Анне Хольт - Госпожа президент
— Они же не могут… — задохнулся Герхард, — забрать меня в Гуантомо?
— В Гуантанамо, — поправил Ингвар и прикусил губу, чтобы не рассмеяться, на сей раз совершенно искренне. — Кто их знает. В нынешнее-то время. У них пропал президент, Герхард. И фактически они считают тебя… террористом.
Ингвар мог поклясться, что зрачки у Герхарда вмиг расширились. На секунду-другую он словно бы и дышать перестал. Потом кашлянул и судорожно перевел дух. Потер рукой лоб, будто решил, что там большими буквами написано это зловещее слово.
— Террористом, — повторил Ингвар, прищелкнув языком. — Не очень-то заманчивый титул, по американским понятиям.
— Я все скажу. — Герхард шумно вздохнул. — Все-все. Но только останусь здесь. Ладно? У вас?
— Само собой. — Ингвар похлопал его по плечу. — Мы своих не выдаем. Если они готовы сотрудничать. А сейчас сделаем перерыв.
На часах было без девятнадцати восемь.
— До восьми, — улыбнулся Ингвар. — К тому времени и адвокат твой наверняка подойдет. Тогда и побеседуем, тихо-спокойно. Согласен?
— Согласен, — пролепетал Герхард Скрёдер, дышалось ему уже легче. — Согласен. Но только здесь. У вас.
Ингвар кивнул и вышел в коридор. Медленно закрыл за собой дверь.
— Ну что там? — спросил начальник полиции Бастесен, который стоял, прислонясь к стене, и читал какой-то документ. При появлении Ингвара он поспешно захлопнул папку. — Как обычно? Молчит?
— Да нет, — ответил Ингвар. — Готов запеть. В восемь все узнаем.
Бастесен хмыкнул и торжествующе взмахнул кулаком.
— Ты у нас лучше всех, Ингвар. В самом деле.
— Знаю, — буркнул Ингвар. — Во всяком случае, по части спектаклей. А сейчас лауреату «Оскара» необходимо закусить.
И он двинул в буфет, не замечая, как народ в коридоре, заслышав, что Герхард Скрёдер раскололся, начал аплодировать.
Ингер Юханна пока не звонила.
24
Чертыхаясь, бормоча молитвы и гремя ключами, чтоб отогнать привидения, по длинному подвальному коридору ковыляла женщина. Некогда она была старейшей ословской проституткой, звалась в ту пору Харримарри и, сколь это ни удивительно, прожила таким манером более полувека.
— Помогите мне, добрые силы, — бормотала она, волоча больную ногу, а добраться ей нужно было в дальний конец бесконечного коридора. — А злые силы пусть сгинут в аду. Тьфу-тьфу! Чур меня!
С тех самых пор как родилась в кузове грузовика в разоренном войной Финнмарке январской ночью 1945 года, Харримарри отчаянно противостояла упорным попыткам судьбы сокрушить ее. Оставшись без родителей, она не сумела прижиться в приемных семьях. Провела несколько лет в приюте и сбежала в Осло, решила жить своим умом. Было ей тогда двенадцать лет. Малограмотная, еле-еле читавшая по складам, как шестилеток, с внешностью, способной отпугнуть всех и каждого, — куда она могла податься? Только на улицу. Четыре раза она рожала. Как говорится, в силу производственной аварии. Детей у нее сразу же забрали.
И вот на рубеже тысячелетий счастье впервые улыбнулось Харримарри.
Она встретила Ханну Вильхельмсен.
Харримарри оказалась ключевым свидетелем по делу об убийстве и по причинам, каких обе они впоследствии объяснить не могли, переехала к полицейской. Да так там и осталась. Вспомнила свое настоящее имя и стала старательной домработницей и кухаркой. За свои труды она просила только метадон, чистую постель и раз в неделю пачку крученого табаку. Не больше и не меньше. Пока Нефис и Ханна не обзавелись дочкой. Марри бросила курить и вместо табачного рациона попросила визитные карточки. На золотом картоне с зубчатым обрезом красовалась затейливая надпись:
Марри Олсен. Гувернантка
Шрифт она выбрала сама. Ни номера телефона, ни адреса. Ей это без надобности, ведь из дома она не выходила и гостей не принимала. Коробочка с визитками стояла на ночном столике, и каждый вечер Марри вынимала верхнюю, легонько целовала, прижимала к сердцу и, закрыв глаза, бормотала молитву:
— Спасибо Тебе, Господи Вседержитель на небеси. Спасибо за Ханну, и Нефис, и Иду, принцессочку мою. Я кому-то нужна. Спасибо Тебе за это. Доброй ночи, Боже.
Засим она крепко засыпала и спала ровно восемь часов. Всегда.
Наконец Марри добралась до нужного отсека. Ключ она держала наготове.
— Кончай с этой чепуховиной! — прицыкнула она на себя. — Старая перечница, а боишься пустого подвала. Тьфу! — Она взмахнула костлявой рукой, словно отгоняя страх, и зычно провозгласила: — Ну, сейчас мы зайдем вот сюда. Достанем одеяла и все прочее для Ингер Юханны. Ничего опасного тут нету, пора бы понять. Господи Боже мой, Марри! Ты же видала привидения пострашнее тех, что могли угнездиться в этом подвале.
Кое-как она попала ключом в замочную скважину и отперла дверь.
— Всё выпендриваются. Нешто можно построить в тутошнем районе обыкновенный подвал! Да ни в жисть! — Ощупью Марри добрела до выключателя. — Нагородили комнат со стенами, с дверьми и прочими причиндалами. Сетка да амбарный замок им не по чину, не-ет.
Помещение было просторное, метров двадцать с лишним. Прямоугольное. По длинным стенам полки от пола до потолка, заставленные картонками, чемоданами и разноцветными контейнерами из «ИКЕА». Все аккуратно разложено по местам, Марри собственноручно навела здесь порядок. С грамотой у нее обстояло плоховато, зато цифрами и логикой она владела отлично и, чтобы не путаться с алфавитом, разместила вещи согласно их важности. Ближе к двери определила ящики с консервами и бакалеей. На случай атомной войны. Чуть дальше — зимняя одежда в картонных коробках с большими вентиляционными отверстиями. Вещи малышки Иды — в розовом контейнере с медвежонком на крышке; когда Марри открыла его и поворошила мягкое барахлишко, на нее повеяло лавандой.
— Маррина деточка. Кисонька моя, — шепнула она.
Запах давних Идиных вещичек немножко ее успокоил. Она прошаркала к торцевой стене, где в специальной стойке стояли лыжи Нефис и санки Иды.
«АДИЯЛА ДЛЯ ГАСТЕЙ».
Марри выдвинула большой тяжелый ящик, подняла крышку. Одеяло было свернуто и перехвачено двумя широкими красными резинками. Она сунула его под мышку, закрыла ящик, задвинула на место и заковыляла к выходу.
— Ну вот, — с облегчением сказала она. — Теперь можно воротиться в квартиру, где все тихо-спокойно.
Она уже хотела запереть дверь, как вдруг ей почудился какой-то звук.
С испугу она замерла, дыхание перехватило.
Должно быть, померещилось.
Но тут звук повторился. Не то глухой хлопок, не то удар. Далеко, но вполне отчетливо. Марри выронила одеяло и в ужасе всплеснула руками.
