Эрл Гарднер - Зловещее светило
МакБрайд добрался до камеры, в которой находился запертый бедолага, его добровольный помощник. Выбежал обратно, раздобыл топор, вернулся. Вынес обмякшее тело наружу. Раненых относили в бакалейную лавку на углу. Подъехала карета «скорой помощи».
МакБрайд и Коэн склонились над незнакомцем. Тот едва дышал.
— Кажется… я умираю… — пробормотал он, вздрагивая от боли.
— Ерунда! — живо возразил МакБрайд. — Вон, уже «скорая» прикатила.
— А… — Он вдруг чуть оживился: — Джоки-стрит, двести десять… Сволочи…
Один из гангстеров погиб. Двое удрали, воспользовавшись суматохой.
Подошел Кеннеди. Выглядел он страшно, хуже призрака, но почти не хромал и боевого духа не утратил:
— Что теперь у тебя в запасе, Мак?
— Кеннеди, глянь на себя.
— Чего глядеть, я свой вид костями чую. Ищу гада, который наступил мне на глаз. Курить охота, у кого бычок найдется?
Мориарти выдал ему сигарету.
Подошел руководитель пожарных:
— Привет, Мак. Что, бомбой удостоили? Случается… Я тут огляделся. Через окно сзади закинули. Неплохой был домишко, жаль…
Как будто дожидаясь этих слов, рухнула фасадная стена, подняв волну огня с короной из дыма и искр.
Появился детектив Коэн, придерживая поврежденное левое запястье правой рукой.
— Где гулял, Айк?
— Осмотрелся. Парень в сигарной лавке за углом заметил за несколько минут до нашего фейерверка большой синий седан, он как-то непривычно медленно ехал. Продавец обратил на него внимание, потому что таких здесь раньше не видел. За участком. Делани-стрит.
— Все при оружии? — спросил МакБрайд. — Отлично. Мы сейчас прокатимся на Джоки-стрит, двести десять. Здесь нас поджарили, но там может быть еще жарче. Да, проспали мы. Точнее, я проспал. Воображал, что дело в шляпе, ан нет…
МакБрайд дал указания лейтенанту Конноли, собрал шесть копов из резерва и Коэна с Мориарти. Они влезли в большую машину гангстеров, Гюнтер уселся за баранку и уже тронул рычаг передачи, когда приблизился Кеннеди, хромая, но бегом:
— Найдется местечко для увечного, Мак?
МакБрайд зарычал. Однако, окинув взглядом несгибаемого энтузиаста, смягчился:
— Влезай, пиявка.
Большая машина легко набрала скорость, как будто не замечая перегрузки. Спокойно перешептывались восемь цилиндров мощного мотора. Два левых поворота, правый — и вот они уже на широкой улице, ведущей к северу. Впереди показались белые огни роскошного квартала. В машине сидели десять человек. Не до комфорта. А фешенебельный район тем временем приближался.
МакБрайд приказал не обращать внимания на светофоры. Джоки-стрит — улица-пещера. Один ее конец затоплен сиянием огней оживленного театрального квартала. Но очень скоро все вокруг мрачнеет и тускнеет. Народу в обшарпанных многоквартирных казармах живет много, а пешеходов негусто. И парадные негостеприимны. Случаются здесь и убийства, а патрульные всегда ходят парами.
Машина остановилась.
— Двести десятый в следующем квартале. Пойдем пешком. Гюнтер и Барнс, обойдите квартал с юга и зайдите с тыла. Караульте, может, кто попытается удрать. Остальные — за мной.
Гюнтер и Барнс зашагали с дубинками и пистолетами наготове. На улице никого, но у МакБрайда возникло ощущение, что за ними наблюдает не одна пара глаз. На Джоки-стрит люди так же любопытны, как и в других частях света, но здесь они предпочитают, чтобы их любопытства никто не замечал.
Мужчины шли по тротуару, их шаги отдавались от стен, глухо постукивали дубинки. МакБрайд двигался впереди. Дома жена его, возможно, штопала носки. Дочь, наверное, играла на фортепиано… Мендельсона или любовную лирику… Что ж, в конце концов, у капитана есть солидная страховка.
А люди, которые идут за ним? Почти все женаты, почти у всех дети. Мориарти, Коэн, Фелтман, Терчински, О’Тул, Пальяно да еще, сзади, Гюнтер и Барнс. Две сотни в месяц за привилегию подставить лоб под бандитскую пулю. Намного меньше, чем получают те, чья главная забота в жизни — осенний насморк да температура воды в ванне по утрам.
— Пришли, — сказал МакБрайд.
— Помойка, — заметил Кеннеди.
— Ты, Кеннеди, подожди здесь.
— Оставь мне перочинный ножик, я в ножички поиграю.
Перед красным кирпичным строением в два этажа, вплотную к стене находилось углубление. Четыре ступени вели к подвальным окнам. Все, кроме МакБрайда, спрятались по его сигналу в эту нишу. К застекленной наполовину двери главного входа поднималась одна-единственная ступень.
Капитан подошел к двери, обнаружил, что она заперта, и нажал кнопку. Изнутри раздался приглушенный звук звонка. Фуражку МакБрайд снял с головы и сунул под мышку, чтобы не сразу узнали. Подождал, позвонил снова.
Заскрипела внутренняя дверь, к стеклу приблизилась физиономия, задержалась, придвинулась вплотную, затем исчезла. Послышался топот ног, внутренняя дверь защелкнулась.
— Вперед! — тихо скомандовал МакБрайд. Рукоятью револьвера он вышиб стекло, просунул руку, открыл защелку. Следующая дверь была прочной на вид и оказалась запертой.
— Все вместе!
Затрещало дерево, полетели щепки, они ворвались в помещение.
Капитан включил фонарь:
— Холстейн и Фелтман, следите за входом.
— Есть, кэп.
Фонарь высветил лестницу вверх и еще две двери в соседние помещения.
— Туда!
МакБрайд вбежал в комнату. Пусто, мебели никакой. За ней была еще одна. Здесь находились диван, стол, кресла-качалки, газовая плита.
— Сторожка местного лакея, — понял капитан. — Того, который к двери выскакивал.
Полетели слова, обрывистые фразы…
Луч фонаря выхватил ногу на лестнице.
— Вверх!
МакБрайд рванул первым.
Снаружи бухнули два выстрела.
— Гюнтер и Барнс, — определил капитан. — Пытались прорваться через них.
Верхний вестибюль. Первая дверь заперта.
МакБрайд ударил в нее ногой.
Бумм!
Пуля пролетела сквозь дверь мимо капитана.
Мориарти разворотил замок четырьмя выстрелами. Еще три добавил Пальяно. Полицейские замерли, прислушались. Внутри — какое-то движение, голоса. МакБрайд повернулся к Коэну:
— Айк, притащи стул снизу.
Тот выскочил и вскоре вернулся с тяжелым кухонным стулом. МакБрайд схватил стул, взмахнул им и рванулся к двери. Мебель разнесло в щепки, полетело деревянное крошево. Изнутри грохнули два выстрела. МакБрайд почувствовал резкий удар по щеке, по шее побежала струйка крови. Над плечами капитана пронеслись пули из стволов полицейских пистолетов. Раздались вскрики, топот, брызнуло разбитое стекло.
