Рекс Стаут - Только через мой труп
– Я в этта страна легально, – объявила она.
– Значит, у вас есть паспорт. Где он?
Впервые в её глазах появилось загнанное выражение.
– Я объяснить. Официальное лицо…
– А что, я кажусь вам неофициальным? – мрачно спросил Кремер.
Зорка всплеснула руками.
– Я потерять он.
– Кажется, уже горячо, – сказал Вульф. – Теперь по поводу этой ночи. Почему вы позвонили сюда и сказали, что видели, как мисс Тормик подложила что-то в карман мистеру Гудвину?
– Потому что я сама видеть этта.
– Почему в таком случае вы не сообщили в полицию?
– Я просто не хотела делать неприятности. – Зорка подалась вперед. Послушайте сюда. Все случилось именно так, как я вам говорить. Я хотела не делать неприятности. Потом я думать, что убийство – этта такой ужас, и у меня нет права молчать. Тогда я звонить вам и говорить, что полиция я тоже потом говорить. Потом я вспомнила, что мистур Барретт есть друг мисс Тормик и надо сказать ему тоже, и я потом звонить ему тоже. Он, конечно, знает, насколько я беженка, насколько я убегать, но я не должна подвергать людей в опасность…
– Кстати, где вы познакомились с мистером Барреттом?
– Я познакомилась с ним в Париже.
– Продолжайте.
– Он сказал: ах, какой ужас, полиция меня так много допросить, они должны будут все про меня узнать, и мне и много другие люди этта будет так опасно, и почему бы мне лучше не поехать к мисс Рид, и я собрала вещи…
В дверь постучали, и в кабинет вошел Фриц. Приблизившись на несколько шагов, он произнес, стоя за спиной одного из полицейских сыщиков:
– Мистер Пензер, сэр.
– Скажи, что у меня здесь мадам Зорка и мистер Кремер.
– Я уже сказал, сэр. Он настаивает на том, что должен поговорить с вами.
– Пусть войдет.
Кремер проревел:
– Значит, Дональд Барретт велел вам дать стрекача…
– Одну минутку, – попросил Вульф. – Похоже, к нам подоспело подкрепление.
Никто из тех, кто видел Сола Пензера впервые, даже не заподозрил бы, что Сол может показаться подкреплением в чем бы то ни было, но это роковое заблуждение. Не счесть, сколько людей недооценили Сола и потом жестоко поплатились за свое легкомыслие. Он оставил свою старую коричневую кепку и пальто в прихожей и теперь, когда стоял в проеме дверей, оценивая несколько миллионов мелочей сразу одним взглядом, все в нем казалось незначительным и не стоящим внимания, кроме огромного носа.
– Есть новости, Сол? – спросил Вульф.
– Да, сэр.
– Убедительные?
– Да, сэр.
– Приятно слышать. Выкладывай.
– Я хотел принести сюда её свидетельство о рождении, но потом решил, что могут быть неприятности, поэтому захватил копию…
Сол отступил на шаг, потому что Зорка внезапно вскочила и набросилась на него, вереща не своим голосом:
– Как вы посметь! Вы не имеете…
Один из шпиков повис у неё на локте, а Кремер прогрохотал:
– Сядьте на место!
– Но он… Если он…
– Сядьте, я сказал!
Зорка попятилась, споткнулась о ногу второго сыщика, пошатнулась, но упала прямо в кресло. Ее плечи безвольно поникли, и она сидела, обмякнув, словно тряпичная кукла.
Сол сказал:
– Мне не пришлось прибегать к тем расходам, на которые вы мне выделили деньги, сэр, но я потратил три доллара девяносто центов на телефонный звонок. Мне показалось, что это вполне оправдано.
– Не сомневаюсь. Продолжай.
Сол для верности отступил ещё на один шаг.
– Сначала я наведался в квартиру мадам Зорки. Там производили обыск четверо полицейских, а служанка сидела в спальне и плакала. Я заранее решил, что сделаю, если найду то, за чем пришел, поэтому…
Он примолк, глядя на Кремера и сыщиков.
– Продолжай, не обращай на них внимания, – велел Вульф. – Если они и узнают секрет твоего успеха, в следующий раз придумаешь что-нибудь другое.
– Спасибо, сэр. Словом, я заглянул на минутку – заручиться знакомством и постараться, чтобы служанка меня запомнила в лицо. Потом я отправился в дом моделей мадам Зорки на Пятьдесят четвертой улице. Там тоже кишмя кишели полицейские, к тому же это место не показалось мне многообещающим, так что я решил отложить его напоследок. Мне удалось навести справки о троих друзьях и знакомых мадам, и я потратил на них целых четыре часа, включая перерыв на обед, но ничего не добился.
– Потом, в четверть третьего, я вернулся в квартиру. Внизу я узнал, что двое полицейских ещё оставались там, так что я дождался их ухода, а в два тридцать пять поднялся. Служанка, которая запомнила меня с утра, решила, что я из их компании, хотя я вовсе не представлялся полицейским. Я просто вошел и начал искать…
Кремер не выдержал:
– Черт подери, вы выдали себя за…
– Что вы, инспектор! – потрясенно воскликнул Сол. – Как вы могли такое подумать? Просто я понял, что служанка приняла меня за полицейского, и спорить не стал. В противном случае она не позволила бы мне произвести в доме обыск. Более того, попытайся я доказать ей, что я не из полиции, она мне не поверила бы. Если же вы по-прежнему считаете, что я поступил неподобающим образом, то хочу в качестве подхалимажа поздравить вас: ваши ребята проделали изумительную работу. Все осталось точь-в точь в таком же виде, как и прежде – как будто никто ни к чему даже не прикасался. А ведь они прочесали буквально каждый дюйм. Именно поэтому я и не стал искать в очевидных местах, а исходил из предпосылки, что существует какой-то хитроумный тайник. В итоге тайник оказался не таким уж и хитроумным – всего лишь двойное дно в шляпной коробке. Там я и нашел её свидетельство о рождении, несколько писем и ещё кое-какие мелочи. Я сделал копию со свидетельства, а все остальное оставил на прежнем месте. Потом я позвонил из автомата её матери в город Оттумва, штат Айова, чтобы проверить…
– Как, вы позвонили моей матери? – выпалила Зорка.
– Да, мадам, позвонил. С ней все в порядке, не волнуйтесь – я её даже не напугал. Выяснив из вашего свидетельства о рождении, что вас зовут Пэнси Жопп, и прочитав письмо…
– Что ты сказал? – переспросил Вульф. – Как её зовут?
– Пэнси Жопп, сэр. – Сол выудил из кармана бумажку. – П, э, н, с, и, ж, о, п, п. Ее отца зовут Уильям О.Жопп. Он держит продуктовую лавку. Пэнси родилась в Оттумве девятого апреля тысяча девятьсот…
– Дай мне бумажку.
Сол отдал листок Вульфу. Вульф пробежал его глазами, потом перевел взгляд на женщину, сидевшую ни жива ни мертва, и промычал (именно промычал – впервые за несколько лет):
– К чемууу?
– Что к чемууу? – в тон ему огрызнулась лже-Зорка.
– Весь этот идиотский вздор? Дурацкая комедия?
