Марсель Аллен - Фантомас и пустой гроб
— Вы это знаете так же хорошо, как и я… Нет нужды ломать комедию!
«Меня заносит, — подумал Фандор. — Так я ничего не узнаю толком… Но вся эта история явно связана с моей женитьбой…»
— Итак, — сказал он, — вы отказываетесь мне отвечать. Дело ваше! В таком случае, говорить нам больше не о чем. Если вам будет угодно потребовать удовлетворения за полученную вами моральную пощечину, я готов принять одного из ваших друзей и договориться с ним об условиях.
Фандор почувствовал, что его снова понесло.
— Что же касается моего молчания, то скажу вам следующее: если бы только я знал, о чем должен молчать, я заговорил бы немедленно! К сожалению, я этого не знаю. Но я узнаю — можете не сомневаться! И тогда приготовьтесь к хорошенькому скандалу!.. А с вами, месье, мы еще встретимся!
Выйдя из Елисейского дворца, журналист вытер пот со лба. «Ну и дела! — думал он. — Хотел бы я знать, кто здесь сумасшедший… Но теперь я не успокоюсь, пока не распутаю этот узелок! И для начала я меняю свой тактический план: я перестаю делать вид, будто Элен умерла. Пусть все знают, что она жива!»
И Фандор вскочил в проезжавшее такси.
— Боже! Как мне не терпится увидеть мою Элен! — бормотал он.
4. МУЖ И ЖЕНА
Первой заботой Фандора, когда он вернулся со странной аудиенции в Елисейском дворце, было отыскать для Элен надежное убежище. Он вспомнил, что в Буживале, недалеко от Парижа, живет его старый друг, доктор Манен. Он тут же послал старого Жана за такси. Час спустя Фандор предстал перед Маненом со словами:
— Дружище, вот моя жена! Ее надо спасать…
Как все, кто читает газеты, доктор Манен знал о трагическом бракосочетании Фандора и был немало удивлен, когда тот представил ему в качестве своей жены молодую женщину, которая, по сведениям прессы, умерла… Но как истинный друг, Манен не стал задавать лишних вопросов и принял на себя все заботы об устройстве Элен и о ее здоровье.
— Элен!
— Фандор!
В тихое солнечное утро молодой журналист вошел в комнату своей жены. Она только что проснулась и лежала в постели, свежая как роза. Ее белокурые волосы красиво разметались по подушке. Фандор нежно поцеловал жену и сел рядом с ней на кровать.
— Элен! Элен! — воскликнул он. — Наконец-то вы поправились! Наконец-то опасность миновала!
— Да! Да! — отвечала молодая женщина. — Я чувствую, что возрождаюсь к жизни! Я счастлива, что мы наконец вместе! Отныне я ваша жена и связана с вами навеки нерасторжимыми узами брака! Но еще сильнее нас связывают любовь и нежность!
Глаза Элен тихо закрылись. Слабость после перенесенной болезни все еще сказывалась, и она снова заснула. Фандор еще долго сидел рядом с ней, нежно сжимая в своих руках ее руки…
На следующий день Фандор позвонил Манену в Париж, где доктор находился по своим профессиональным делам:
— Мне нужно уехать на некоторое время. Но я боюсь оставлять Элен на попечении одной только прислуги…
— Не беспокойся: через час я как раз возвращаюсь в Буживаль.
Куда же собрался Фандор?
В церкви в Нейи происходила заупокойная служба, совершавшаяся по строгому протестантскому обряду, в присутствии узкого круга лиц. По некоторым деталям можно было заключить, что хоронят некую высокопоставленную особу: на покрывале были изображены королевские короны, а по четырем углам катафалка красовались гербы, хотя и небольшие, но свидетельствовавшие о высоком происхождении покойного.
Фандор прибыл, когда церемония уже началась. Вид у него был весьма постный, хотя внимательный наблюдатель мог бы заметить, что временами молодой журналист с трудом сдерживал смех. «Только бы не расхохотаться! — думал он. — Как-никак, я присутствую на отпевании собственной жены…»
Отпевание происходило в отсутствие гроба, который, по требованию голландского правительства, был перевезен в Шербур и доставлен на борт броненосца «Роттердам». «Это еще что за новости? — думал Фандор. — Ну да ладно: недолго им осталось ломать комедию. Скоро я прекращу весь этот цирк…»
Журналист явился в протестантскую церковь в Нейи с твердым намерением устроить громкий скандал и объявить во всеуслышание, что Элен жива, что гроб, находящийся на пути в Голландию, пуст и что все происходящее — мистификация чистой воды. И сейчас, стоя в церкви, у самого входа, он выбирал только подходящий момент, чтобы привести свой план в исполнение. Вдруг он услышал, что кто-то тихонько окликает его по имени:
— Господин Фандор, можно вас на минутку…
Журналист был так удивлен, что машинально подошел к человеку, окликнувшему его. В ту же минуту он почувствовал, что его подхватывают под руки с обеих сторон. Он не успел произнести ни звука, как был буквально вынесен из церкви. На улице против входа ожидала машина, куда двое дюжих молодцов сноровисто запихнули Фандора. Журналист решил не оказывать сопротивления. «Это, конечно, агенты полиции, которые действуют по приказанию сверху, — подумал он. — Пусть так. Свое заявление я сделаю в отделении полиции — так будет даже лучше!»
Между тем машина, набирая скорость, мчалась по направлению к городским окраинам.
— Господа, — сказал Фандор, — вы, конечно, принадлежите к сыскной полиции, хранить молчание — ваша профессия. Но во всем надо соблюдать меру. Не находите ли вы, что пора уже объяснить мне, почему и на каком основании вы меня задержали?
Ответом ему было молчание.
«Да, — подумал журналист, — видно, дело нешуточное: мои любезные знакомые из Елисейского дворца, похоже, решили взяться за меня всерьез…» Его соседи продолжали крепко держать его под руки. Их лица были закрыты поднятыми воротниками пальто. «Это начинает мне не нравиться!» — подумал Фандор и, сделав резкое усилие, заглянул в лицо одного из сопровождающих. Возглас удивления вырвался из его груди.
— Быть не может… Да это же Звонарь! — прошептал он. Теперь он узнал и второго сопровождающего: это был апаш, известный под прозвищем Откинь-копыта, каковое он получил благодаря легкости, с которой отправлял людей на тот свет. Сомнений быть не могло: Фандор оказался в руках пособников Фантомаса!
5. ПЛЕННИК АПАШЕЙ
«Моя песенка спета!» Эта мысль, как припев, крутилась в мозгу молодого журналиста. Но удручало его даже не это, а та легкость, с какой он позволил взять себя, — как ребенка, как последнего пижона! Однако он постарался овладеть собой и спросил у Звонаря легкомысленным тоном:
— Ну, долго мне еще трястись в вашем драндулете?
Звонарь, не удостаивая Фандора ответом, обратился к своему напарнику:
