Джон Карр - Патрик Батлер защищает
Она была совершенно права. В собственном кабинете Хью, как и следовало ожидать, шла поистине знаменательная перепалка между Батлером и лордом Саксемундом.
— Вы своего добились! — вопил лорд Саксемунд, топча собственную шляпу. — Я вас нанял! Добились! Теперь вы обязаны…
Невозмутимый Батлер, величественный, как крепостная башня, медленно смерил его взглядом с головы до ног.
— Слушайте, старичок, — хмыкнул он, — слово «обязан» неприменимо к Патрику Батлеру.
Лорд Саксемунд опять заплясал па своей шляпе.
— Ненормальный! — заорал взбешенный пэр, обращаясь к собравшимся в целом. — Чокнутый! Совсем съехал с катушек! Я вас спрашиваю…
— Слушайте, мелкий и невыносимый ядовитый гад, — нараспев произнес адвокат. — Мне придется из-за вас рисковать. Ладно — разве я без конца не рискую? Если возьмусь защищать ваших дружков, ваше имя, понятное дело, не прозвучит никогда, даже в виде намека. В нравственном смысле, — прищелкнул он пальцами, — вопрос чисто академический. Я по возможности предпочитаю виновных клиентов.
— К чему тогда столько шума? Зачем вы поднимаете такой…
— Еще не родился на свет человек, — провозгласил ирландец, — который мог бы мне приказывать.
— Никто вам не приказывает. Я просто…
— Ах, сообразили? Прекрасно. Отдайте оплаченный чек. Рука лорда Саксемунда, полезшая было в нагрудный карман пиджака под жемчужным пальто, нерешительно дрогнула.
— Да-да-да, — подтвердил Батлер. — Все хорошо понимают, что вы абсолютно не связаны с интересующей нас компанией. О чеке мне сообщил мистер Луис Рефтон, которого иногда называют Большим Луи. Предъявите, пожалуйста.
Лорд Саксемунд вытащил серую чековую бумажку, прикрепленную скрепкой к другой.
Атмосфера в кабинете незаметно переменилась.
Сесиль Фаюм по-прежнему сидела в том же кресле, еще сильней тараща глаза. Дядя Чарлз оставался за письменным столом. Он повернулся ко всем спиной и, поставив на стол локти, поддерживал руками голову. Вошли Джим Воган с Моникой. Джим привалился к картотечному шкафу, откровенно наслаждаясь схваткой Батлера с лордом Саксемундом. За него цеплялась испуганная Моника.
Впрочем, схватка в данный момент прекратилась.
Раскрасневшийся, изумленный, растерянный лорд Саксемунд шлепнулся в кресло, куда насильно усадил его Хью. Огонь трещал и прыгал под каминной полкой с косо висевшим над ней зеркалом.
Батлер, держа в одной руке чек, схватил свой портфель с кресла лорда Саксемунда, взглянул в открытую дверь, причем стоявшему возле нее Хью, обнимавшему одной рукой Пэм за плечи, показалось, будто барристер подал какой-то знак. Посмотрев через плечо, он заметил в конце коридора инспектора Даффа, который, похоже, ответно кивнул.
Барристер закрыл дверь, шагнул с чеком и кейсом к пылающей топке, встал между каминной решеткой и кожаным диваном, спиной к огню и покосившемуся зеркалу. Его быстрый взгляд ухватил засохшие пятна крови im каминной решетке и в топке, стопки детективных романов, лежавшие на диване, куда он бросил свой портфель.
Потом Батлер повернулся лицом к присутствующим, воздействуя на них не только силой личности, но и чем-то еще.
Хью был совершенно уверен, что Батлер собирается провозгласить: «Ваша честь и господа присяжные…» — однако адвокат опомнился, раздул ноздри и заговорил иначе.
— Кажется, все забыли, — начал он, — что в этом кабинете почти ровно двадцать четыре часа назад на стоящем передо мной диване был насмерть заколот человек. Никто, видимо, не способен ответить, почему и каким образом его убили в помещении, куда никто не мог незаметно проникнуть.
Бам! — глухо пробили часы далеко за Линкольнс-Инн-Филдс.
Тяжелый бой курантов, приглушенный туманом, звучал точно так, как слышал его вчера Хью. Батлер ждал, оглядывая присутствующих, пока часы не пробили пять.
— Если сказать точнее, — продолжал он, — в данный момент минуло ровно двадцать четыре часа с той минуты, как Абу Испахан вошел в дверь кабинета.
Если кто-нибудь и хотел что-то вставить, бой часов всех заставил молчать. Адвокат небрежно прихватил с дивана несколько детективных романов в кричащих обложках, сбросил почти все на пол, взмахнув одним, названия которого не было видно.
— Мистер Хью Прентис вовсе не случайно читал эти книжки, — заключил он. — Мы все их читаем, часто сталкиваясь со следующей банальной деталью: получив смертоносный удар, жертва все-таки умудряется выдавить пару слов. Естественно, умирающий должен назвать убийцу. А он в подобных романах, в отличие от любого нормального человека, мелет какую-то дикую чепуху исключительно в интересах автора, который жаждет окончательно сбить читателей с толку. Казалось, наша загадка заключена в перчатках. Перчатки посыпались на нас со всех сторон. По всей видимости, исключительно потому, что Абу Испахан перед смертью схватил Хью Прентиса за руку и прохрипел, что все беды на него свалились из-за перчаток последнего.
Батлер замолчал. Терпение Хью лопнуло.
— Да ведь я сам слышал! — воскликнул он. — Именно так он и сказал…
— Нет, ничего подобного, — отрезал ирландец, с тихим шлепком бросил книжку на диван и вновь обратился к присутствующим. — Впервые ознакомившись с делом, которое мне изложил в Скотленд-Ярде мой юный друг Хью Прентис, я его счел недвусмысленным и простым. Фактически так и есть, не считая загадочной фразы насчет перчаток.
Последовавшие вскоре события, — нахмурился барристер, — ненадолго заставили меня усомниться в собственных заключениях. — Он виновато махнул рукой. — Бог свидетель, чертовски глупо сомневаться в своей правоте! Непростительно. Больше такого не повторится.
Поразмыслив еще до нашего визита с младшим Прентисом в гримерную мадам Фаюм, я убедился в верности своих рассуждений. В беседе с упомянутой дамой явилась окончательная разгадка. Меня осенило. Мне все стало ясно, благодаря мимолетному замечанию о том, что заключительная часть беседы Хью Прентиса с Абу Испаханом шла по-французски. Сесиль вдруг встрепенулась:
— По-французски?
Батлер слегка иронически улыбнулся, отвесив поклон:
— Дорогая мадам, вы при этом присутствовали. Это было в вашей гримерной, когда я, к несчастью, в волнении свалил с туалетного столика вазу с красными и белыми гвоздиками…
— Допустим, разговор шел по-французски, и что тут такого? — настойчиво допытывалась Сесиль.
— Попробую объяснить. Вижу, вы пользуетесь очень яркой помадой, — добавил адвокат, скосив глаза в потолок. — Не соблаговолите ли одолжить на минуточку?
— Губную помаду? Зачем?
— Будьте любезны, — поклонился он, протянув руку и прищелкнув пальцами.
