Джон Харви - Малолетки
— Грэхем, — обратился Резник в дежурную комнату.
— Сэр?
— Я полагаю, мы проверили, сколько выпил Килпатрик за обеденное время?
— Дивайн находится там сейчас, сэр.
«Боже! — подумал Резник. — Это все равно что послать клептомана в Сейнсбери в то время, когда выключен свет».
Восемь часов, девять, десять, одиннадцать. Каждый раз, когда Стивен выключал инструмент, с которым работал, он слышал, как Джоан ходила над головой, ее шаги были хорошо слышны сквозь звуки струнных и духовых инструментов передаваемой по радио дневной легкой музыки. Один раз она заглянула вниз и спросила, не хочет ли он кофе, но он не ответил: за одним пойдут и другие вопросы. Они и так будут довольно скоро, зачем их торопить.
Во всяком случае, оставалось совсем немного времени до двенадцати.
— Стивен, — прокричала вниз его жена. — Ты должен подняться наверх. Здесь опять полиция, которая хочет поговорить с тобой.
На этот раз инспектор был один, тот, который выглядел более грузным и со странной фамилией.
— Извините, что прервал вас, мистер Шепперд, но тут есть одна проблема. Вчера вечером вы, казалось, были уверены, что плавали в воскресенье, во второй половине дня. У вас было время подумать об этом, и у меня возник вопрос, не изменили ли вы свое мнение.
— Нет. — Стивен моргнул.
— Вы не бегали?
— Нет, я говорил вам…
— Не бегали, а плавали?
— Совершенно верно.
— В бассейне «Виктории»?
— Да.
— Это не могло быть где-нибудь еще? Вы не могли бы…
Стивен покачал головой.
— Я всегда туда хожу. Почему вы не спросите у них? Они знают меня.
— Спасибо, мистер Шепперд. — Резник улыбнулся. — Мы это уже сделали.
Стивен стоял в напряжении, ожидая, что последует за этим. Но, по-видимому, на этом все и закончилось. Он стал дышать свободнее, когда Резник повернул к двери.
— Мы хотели бы, чтобы вы приняли участие в процедуре опознания после обеда. Это простая формальность. Закрыть вопрос раз и навсегда.
— Но я был в бассейне, спросите их, вы говорили, что спрашивали…
— Да, мы это сделали, мистер Шепперд. Опознание необходимо для подтверждения. — Резник посмотрел ему прямо в лицо. — У вас есть причины для отказа?
— Нет. — Голос был каким-то далеким, чужим. — Нет, конечно, нет.
— Хорошо, тогда в три часа. Да, вы можете пригласить кого-либо присутствовать, если хотите.
— Кого-либо?..
— Приятеля или даже адвоката… — Резник взялся за ручку двери. — До встречи после обеда, мистер Шепперд. В три часа. Вероятно, вы хотите, чтобы мы прислали машину?
— Нет, спасибо, не надо. В этом нет необходимости.
Резник кивнул и закрыл дверь. Не поворачиваясь, Стивен знал, что Джоан стоит за его спиной и смотрит вслед инспектору.
Миллингтон не понимал, откуда столько нахальства, чтобы продавать почти за сотню гиней пару гимнастических туфель. Хорошо, по краям красивый рисунок, красный и черный, впереди высовываются длинные забавные языки, но, когда подумаешь про их назначение, они все равно остаются гимнастическими туфлями. Хотя и превосходными, надо сказать.
— Много продаете таких?
— Могу выписать любое количество. — Килпатрик взял тренировочную туфлю из рук сержанта и с восхищением посмотрел на нее.
— За такую цену?
— Как только проносится слух, что они появились у нас в продаже, тут же со всех сторон сюда устремляются потоки людей. Редкая ценность, видите ли. Ни в одном большом магазине они не залеживаются.
— Но почему? — Миллингтон был поражен.
— Взгляните на это с другой точки зрения. Вам семнадцать или восемнадцать. Что вы делаете большую часть времени, ведь денег на развлечения у вас мало? Вы бродите по городу вместе со своими одногодками. Группки парней всегда сталкиваются с другими парнями. И что они делают? Сравнивают, что на ком надето. Штаны, водолазки и больше всего кроссовки. Вы идете с гордым видом вдоль «Бридлсмит Гейт» или вокруг «Брод Марш» в такой вот паре. Может быть, во всем городе имеется всего только дюжина пар таких ботинок. Люди будут смотреть на вас, думая, что вы что-то собой представляете. Понимаете, что я имею в виду?
— Да, — ответил Миллингтон, — а они удобные? Два чернокожих молодых человека, один с выбритой зигзагообразной линией на одной стороне коротко остриженной головы, другой с неровными клочьями волос, забранными в сетку, какую носила бабушка Миллингтона, выбирали тренировочные костюмы в глубине магазина. Мужчина под тридцать, безвкусно одетый и сочетающий в себе серьезность и нерешительность, что позволило Миллингтону причислить его к работникам социального обеспечения, долго обдумывал, какого цвета волан лучше всего подойдет к его ракетке.
Бернард Килпатрик щелкнул кассовым аппаратом, и через какое-то мгновение прозвенел колокольчик закрывшейся двери.
— Тот тип, который купил воланы, — обратился Миллингтон к хозяину лавки. — Вы, случайно, не знаете, чем он занимается?
— Приходской священник. Довольно приятный, но может быть совершенно беспомощным. Человек, для которого переход улицы может составить моральную дилемму.
— В какой церкви он служит?
— «Дни Святых и Воскресение».
Миллингтон печально покачал головой. Совсем не так давно все священнослужители носили черные костюмы, а в магазине «Вулис» можно было купить белые кроссовки и собачий ошейник и при этом с фунта получали сдачу.
— Одну вещь мы пока еще не выяснили. — Миллингтон как бы только что вспомнил об этом. — Время, когда вы вернулись и забрали автомобиль.
— Я этого не знаю. — Килпатрик пожал плечами.
— Ну хотя бы приблизительно.
— Все зависит от того, как долго я проспал. Час. Может быть, больше.
— А когда вы вернулись домой? В три?
— Около того.
— Так что вы могли забрать машину даже в четыре? Килпатрик нахмурился. Основное его внимание было сосредоточено не на сержанте, а на том, что эта пара в глубине магазина могла вытворить.
— Может быть. Это важно?
— Вероятно, нет, — ответил Миллингтон. — Мы сообщим вам, если вы понадобитесь.
Линн Келлог отступила назад, увидев, что Джоан Шепперд вышла из машины и отказалась от предложения мужа помочь ей поднести свертки и книги в школу. Она наблюдала за Стивеном, смотревшим, как его жена проделала свой путь до классной комнаты среди кричавших и бегавших детей. Только после его отъезда, она вошла в школу.
Джоан Шепперд доставала что-то из шкафа, когда в комнату вошла Линн, держа повестку в руке.
Когда учительница повернулась к вошедшей, фломастеры выпали у нее из рук.
