Дороти Сэйерс - Медовый месяц в улье
Его глаза заплясали – и у нее словно что-то перевернулось внутри.
– О всеблагие боги! Сделайте меня достойным этой благородной жены. Однако я подозреваю, что мной манипулируют. Это бы чрезвычайно меня возмутило, если бы я не был переполнен тостами и нежностью – как ты могла заметить, эти две вещи часто идут рука об руку. И кстати, не сесть ли нам в машину и не поехать ли в Броксфорд поужинать? Там точно есть какой-нибудь паб, а глоток свежего воздуха поможет разогнать летучих мышей на моем чердаке.
– Неплохая идея. И давай возьмем с собой Бантера. Кажется, он уже много лет ничего не ел.
– Опять тебе не дает покоя мой Бантер! Но я знаю, что такое любовные страдания. Так и быть, бери Бантера, но я отказываюсь устраивать partie carrée[168]. Миссис Раддл с нами не поедет. Я подчиняюсь правилу Круглого стола: лишь одну любить на свете[169]. Конечно, я имею в виду одну зараз. Не буду притворяться, что у меня не было романов прежде, но ухаживать за двумя женщинами одновременно отказываюсь наотрез.
– Миссис Раддл может идти домой печь пироги. Я сейчас допишу письмо, и мы его отправим из Броксфорда.
Но Бантер почтительно попросил освободить его от участия в ужине – если, конечно, его светлость не нуждается в его услугах. Он бы предпочел, с их позволения, потратить столь любезно предоставленный ему досуг на визит в “Корону”. Небезынтересно было бы познакомиться с местными жителями, а что касается ужина, то мистер Паффет любезно намекнул, что в его доме всегда будут рады поскрести по сусекам и принять Бантера, когда бы он ни явился. – Это означает, – объяснил Питер, – что Бантер хочет послушать местные сплетни о покойном Ноуксе и его хозяйстве. Кроме того, он намерен установить дипломатические отношения с трактирщиком, торговцем углем, лучшим огородником, фермером, который недавно спилил дерево и может поделиться поленьями, мясником, который дольше всех дает мясу отвисеться[170], деревенским плотником и ассенизатором. Тебе придется ограничиться мной. Попытки сбить Бантера с его собственного таинственного пути ни к чему хорошему не приводят.
Когда Бантер вошел в “Корону”, бар был полон. Несомненно, ненавязчивое присутствие покойного мистера Ноукса за запертой дверью придавало особый аромат смеси легкого и горького эля. При появлении незнакомца оживленные голоса затихли, глаза обратились к двери, после чего все отвели взгляды и спрятались за поднятыми пивными кружками. Это полностью соответствовало этикету. Бантер поприветствовал компанию вежливым “добрый вечер” и попросил пинту старого эля и пачку “Плейерс”[171]. Мистер Гаджен, хозяин, исполнил заказ с приличествующей степенностью, отметив при размене десятишиллинговой купюры, что день выдался отличный. Бантер согласился с этим заявлением, добавив, что сельский воздух очень приятен после Лондона. Мистер Гаджен заметил, что многие лондонские джентльмены так говорят, и спросил, впервые ли его клиент в этих краях. Бантер сказал, что часто проезжал здесь, но никогда не останавливался и что Пэгглхэм прелестное место. Он также добавил, что родился в Кенте. Мистер Гаджен сказал: неужели? Там, кажется, растят хмель. Бантер подтвердил и это. Дородный одноглазый мужчина вставил, что в Кенте живет двоюродный брат его жены и там в округе один хмель. Бантер сказал, что там, где живет его мать, его тоже выращивают, но сам он мало знает о хмеле, поскольку с пяти лет жил в Лондоне. Худой мужчина с мрачным лицом сказал, что, видимо, тот галлон пива, который он купил у мистера Гаджена в прошлом июне, был из Кента. По-видимому, это был намек на расхожую шутку, так как все в баре понимающе рассмеялись и стали состязаться в остроумии, пока худой мужчина не прекратил обсуждение словами: “Ладно, Джим, считай, что это хмель, если тебе так больше нравится”.
Во время этого обмена любезностями лондонский гость тихо удалился и устроился в оконной нише со своей пинтой. Разговор переключился на футбол. Наконец полная женщина (это была не кто иная, как миссис Ходжес, подруга миссис Раддл) заметила с женской непосредственностью, которая врывается туда, куда венец творения не решится сделать шаг[172]:
– Кажется, вы потеряли клиента, мистер Гаджен.
– Эх! – сказал мистер Гаджен. Он кинул взгляд на сиденье в оконной нише, но увидел только затылок незнакомца. – Где-то убудет, где-то прибудет, миссис Ходжес. Я на пиве не много потеряю.
– Вы правы, – согласилась миссис Ходжес. – Да и нам невелика потеря. А правда, что от него специально избавились?
– Все может быть, – осторожно ответил мистер Гаджен. – Завтра узнаем.
– И это уж торговле не повредит, я думаю, – отметил одноглазый мужчина.
– Не знаю, – возразил хозяин. – Придется закрыться, пока все не кончится. Так оно приличнее. Да и мистер Кирк об этом отдельно напомнил.
Костлявая женщина непонятного возраста вдруг прощебетала:
– А как он выглядит, Джордж? Не дашь нам глянуть?
– Ну Кейти дает! – воскликнул мрачный, а трактирщик покачал головой. – Ни одного мужика не пропустит, ни живого, ни мертвого.
– Ладно вам, мистер Паддок! – сказала Кейти, и в баре снова засмеялись. – Вы-то в присяжных, вас за так в первый ряд посадят.
– Теперь от нас уже не требуют осматривать тело, – поправил ее мистер Паддок. – Если сами не попросим. Вот и Джордж Лагг, лучше его спросить.
Гробовщик вышел из внутренней комнаты, и все взгляды обратились к нему.
– Когда похороны, Джордж?
– В пятницу, – ответил мистер Лагг. Он заказал кружку горького и обратился к молодому человеку, который только что вышел из комнаты, запер ее и отдал ключ мистеру Гаджену: – Ступай, Гарри. Я скоро догоню. После дознания зашьем. А пока так полежит.
– Ага, – сказал Гарри. – Погода хорошая, ясная. Он заказал полпинты, быстро опрокинул ее и ушел со словами:
– До скорой встречи, папа.
Вокруг гробовщика образовался небольшой кружок из тех, кто испытывал нездоровый интерес к красочным подробностям случившегося. Вскоре из него донесся голос неугомонной миссис Ходжес:
– Если верить Марте Раддл, те, с кем он дел не имел, потеряют меньше всего.
– Вот! – сказал невысокий мужчина с рыжеватой челкой и проницательным взглядом. – Я уж давно сомневался. Старик небось за двумя зайцами гонялся. Хотя мне особо жаловаться не на что. Я каждый месяц выставляю счет, и мне за все уплачено – окромя той свиной шейки, на которую он жаловался. Это как с Хэтри[173] и другими большими компаниями, которые лопнули: перекладываешь деньги из одного дела в другое и в конце концов сам не знаешь, что твое, а что нет.
