кварту, пожалуйста, мистер Гаджен.
Он протянул кувшин через стойку, и мистер Гаджен наполнил его, обращаясь при этом к Бантеру:
– Значит, договорились. Бочка приедет к десяти, и я сам зайду к вам и поставлю кран.
– Премного вам благодарен, мистер Гаджен. Я лично прослежу за ее получением.
Крачли воспользовался моментом, чтобы уйти со своей подругой. Мистер Паффет покачал головой:
– Опять в эту свою киношку. Я вот что скажу: все эти штуки кружат девушкам голову. Чулки там шелковые, то-се. В наши дни такого не было.
