Арнольд Беннет - «Великий Вавилон»
— К штирборту! — скомандовал Раксоль.
— Нет, ребята! — возразил Хэйзел. — Мы там не пройдем. Он вынужден будет выйти оттуда, это просто уловка. Я буду держать прямо перед собой.
Тут из-за баржи вынырнула пустая шлюпка и по воле ветра направилась к Гринвичу. Толстый человек прошептал что-то своему товарищу, и лодка мигом остановилась.
— Прекрасно! — сказал один из них. — Если вам нужен именно тот человек, то он на одной из этих барж, вам стоит только пойти туда и взять его.
— Очень просто! — раздался голос с ближайшей баржи; голос был Жюля, иначе — мистера Тома Джексона.
— Слышите? — улыбаясь, спросил толстяк. — Вот храбрец! Но, если бы я был на вашем месте, мистер Хэйзел, или на вашем, сэр, я бы не стал особенно спешить подниматься на эту баржу.
Причалив кормой к барже, они нерешительно посматривали наверх.
— Великолепно! — сказал Раксоль Хэйзелу. — У меня есть револьвер. Как бы мне только туда вскарабкаться?
— Да, револьвер-то револьвером, — резко возразил Хэйзел, — а только я должен предупредить вас, чтобы вы не пускали его в дело. Шуметь нельзя. Как только раздастся выстрел, на нас мигом набросится речная полиция, а это будет значить, что мне пришел конец. Если начнется следствие, то дирекция не обратит никакого внимания на тот факт, что меня замешало в эту игру мое начальство, и меня попросят оставить службу.
— Не бойтесь этого, — сказал Раксоль. — Я возьму, конечно, на себя всю ответственность.
— Дело не в том, что́ вы возьмете на себя, — вы не сможете снова устроить меня на службу, и карьера моя будет кончена.
— Но существуют ведь и другие карьеры! — возразил Раксоль, которому страстно хотелось всадить пулю в своего экс-лакея.
— Моя карьера — таможня, так что, пожалуйста, обойдитесь без выстрелов. Мы подождем немного, он не сможет улизнуть. Если хотите, я дам вам мою иглу, — и он передал ее Раксолю, — а вы можете делать все, что вам вздумается, только ловко и бесшумно.
В течение нескольких секунд все четверо оставались в бездействии. Они были окутаны туманом, под ними плескалась темная вода, а над ними высилась баржа, на борту которой находился отчаянный, готовый на все человек. Вдруг туман всколыхнулся и клубами стал рассеиваться, точно от дуновения гигантского чудовища. Небо прояснилось, луна вышла из-за облаков: наступила одна из тех быстрых метеорологических перемен, которые часто наблюдаются на больших реках.
— Вот так-то лучше! — проговорил толстяк.
В то же мгновение над бортом баржи показалась голова человека, и они увидели лицо Жюля, потемневшее, мрачное, искаженное злобой.
— Это мистер Раксоль в лодке? — спокойно спросил он. — Если да, то пусть он войдет сюда. Мистер Раксоль меня преследовал, пусть же он попытается взять меня! Я здесь!
Он выпрямился во весь рост. На фоне ночного неба он казался гигантом. Все сидевшие в лодке могли ясно различить, что в руке он сжимал короткий кинжал.
— Ну, мистер Раксоль, вы долго гнались за мной, — продолжал он, — вот я и здесь. Что же вы медлите? Если у вас не хватает смелости, попросите кого-нибудь рискнуть вместо вас… тот же прием будет оказан всякому! — И Жюль разразился вызывающим хохотом.
Но вдруг смех его оборвался, и он покачнулся вперед.
— Что тебе надо на моей барже? Убирайся прочь! — прозвенел в ночной тишине высокий мальчишеский голос.
Позади Жюля показалась оборванная фигурка мальчугана, и две маленькие руки предательским толчком спихнули Жюля в воду. Он упал с громким плеском.
Сразу стало видно, что Жюлю было чуждо искусство плавать. Бешено барахтаясь, он исчез под водой, когда же вновь показался на поверхности, то вскоре очутился в таможенной лодке. Минуту спустя он уже лежал связанный на дне лодки. С помощью мальчика-тряпичника, который, по всей вероятности, сам имел не больше прав на баржу, чем Жюль, Раксолю удалось выиграть игру. В первый раз после многих недель миллионер испытывал чувство душевного спокойствия и удовлетворения. Держа иглу Хэйзела в руке, он склонился над неподвижно лежавшим Жюлем.
— Что же вы теперь будете с ним делать? — спросил Хэйзел.
— Мы причалим к пристани напротив «Великого Вавилона». Я обещаю ему, что он получит прекрасное помещение в моей гостинице.
Жюль не говорил ни слова. Прежде чем Раксоль распрощался с компанией служителей таможни, мошенник был благополучно перенесен в гостиницу «Великий Вавилон», а оба гребца получили по обещанным десяти фунтам.
— Вы переночуете здесь? — предложил Раксоль Хэйзелу. — Уже очень поздно.
— С удовольствием, — согласился тот.
На следующее утро его ожидал роскошный завтрак, а под своей салфеткой он нашел банковский чек на сто фунтов. Но, прежде чем Хэйзел успел окончить свой завтрак, многое успело совершиться в гостинице, хотя он узнал об этом лишь впоследствии.
Глава XXVII
Исповедь Тома Джексона
Маленькая комнатка, в которой жил Жюль, служа главным лакеем в «Великом Вавилоне», оставалась незанятой с того дня, когда Теодор Раксоль рассчитал его. На должность главного лакея также никого не взяли: отсутствие одного человека, пусть даже и несравненного Жюля, не могло быть особенно заметным в таком громадном штате прислуги, как штат «Великого Вавилона». Должность главного лакея обычно нужна для того, чтобы производить эффект, внешнее впечатление, а не приносить действительную пользу, и большая гостиница на набережной не составляла исключения в этом отношении. Поэтому Раксолю пришла в голову чудесная мысль — перенести своего пленника, по возможности сохранив все в секрете, в эту пустую комнату. Затруднения в этом не представилось, так как Жюль с виду совершенно покорился своему более сильному противнику.
Раксоль взял с собой наверх одного старого рассыльного, уже много лет исполнявшего обязанности помощника швейцара в отеле — человека пожилого, сухопарого, как терьер, и выносливого, как дворняжка. Войдя в комнату с Жюлем, руки которого были связаны, миллионер приказал рассыльному остаться у дверей в коридор.
Комната Жюля представляла собой обыкновенное помещение, разве чуть-чуть получше тех, что отводятся для прислуги в гостиницах восточной части Лондона. Она была четырнадцати футов длиной и двенадцати шириной. Вся обстановка ее состояла из кровати, маленького платяного шкафа, умывальника, стола и двух стульев. Около двери в стене были вбиты два крючка, ветхий коврик лежал перед кроватью, а на железной полке камина красовалось несколько дешевых украшений. С потолка свисала электрическая лампа. Маленькое четырехугольное окошко располагалось высоко от пола и выходило во внутренний двор. Комнатка помещалась на верхнем этаже — восьмом, и из нее можно было видеть только часть двора. На двадцать футов ниже окна шел узкий карниз, а над ним — высокая, остроконечная крыша гостиницы, которую, впрочем, из самого окна нельзя было увидеть. Осмотрев окно и выглянув из него, Раксоль решил, что через него во всяком случае Жюлю убежать не удастся. Он также осмотрел камин, но дымовая труба последнего оказалась слишком узкой, чтобы в нее мог пролезть человек.
