Агата Кристи - Том 2
– Ну предположим, – сказала мисс Персехаус. – А потом?
– Потом? – переспросила Эмили. – Потом я доведу дело до конца. Этим я сделаю для Джима все, что могу.
– Тогда, может быть, мы скажем: что же последует? – продолжала мисс Персехаус.
– А именно?
– Что последует? Или, если хотите, кто же из них?
– О! – сказала Эмили.
– Да, да. Именно это я и хочу знать. Кто же из них станет счастливым человеком?
Эмили засмеялась. Наклонившись, она поцеловала пожилую леди.
– Не притворяйтесь глупенькой, – сказала она. – Вы прекрасно знаете кто.
Мисс Персехаус хихикнула.
Эмили легко выбежала из дома и выходила из калитки, когда по дороге торопливо проходил Чарлз.
Он схватил ее за руки:
– Эмили, дорогая!
– Чарлз, ну разве это не великолепно?
– Дай я тебя поцелую, – сказал мистер Эндерби и поцеловал. – Эмили, я человек, занимающий прочное положение. Ну что ты на это скажешь, дорогая?
– Насчет чего?
– Ну, конечно, это, как бы сказать, неблагородно, когда бедняга Пирсон в тюрьме, а тут это самое… Но он теперь оправдан, и ему, как и всякому человеку, придется покориться неизбежному.
– Ты о чем? – спросила Эмили.
– Ты прекрасно знаешь, что я с ума по тебе схожу, – сказал мистер Эндерби. – И я тебе нравлюсь. Пирсон был просто ошибкой. Я что хочу сказать: вот мы, ты и я, мы созданы друг для друга. Все это время мы оба чувствовали это, ведь верно? Тебе что больше нравится – отдел регистрации или церковь?
– Если ты имеешь в виду бракосочетание, то оно ни при чем, – сказала Эмили.
– Как так? Послушай…
– Нет, – сказала Эмили.
– Но, Эмили…
– Если хочешь знать, я люблю Джима. Страстно люблю!
Чарлз прямо опешил и смотрел на нее в каком-то замешательстве.
– Не может быть!
– Может! Люблю! Всегда любила! И буду любить!
– Ты… ты заставила меня думать…
– Я сказала, – негромко произнесла Эмили, – что это так замечательно, когда есть на кого положиться.
– Да, но я думал…
– Ничего не могу поделать с твоими мыслями.
– Ты бессовестный дьявол, Эмили!
– Я знаю, Чарлз, дорогой, знаю. Я всё, чем бы ты меня ни назвал. Но не горюй. Подумай только, какую ты приобрел известность! Ты получил свой большой кусок пирога! Сенсационное сообщение для «Дейли уайер». Ты занял прочное положение. Ну а что такое женщина? Не более чем пыль. Ни один по-настоящему сильный мужчина не нуждается в женщине. Она только стесняет его движения, цепляясь, точно плющ. Настоящий мужчина не зависит от женщины. Карьера – нет ничего лучшего, нет ничего дающего наиболее полное удовлетворение настоящему мужчине. Ты, Чарлз, сильный мужчина, ты способен действовать самостоятельно…
– Да прекратишь ли ты наконец, Эмили? Это прямо как беседа для молодых людей по радио. Ты разбила мне сердце. Ты не представляешь себе, как очаровательно ты выглядела, когда вошла в эту комнату с Нарракотом. Это был блеск!
На дороге послышались шаги, и появился мистер Дюк.
– О! Вот вы где, мистер Дюк! – сказала Эмили. – Чарлз, я хочу тебя познакомить. Это экс-шеф полиции инспектор Дюк из Скотленд-Ярда.
– Что? – воскликнул Чарлз, припоминая известное имя. – Тот самый инспектор Дюк?
– Да, – сказала Эмили. – Когда он вышел в отставку, он приехал сюда жить и, будучи прекрасным, скромным человеком, не захотел, чтобы тут знали о его славе. Теперь я понимаю, почему у инспектора Нарракота так сверкнули глаза, когда я попросила сказать мне, какие преступления совершил мистер Дюк.
Мистер Дюк рассмеялся.
Чарлз дрогнул. Между журналистом и влюбленным произошла недолгая борьба. Журналист победил.
– Я счастлив, инспектор, познакомиться с вами, – сказал он. – И я хотел бы знать, могу ли надеяться, что вы напишете небольшую статью, ну слов на восемьсот, по поводу дела Тревильяна?
Эмили быстро отошла в сторону и направилась в коттедж миссис Куртис. Она поднялась наверх, в свою комнату, вытащила чемодан. Миссис Куртис – за ней.
– Вы уезжаете, мисс?
– Уезжаю. У меня очень много дел: Лондон, мой жених…
Миссис Куртис подошла ближе.
– Только скажите, кто же из них?
Эмили как попало швыряла вещи.
– Конечно, тот, который в тюрьме. Другого никогда не было.
– А вы не думаете, мисс, что совершаете ошибку? Вы уверены, что тот, другой молодой человек, стоит этого?
– О нет! – сказала Эмили. – Не стоит. Этот… – Она глянула в окно: Чарлз все еще вел с экс-шефом полиции серьезные переговоры. – Этот переживет. Он создан для того, чтобы преуспевать. Но я не знаю, что станет с другим, если не будет меня… Подумайте, что бы с ним было, если бы не я!..
– И можете мне ничего больше не говорить, – сказала миссис Куртис.
Она спустилась вниз, где ее законный супруг сидел, уставившись в пустоту.
– Точь-в-точь моя знаменитая тетя Сара Белинда, – сказала миссис Куртис. – Бросается очертя голову, как та с этим несчастным Джорджем Планкетом из «Трех коров». Выкупила за него закладную, и все тут. А через два года дело стало прибыльным, и она с лихвой вернула свой капитал.
– А-а, – сказал мистер Куртис и слегка передвинул трубку.
– Он был красив, этот Джордж Планкет, – сказала миссис Куртис, настроившись на воспоминания.
– А-а, – сказал мистер Куртис.
– Но, женившись на Белинде, он больше ни разу не взглянул на другую женщину.
– А-а, – сказал мистер Куртис.
– Она уже никогда не дала ему такой возможности, – сказала миссис Куртис.
– А-а, – сказал мистер Куртис.
ЗАГАДКА ЭНДХАУЗА
Глава 1
Отель «Мажестик»
– Из всех приморских городов на юге Англии Сент-Лу, по-моему, самый привлекательный. Он с полным основанием зовется жемчужиной морских курортов и поразительно напоминает Ривьеру. Мне кажется, что побережье Корнуолла по своей прелести ничуть не уступает югу Франции.
Все это я сказал своему другу Эркюлю Пуаро.
– Вы прочитали это вчера на карточке меню в вагоне-ресторане, мой друг. Ваше замечание не оригинально.
– Разве вы не согласны?
Он задумчиво улыбался и молчал. Я повторил вопрос.
– Ох, тысяча извинений, Гастингс! Я мысленно отправился странствовать, и представьте, в те самые края, о которых вы только что упоминали.
– На юг Франции?
– Вот именно. Я ведь провел там всю прошлую зиму и сейчас вспоминал кое-какие события.
Я знал, о чем он говорит. Об убийстве в голубом экспрессе, совершенном при запутанных и таинственных обстоятельствах. Пуаро решил эту загадку с той изумительной проницательностью, которая никогда ему не изменяла.
