Эжен-Франсуа Видок - Записки Видока
Теперь читатель может составить некоторое представление о тех бродягах, которых привели к нам в камеру. Набег, предпринятый ими накануне, привел их в Депо. Все, за исключением главаря шайки и одного кривого оборванца небольшого роста, оставались совершенно равнодушны к упрекам старшего.
— Когда я думаю о том, — сказал Авриль, — что эти нищие лучше согласятся умереть с голоду или попадутся в руки полиции, нежели займутся воровством, мне становится досадно! Они ничего не хотят делать!
— Довольно! — перебил его кривой. — Я не тот, за кого вы меня принимаете. Меня здесь знают.
— Ах, да это Какаусти! — воскликнул Авриль. — Как тебе не стыдно появляться здесь в таком костюме? Вот еще один человек, которому не совестно бездельничать! На нем даже рубашки нет!
— За меня не беспокойтесь, — возразил Какаусти, — через месяц я окажусь на свободе, и у меня будут деньги… Долго вы еще будете ко мне приставать, старые каторжники? Лучше бы пригласили на свой пир, а то я со вчерашнего дня ничего не ел.
— Ну так и быть, поешь с нами.
И все трое уселись за стол, уставленный яствами.
Надо заметить, что в то время заключенным позволялось иметь все, чего бы они ни захотели, лишь бы у них водились деньги, а уже известно, как они их добывали. Пока старший и его гости пировали, запах еды заставлял новоприбывших испытывать все мучения Тантала[25]. Некоторые из них, я уверен, отдали бы год своей жалкой жизни за возможность поучаствовать в этой трапезе. Между тем от выпитого вина собеседники разгорячились.
— А все-таки наша профессия не дурна, — сказал Какаусти помощнику старшего.
Жермен кивнул в знак согласия, но в душе он, вероятно, придерживался мнения, что это ремесло не очень-то безопасно.
Надо сказать несколько слов о старом бродяге, которого его же братия прозвала Филандеш, потому что он был безобразен и отвратителен. Он носил длинный кафтан, давно превратившийся в лохмотья, и потертую шляпу. Его обувь напоминала обувь французских солдат после их бегства из Москвы.
Проведя три четверти своего существования в различных тюрьмах, он занялся тем, что стал притворяться то нищим, то убогим, то увечным. Филандеш умел возбуждать жалость в прохожих и избегал полиции, с которой имел давние счеты. Превосходно разыгрывая свою роль, он ловко обманывал сострадательные души и только недавно был пойман полицейским агентом.
— Я уверен, что на его совести больше грехов, чем у меня, — сказал Жермен.
— Я прошу милостыню на больших дорогах, но не убиваю, — проговорил Филандеш.
— Тем не менее тебя посадили в тюрьму.
— Да, но, когда с вами будет расправляться палач, я буду разгуливать по Парижу.
Раздраженный Авриль ничего не успел ответить, потому как в камере появился повар с помощниками, которые несли огромную корзину. Все зашумели: началась раздача съестных припасов. Компания, только что пировавшая за столом, отказалась от своей порции с отвращением. После окончания этой церемонии, повара удалились, тюремщики расставили походные постели, и все улеглись. Вся ватага старшего уже храпела, и я сам готов был заснуть, когда вдруг раздалось: «Крик!»
Объяснюсь: когда в казармах какой-нибудь рассказчик, желавший удостовериться в том, что его слушатели не уснули под его истории, выкрикивал слово «Крик!» — то общество отвечало ему единогласным: «Крак!», чтобы продемонстрировать свое внимание. Воспользовавшись этим приемом, перекочевавшим из казарм в тюрьмы, Филандеш принялся рассказывать знаменитую легенду о Жане Трангу. Я избавляю читателя от этой бесконечной истории, в которой герой самыми остроумными способами избегает преследования жандармов. Детям нужна Синяя Борода, взрослые тоже предпочитают сказки самые фантастические.
Тюрьма Ла-ФорсНа следующий день в омнибусе[26] для каторжников меня перевезли в тюрьму Ла-Форс. Я попросил одиночную камеру, но это оказалось невозможным из-за многочисленных арестов — до такой степени все было переполнено. Оставалось только покориться необходимости и спуститься во двор Магдалины.
«Снова политический. Гадкое племя!» — услышал я от сторожа, переводившего меня в отделение Великого Цезаря. Это была почти такая же камера, как и та, из которой я только что вышел. Исключение составляли постели: они здесь отсутствовали. Старшим здесь был король воров — Дюран. С ним соперничал Корберон — еще одна знаменитость мира мошенников — вместе со своим помощником Пупнелем. Эти трое сообща усовершенствовали игру в три карты и эксплуатировали в игре все остальное общество. Надо ли добавлять, что они довели свое искусство до такого совершенства, что плутовство древних греков казалось детской забавой по сравнению с их умением вести дела.
Дуэль на ножахЯ тщетно пытался приучить себя к окружающей обстановке, когда между Дюраном и Корбероном вдруг разразился скандал.
Их спор дошел до того, что на тот же вечер была назначена дуэль. Достать ножи было немыслимо. Один, впрочем, удалось найти, и этого оказалось достаточно. Вскоре после того, как приготовили постели и заперли двери, выбрали свидетелей. Они договорились о том, что противники по очереди будут брать оружие и жребий решит, кому быть первым. Противники заняли свои позиции, остальные расположились полукругом. Кинули жребий: орел или решка? Удача улыбнулась Корберону. Какое ужасное зрелище представляли все эти люди, жаждавшие крови своих собратьев! Дуэль началась: Корберон тут же воткнул нож в плечо своего врага и бросил оружие к его ногам; не прозвучало ни одного слова, ни одного звука! Дюран поднял нож и тоже нанес удар. Так они менялись четыре раза и нанесли друг другу только две раны. Наконец, свидетели объявили, что честь удовлетворена, однако нескоро еще угомонились раздраженные враги.
Возмущенный до глубины души этой варварской сценой, на другой день я умолял, чтобы меня вывели из этого ада. Сторож, который, как известно, относился ко мне не слишком дружелюбно, проворчал в ответ: «Так зачем же было сюда приходить?»
Эта насмешка привела меня в ярость, и я так ему ответил, что вскоре мне пришлось поплатиться за это: через четверть часа меня вызвали в канцелярию, а затем в качестве наказания перевели в так называемый «Львиный ров».
«Львиный ров»«Львиный ров» представлял собой небольшой двор, окруженный со всех сторон высокими стенами. Это место вполне оправдывало свое название.
Здесь обитали преимущественно мошенники высшего полета — убийцы по ремеслу. Одеты они были во все черное. Но, даже если не принимать во внимание их одежду, у них было два отличительных признака: темный от тюремной жизни цвет лица и что-то преступное во взоре.
