Эллери Квин - Насчастливый город
— Будем на это надеяться.
— Судья Мартин, — внезапно заговорила Роберта, — в понедельник ваш черед завывать. О чем вы собираетесь выть?
— Может, подскажете? — отозвался судья Илай.
Роберта опустила глаза.
— Не могу подсказать ничего полезного, — тихо призналась она.
— Значит, я был прав, — пробормотал Эллери. — Очевидно, со стороны виднее…
Что-то хрустнуло. Пэт вскочила, а обломки бокала, из которого она потягивала шерри, поблескивали в камине среди языков пламени.
— Что с тобой? — воскликнула Лола. — Все-таки у нас сумасбродная семейка!
— Я скажу вам, что со мной! — крикнула Пэт. — Мне осточертело сидеть на… сидеть и изображать Урию Хипа.[55] Я намерена кое-что сделать!
— Пэтти! — ахнула Нора, глядя на младшую сестру так, словно она внезапно превратилась в мистера Хайда[56] в женском облике.
— Что ты болтаешь, плакса? — проворчала Лола.
— У меня есть идея!
— У малышки появилась идея, — усмехнулась Лола. — Со мной тоже однажды было такое. А когда я пришла в себя, то мне пришлось разводиться с этим ничтожеством, и все начали тыкать в меня пальцами. Сядь на место, плакса.
— Подождите, — остановил мистер Эллери. — Что за идея, Пэт?
— Можете развлекаться дальше, — огрызнулась та. — Но у меня есть план, и я собираюсь его осуществить.
— Какой план? — поинтересовался судья Мартин. — Я готов выслушать каждого, Патриция.
— Вот как? — усмехнулась Пэт. — Ну а я не готова говорить. Узнаете, когда придет время, дядя Илай! Вы только должны сделать одну вещь…
— А именно?
— Вызвать меня последним свидетелем защиты!
— Но зачем?.. — озадаченно начал судья.
— В самом деле, зачем? — подхватил Эллери. — Лучше сначала поговорите со старшими.
— Разговоров и так было слишком много, дедушка.
— Но чего вы намерены добиться таким образом?
— Мне нужны три вещи. — Пэт выглядела мрачной. — Время, появление последней на свидетельском месте и немного твоих новых духов «Аромат одалиски», Нора… Добиться, мистер Квин? Я собираюсь спасти Джима!
Нора выбежала, используя вязанье как носовой платок.
— И я это сделаю! — заявила Пэт тоном подружки гангстера. — Я покажу этому Картеру Брэдфорду!
Глава 26
ПРИСЯЖНЫЙ НОМЕР СЕМЬ
— Мы примем то, — сказал старый Илай Мартин мистеру Квину в зале суда в понедельник утром, когда они ждали выхода судьи из его кабинета, — что пошлет нам Бог.
— Что вы имеете в виду? — спросил Эллери.
— То, — вздохнул юрист, — что, если не вмешается Провидение, зятю моего друга конец. Если то, что я делаю, можно назвать защитой, помоги Бог всем искателям справедливости!
— В юридических вопросах я абсолютный невежда. Но у вас, безусловно, есть какие-то аргументы в защиту обвиняемого?
— Какие-то — да. — Старый джентльмен мрачно покосился на Джима Хейта, который сидел поблизости, уронив голову на грудь. — Никогда в жизни у меня не было такого дела! — взорвался он. — Никто ничего мне не сообщает — ни подзащитный, ни эта Робертс, ни семья… Даже эта соплячка Патриция не желает говорить со мной!
— Пэтти… — задумчиво промолвил Эллери.
— Пэт хочет, чтобы я вызвал ее свидетельницей, а я даже не знаю зачем! Это не защита, а безумие какое-то!
— Позавчера и вчера вечером она куда-то уходила, — пробормотал Эллери, — и оба раза вернулась домой очень поздно.
— Покуда Рим горит!
— И она пила мартини.
— Я забыл, что вы кто-то вроде сыщика. Как вы это узнали, Квин?
— Я ее поцеловал.
— Поцеловали? — изумился судья Мартин. — Вы?
— У меня свои методы, — чопорно пояснил Эллери и тут же усмехнулся. — Но на сей раз они не сработали. Она не сказала мне, чем занималась.
— «Аромат одалиски»! — фыркнул старый джентльмен. — Если Патриция Райт думает, что приятный запах способен соблазнить молодого Брэдфорда… Сегодня утром он не кажется мне соблазненным. А вам?
— Стойкий молодой человек, — удрученно согласился Квин.
Судья Мартин вздохнул и оглянулся на ряд стульев за перилами, где Нора сидела между отцом и матерью, выпятив маленький подбородок и умоляюще глядя на неподвижный профиль своего мужа. Но если Джим и ощущал ее присутствие, то не подавал виду. Позади Райтов перешептывался битком набитый зал суда.
Эллери Квин исподтишка посматривал на Пэт. Мисс Патриция Райт этим утром напоминала персонаж романа Оппенхайма[57] — прищуренные глаза и загадочная складка губ, которые вчера вечером Эллери тщетно поцеловал в интересах науки. Хотя, может быть, не совсем тщетно…
Эллери почувствовал, что судья Илай толкает его в ребра.
— Встаньте! Вы ведь должны хоть что-то знать о правилах поведения в зале суда! Идет судья Ньюболд!
— Скатертью дорога! — рассеянно откликнулся Эллери.
Первым свидетелем защиты, которого вызвал судья Мартин, была Гермиона Райт. Она поднялась к свидетельскому месту если не как королева к трону, то, по крайней мере, как королева к гильотине. Принося присягу, Герми произнесла «Клянусь!» твердым, если не трагическим, голосом. Старик поступил умно, вызвав ее, подумал Эллери. Ведь мать Норы должна быть самым злейшим врагом Джима Хейта во всем мире — за исключением самой Норы. А сейчас она будет свидетельствовать в пользу человека, который пытался убить ее дочь! На зрителей и присяжных произвело впечатление то достоинство, с которым Герми встречала их взгляды. Да, она настоящий боец! Эллери различил гордость на лицах трех ее дочерей, странный стыд на лице Джима и тайное восхищение на Лице Картера Брэдфорда.
Старый юрист искусно провел Гермиону через все события ночи преступления, остановившись на том, какая веселая была вечеринка, как все были счастливы, как Нора и Джим танцевали, словно дети, как много выпил Фрэнк Ллойд, который был главным свидетелем обвинения в том, что касалось вечеринки в канун Нового года, и с помощью довольно путаных ответов Герми умудрился оставить у присяжных впечатление, что никто, не говоря уже о Фрэнке Ллойде, не мог быть твердо уверен, что происходило с коктейлями, за исключением мистера Эллери Квина, который выпил всего одну порцию до рокового новогоднего тоста.
Затем судья Мартин перешел к разговору Гермионы и Джима, происшедшему вскоре после возвращения молодоженов из свадебного путешествия. Джим доверил теще, что Нора, возможно, ждет ребенка, но хочет держать это в секрете, пока не будет уверена полностью. Однако Джим был настолько счастлив, что не мог не поделиться радостной новостью, и просил Герми не говорить Норе, что он проболтался. Джим был в восторге, что станет отцом ребенка Норы, — он сказал, что это изменит всю его жизнь, даст новый стимул добиваться успеха ради Норы и младенца, что он с каждым днем любит Нору все больше и больше…
