Эрл Гарднер - Дело о тонущем утенке
– Полагаю, что это в состоянии сделать любой человек. Да.
– Вы когда-нибудь это проделывали?
В глазах ее вспыхнули злорадные огоньки.
– Нет! – произнесла она холодно и решительно.
– И вы этого не делали в тот вечер, о котором идет речь?
– Нет, конечно.
– В этот вечер вы не виделись с Лесли Милтером?
– Я видела его под вечер, когда он вернулся домой.
– Вы не заходили к нему в квартиру?
– Нет, сэр.
– Лесли Милтер не для вас ли готовил горячий ром с маслом, когда раздался звонок в дверь, и не велел ли он вам ранее описанным путем покинуть его квартиру?
– Нет, сэр.
– Так, вы упомянули, что видели, как мой подзащитный выходил из квартиры Милтера. Вы что же, следили за этой квартирой?
– Нет, сэр. Я не следила за ней, просто случайно в тот момент я оказалась в фонаре и все видела.
– Почему вы стояли в фонаре?
– Получилось случайно.
– Мог ли мой подзащитный посмотреть вверх и увидеть вас?
– Нет, вряд ли.
– Почему?
– Потому что я смотрела наружу, он же должен был бы заглянуть внутрь.
– Ему не удалось бы вас там увидеть?
– Нет, разумеется.
– Насколько я понимаю, вы хотите сказать, что он не мог бы увидеть вас в фонаре, потому что за вами не было света?
– Совершенно верно.
– Значит, ваша комната была погружена в темноту?
– Совершенно верно. – После минутного колебания она добавила: – Да, по-видимому, так оно и было, все может быть!
– Свет в вашей комнате не был включен?
– Нет, сэр. Очевидно, не был.
– А ставни были открыты?
– Ну… я не помню точно… но я уверена…
– Вы хотите, чтобы суд вам поверил, что вы видели моего подзащитного сквозь закрытые ставни?
– Нет, я не это имела в виду.
– Что же тогда вы имели в виду?
На секунду она растерялась, почувствовала себя в ловушке, но тут же придумала выход и продолжала:
– Я подумала, вы спрашиваете, были ли все ставни закрыты. На этом окне не были… а вот что касается остальных, я не уверена.
И снова у нее был торжествующий вид, как будто бы она говорила: «Ты вообразил, что загнал меня в угол? А я ловко вывернулась!»
Мейсон тем временем спокойно продолжал:
– Но в комнате не было света?
– Не было, я в этом уверена.
– Что вы намеревались делать в совершенно темном помещении?
– Ну… мне надо было что-то найти.
– Окно, возле которого вы стояли, находится дальше всего от двери?
– Да.
– А выключатель, по всей вероятности, около двери?
– Да.
– Таким образом, когда вы вошли в темную комнату, чтобы искать какую-то вещь, – какую именно, вы сейчас не можете вспомнить, – вместо того чтобы тут же, у двери, включить электричество, вы зачем-то в потемках прошли через всю комнату и встали в фонаре, чтобы поглядеть на вход в квартиру Лесли Милтера?
– Ну… я просто остановилась там… и стояла задумавшись.
– Понятно. Дальше, видимо, события развивались так. В скором времени у дверей появился я и стал звонить в квартиру Милтера, вы спустились вниз по лестнице из своей квартиры, не так ли?
– Да.
– И вы разговаривали со мной?
– Да.
– Мы даже прошли рядом несколько шагов по направлению к центру города?
– Да.
– Вы отправились на автобусную станцию, так?
Но окружной прокурор был уже на ногах.
– Ваша честь, я должен возразить… Исследование, вне всякого сомнения, сильно отклонилось в сторону. Какое нам дело до того, куда шла эта свидетельница… или что она делала после того, как вышла из дому? Все это несущественно и слишком далеко по времени, чтобы иметь какое-то значение для разбираемого нами дела. Суд должен помнить, что все эти сведения – всего лишь частности и существенного значения не имеют.
Судья Миханн согласно кивнул:
– Суд выслушает ваши доводы, мистер Мейсон, если вы пожелаете отстаивать свою правоту, но пока нам кажется, что позиция окружного прокурора правильная.
– Вам виднее, ваша честь, – слегка поклонился Мейсон. – Я не стану спорить. Мне думается, у меня нет больше вопросов к этой молодой особе. Благодарю вас, мисс Кромвелл.
Очевидно, она ожидала дальнейших коварных вопросов со стороны Мейсона, и то, что он так спокойно отнесся к ее утверждениям, находившимся в резком противоречии с тем, что она говорила ему ранее, явилось для нее полной неожиданностью. Она собралась было уже вернуться на свое место, когда Мейсон равнодушно заявил:
– Прошу прощения, еще один вопрос, мисс Кромвелл… Я только что заметил в зале судебных заседаний мистера Раймонда Оллгуда. Вы его знаете?
Чуть поколебавшись, она ответила:
– Да, сэр.
– Знаете ли вы его секретаря, Салли Элбертон?
– Да.
– Заявляли ли вы кому-нибудь из них, что вы являетесь женой Лесли Милтера? – спросил Мейсон.
– Я… что…
– Будьте добры, встаньте, мисс Элбертон! – Мейсон обратился к блондинке. Та весьма неохотно поднялась с места. – Разве вы никогда не говорили этой женщине, что являетесь гражданской женой Лесли Милтера? – спросил Мейсон.
– Я вовсе не говорила ей, что я его гражданская жена, – закричала в запальчивости свидетельница, – просто посоветовала оставить его в покое, если она не хочет… – Она умолкла на половине фразы, оборвав поток слов, который был готов обрушиться на ненавистную ей блондинку. Увидев обращенные к ней сотни любопытных глаз, она поняла, что выдала себя, и медленно, словно у нее подкосились ноги, опустилась в кресло для свидетелей.
– Продолжайте, – предложил Мейсон, – завершите начатую вами фразу.
Она возмущенно вскинула голову.
– Вы меня заманили в ловушку. Сделали вид, что все уже кончено, а потом… снова… и вызвали эту шлюху, и я…
В зале раздался смешок.
– Что вы имеете против этой особы, которую так скверно охарактеризовали? – с невозмутимым видом спросил Мейсон и затем поклонился блондинке: – Благодарю вас, мисс Элбертон, это все. Можете теперь сесть.
Салли Элбертон плюхнулась на свое место, чувствуя, как все повернулись в ее сторону, вытягивая шею, любопытствуя, заслужила ли она тот эпитет, которым наградила ее Альберта Кромвелл.
Но через секунду они уже забыли про нее, ибо Мейсон продолжал:
– Сказав «а», следует сказать и «б». Вы это прекрасно знаете.
– Прекрасно!
По всей вероятности, свидетельница решила, что запираться дальше нет смысла.
– Я расскажу все, как было. То, что я говорила раньше, – правда, за исключением одного, о чем я упоминать не хотела. Я действительно была гражданской женой Лесли Милтера. Он так на мне и не женился. Говорил, что в этом нет необходимости, что наш брак такой же крепкий и надежный, как если бы нас венчали в церкви. И я ему верила. Мы жили как муж и жена. Своим знакомым он представлял меня как жену, так что все было хорошо… Пока не появилась эта дрянь и не вскружила ему голову. Она заставила… это она заставила его попробовать избавиться от меня. Я знала, что и раньше он мне изменял, но это были случайные связи, которым я не придавала значения. Но на сей раз он совсем потерял голову.
