Джо Алекс - Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет)
— Да, я не подумал об этом… Не подумал! Какой же я глупец! Но ведь… — Паркер вскочил. — Идем к Мерил Перри и поговорим с ней! Теперь-то она не отвертится.
— Подожди, прошу тебя, — Джо схватил его за руку и чуть ли не силой усадил в кресло. — Мерил Перри не сбежит от нас, во всяком случае, я надеюсь, что на сей раз через кордон твоих людей действительно никто не проскользнет. Начнем сначала…
— Хорошо, — согласился Паркер. — Начнем сначала.
— Итак, с рассвета все поместье со стороны суши окружено тремя людьми. До девяти часов двадцати минут Хиггс находится на пастбище перед воротами, а позже переходит в укрытие, из которого просматривается павильон. Свою позицию он оставил всего лишь на пару минут, и мы знаем, что в это время в павильон вошла Дороти Снайдер. Мы можем ей верить, потому что она никак не могла узнать о разговоре за стеной Хиггса с тем парнем. Она его действительно слышала. Впрочем, она могла войти в павильон именно и только в эти минуты, в противном случае Хиггс отметил бы ее появление. Обо мне пока не упоминаем. Начинается день. В 7.45 я вхожу в столовую и почти одновременно со мной там появляется Джоветт, с которым я был до 9.10. Мы не расставались ни на минуту. Это означает одно — Джеймс Джоветт не мог подсыпать в кофе снотворное. Мы можем со спокойной совестью вычеркнуть его из списка подозреваемых в этом. Без нескольких минут восемь появляется Каролина с термосом в руках и уходит в сторону павильона. Сразу за ней спускаются генерал и Чанда, через пять минут Дороти, профессор Снайдер и Мерил Перри. Ни один из них не мог подсыпать снотворное в доме и ни один из них не мог побежать к павильону, чтобы всыпать эту дрянь в термос и выйти из павильона до прихода туда генерала и Чанды. Значит, если Каролина Бекон не убийца, то снотворное было подсыпано после ее ухода из павильона и до появления Чанды с генералом! То есть в течение семи или восьми минут, сразу после 8. Генерал с Чандой вышли отсюда точно в восемь и задержались на минуту возле большой клумбы, здороваясь с Каролиной. Помнишь, она рассказывала о розе?.. Таким образом, они стояли не меньше чем за сто пятьдесят шагов от павильона. Павильон был скрыт от них деревьями и кустарником. Убийца мог спокойно войти и подсыпать порошок. Он был один и знал, что после ухода Каролины и до прихода генерала и Чанды ему никто не помешает. То есть, либо Каролина, либо кто-то, кто находился в парке далеко от дома в 8–8.30. Ты согласен со мной?
— Да, — Паркер кивнул головой. — Учитывая, что посторонних в парке совершенно точно не было. Но остается Чанда. Он мог, войдя с генералом или наливая, например, ему кофе, всыпать в термос порошок, за спиной генерала хорошенько встряхнуть термос и подать уже отравленный напиток…
— Да… — согласился Алекс, подумав. — Следовательно, наш список выглядит так: Каролина — да, Чанда — да, Джоветт — нет, Мерил — нет, Снайдер — нет, Дороти — нет, Коули… Он вошел в столовую в четверть девятого. Но… — Джо вскочил. — Ну да… Прикажи привести сюда этого садовника. Помнишь, что он говорил об орхидее?
Садовник Стенли Бриггс появился через пять минут, заспанный и перепуганный.
— Садитесь, — доброжелательно обратился к нему Паркер. — И не бойтесь. Полиция не ест садовников в сыром виде.
— Да, господа, да… — Бриггс присел на краешек кресла, встал и снова поспешно сел.
— У нас к вам один вопрос, — сказал Паркер, улыбаясь как само воплощение сердечности. — У вас сегодня утром был инженер Коули, так ведь? Расскажите нам подробно о его визите.
— Да, господа, конечно… — садовник немного оживился и пошевелился в кресле. — Он, значит, пришел и сказал, что…
— Во сколько пришел?
— Минут в десять девятого. Я точно знаю, потому что ровно в восемь на два часа снимаю защитные стекла…
— Понятно. Значит, ровно в восемь вы открыли окна в оранжерее, и сразу же вслед за этим пришел мистер Коули.
— Да, именно так и было. Я внимательно слежу за временем, потому что в эту пору года солнечные лучи могут повредить…
— Это мы прекрасно понимаем. Итак, вошел мистер Коули…
— Вошел, увидел меня и сказал, что просит срезать ему к половине десятого одну красивую орхидею… И сунул мне десять шиллингов… Я не хотел брать… Это ведь не мои цветы. Я только работник… А мистер Коули гость, поэтому он, естественно, мог выбрать себе любой цветок… Но он похлопал меня по плечу и только спросил, срежу ли я орхидею точно к половине десятого? Я ответил, что все будет в порядке, потому что сегодня до середины дня не буду отлучаться из оранжереи. Мне нужно было пересадить двадцать…
— Понимаем, понимаем, — прервал его Алекс. — И мистер Коули ушел?
— Да. Он пошел к дому и со стороны террасы вошел в холл.
— Сколько времени тогда могло быть?
— Точно не знаю, но был он в оранжерее не дольше двух-трех минут.
— Так, — буркнул Алекс. — В столовую он вошел в четверть девятого. Пожалуй, все совпадает…
— Большое спасибо вам, Бриггс… — Джо встал. Садовник тоже поднялся. — Ах, еще одно… — Алекс рассмеялся. — Он вам не сказал, кому хотел подарить орхидею?
— Нет, но… — садовник тоже засмеялся.
— Ну, говорите!
— Накануне вечером, когда я шел запирать подъездные ворота, я видел… Это были он и мисс Перри. Они стояли в аллейке и целовались. Увидели меня и отступили в тень. Но луна светила ярко, и я хорошо их рассмотрел их издали. Конечно, я притворился, будто ничего не вижу. Меня это не касается, потому…
— Безусловно. Молодые люди, целующиеся под луной, что может быть банальнее… Благодарим вас!
После ухода садовника Паркер мгновенно стал серьезным.
— Говорил же я тебе! У Коули была возможность отравить кофе! Он был в парке около восьми. Ждал, спрятавшись в кустах, пока Каролина уйдет из павильона, всыпал порошок и стороной, обогнув клумбу и тропинку, ведущую от дома к павильону, вышел к оранжерее… У молодого человека весь этот путь занял бы пять-семь минут…
— Согласен, — кивнул головой Алекс и дописал в своем списке: — Коули — да. Это все, если не считать слуг. Таким образом кофе не могли отравить: Джоветт, Снайдер. Дороти, Мерил Перри и я. Мое алиби — Джоветт! — невесело улыбнулся он. — И могли отравить кофе: Каролина, Чанда, Коули.
— Все правильно, — пробормотал Паркер. — Двигаем дальше.
— Мы знаем, что генерал умер между девятью часами и десятью, это установлено вскрытием.
— Согласен.
— Мы также знаем, что его застрелили из кольта 45 калибра, не имеющего глушителя и не обернутого в какие-нибудь тряпки, заглушающие звук выстрела, иначе порох, въевшийся в кожу вокруг входного отверстия пули, задержался бы в тряпке.
— Тоже согласен, — сказал Паркер после краткого раздумья.
— Тем самым сокращается время свершения убийства, так как в девять тридцать Хиггс занял место в непосредственной близости от павильона и обязательно услышал бы выстрел, а сначала увидел человека, который вошел на перешеек, скрылся в павильоне и опять вышел. Нам известно, что Хиггс покидал укрытие лишь на пару минут.
— Это означает, что убийство было совершено между девятью часами и девятью тридцатью. Другого промежутка нет… — Паркер задумался. — Да, иначе не могло быть.
— В таком случае мы должны снять подозрения в убийстве с Каролины и Дороти, так как они играли в теннис приблизительно с 8.40 до 9,50, а потом вместе ушли домой, я их видел собственными глазами и непрерывно слышал удары по мячу. Они так громко раздавались в тихом парке, — Джо улыбнулся. — Тяжеленный камень свалился с сердца!
— И у меня, — серьезно подтвердил Паркер. — Впрочем, я ни на минуту не допускал, что мисс Бекон могла…
— Но ты пережил несколько тяжелых минут, — Джо покивал головой. — Я тоже, старик. Когда Чанда сказал, что видел ее… Эти проклятые блузки! Обе зеленые! Но к делу… — Он снова посмотрел на свой список. — Следует также исключить Чанду. Я отошел от балюстрады, оставив генерала еще живым, в восемь пятьдесят. Нет, даже позже, потому что я стоял у балюстрады с Джоветтом, а потом вне поля зрения Сомервилля еще пару минут. Значит, я ушел оттуда в девять. Мы шли, беседуя, очень медленно. Джоветт великолепный скульптор, Паркер. Мне было очень интересно беседовать с ним, хотя я все время присматривался и прислушивался. Я обязательно услышал бы выстрел… Мы ведь еще были вблизи от павильона. В девять часов десять минут Джоветт отправился в мастерскую, а я на встречу с Чандой. Он вручил мне мешочек с банкнотами. Мы довольно долго говорили с ним. Потом я пошел в сторону корта, быстро вернулся назад и заглянул в музейный зал. Там я видел Снайдера… Он стоял перед Йети…
Джо задумался, потом поднял голову.
— И это были единственные две минуты, когда я не мог услышать выстрел, Бен. Но Хиггс уже стоял на посту. Исключая эти две минуты, я непременно услышал бы выстрел, голову даю на отсечение! Ты, как и я, прекрасно знаком с кольтом 45 калибра… В чистом, неподвижном воздухе, в тихом парке… Сюда даже издали не доносится шум… Нет, это невероятно, Бен! Это были единственные две минуты…
