А. Баантье - Амстердамский крушитель
— Явный перебор, ты не считаешь?
Фледдер кивнул:
— Местные полицейские тоже так считают. Но не надо недооценивать ее настойчивости. Она не только жалуется, но и грозится уведомить одно высокопоставленное лицо. Ну, местные полицейские в результате сдались. Договорились, что патрульная машина будет заезжать к ней по меньшей мере четырежды за ночь.
— И она перестала жаловаться?
— И да, и нет. Однажды машина проехала мимо только три раза, так она позвонила в участок с утра пораньше. Похоже, старая дама не спит ночами, чтобы сосчитать все патрульные машины, проехавшие мимо.
Декок засмеялся:
— Но почему?
Фледдер пожал плечами:
— Миссис Бюилдайк убеждена, что кто-то покушается на ее жизнь и имущество. Ее также расстраивает недостаточное внимание со стороны местного полицейского участка. Она желает, чтобы ее интересами занимался «настоящий» инспектор. — Он взглянул на Декока. — Думаю, поэтому она и позвонила вам.
Декок сдвинул шляпу назад до предела — только чтобы не свалилась. Он открыл бардачок, выудил оттуда завалявшуюся конфету и заговорил, медленно ее разворачивая:
— Она выбрала крайне неудачный момент для своего звонка.
Они продолжали ехать молча. Тишину нарушали только грубый шум двигателя и причмокивание Декока, сосущего застаревшую конфету.
Внезапно Декок оглянулся и легонько толкнул напарника в бок.
— Ты что, спишь с открытыми глазами?
Фледдер смутился:
— Почему вы так решили?
Декок показал на пейзаж:
— Мы уже проехали окраину Амстердама. Ты просто махнул мимо участка миссис Бюилдайк. Вон там впереди первые дома Олдкерка.
Они поставили полицейский «фольксваген» на узкой площадке и дальше пошли пешком. Ветер и дождь достигли ураганной силы. Декок поднял воротник плаща и сильнее натянул шляпу.
«Счастливое озеро», — гласила надпись золотыми буквами над кованой калиткой. Сама калитка была выкрашена в черный цвет и надежно закреплена на двух высоких кирпичных столбах. От них в обе стороны тянулся забор из кованого железа. Общий вид был основательный и грозный.
За калиткой гравийная дорожка извивалась через идеально подстриженный газон и исчезала среди двух рядов пурпурного рододендрона.
Декок оценивающе посмотрел на тяжелые стальные болты, удерживающие калитку, и понял, что она не заперта. Он толкнул одну ее половину, затем приложил больше усилий. Калитка медленно открылась. По меньшей мере одна ржавая петля зловеще заскрипела.
Как бы в ответ на этот скрип между рододендронами появились две стаи белых гусей. Они бежали, раскинув крылья, как будто собирались взлететь; шеи вытянуты. Птицы издавали шипящие угрожающие звуки.
На мгновение Декок растерялся. Затем поспешил к калитке, вышел и плотно закрыл ее за собой.
Фледдер последовал за ним и засмеялся.
— Боитесь птичек? — насмешливо спросил он.
— Да, — коротко ответил Декок. — Эти птички могут убить.
— В самом деле? — скептически спросил напарник.
Декок не ответил. Он наблюдал за пожилым человеком, который появился вслед за гусями. Приблизившись, тот погрозил птицам длинной палкой. Гуси разбежались в стороны от калитки. Шипение смолкло, но птицы не сводили маленьких глаз с визитеров и оставались настороже.
— Чего надо? — В хриплом голосе старика сквозило раздражение.
Декок одарил его своей самой обезоруживающей улыбкой.
— Меня зовут Декок, — приветливо сказал он. — Декок, пишется через «к-о-к». — Он большим пальцем показал через плечо на Фледдера. — Это мой коллега Фледдер. Мы полицейские из участка Вармез.
— Полиция?
Декок кивнул:
— Миссис Бюилдайк звонила нам по телефону. Она хочет поговорить. — Он нерешительным жестом показал на две стаи гусей, которые молча слушали разговор. — О своих… ну, своих гусях.
Мужчина потер нос тыльной стороной ладони и фыркнул.
— Проклятые гуси, — проворчал он с отвращением. — Грязные, поганые твари, все до единого. Если у вас нет палки, чтобы их отогнать, они сорвут с вас одежду. Знаете, они могут подставить подножку. А уж если вы упали, то берегитесь! Они заклюют вас своими клювами на длинных шеях. Такое впечатление, что по тебе молотком колотят. И еще, никто не может их выдрессировать. Но она настаивает на гусях… — Он покачал головой. — Собаки… собаки ее не устраивали, нет, сэр. Ей гусей подавай.
Декок внимательно посмотрел на старика. На вид ему было за шестьдесят. Кожа на лице морщинистая и обветренная, но седые волосы все еще густые, а взгляд карих глаз умен и внимателен.
— Вы… вы здесь работаете?
Старик еще раз фыркнул:
— Работаю? — Он покачал головой: — Я не называю это работой. Я, скорее, раб, полностью во власти прихотей сумасшедшей бабы.
Декок внимательно прислушивался к его тону.
— Вы говорите о миссис Бюилдайк?
Старик не ответил. Положил мозолистую руку на калитку и открыл ее:
— Я покажу вам дорогу. Держитесь поближе ко мне.
Он пошел впереди. Его деревянные сабо с хрустом давили гравий. Когда гуси снова попытались приблизиться, он взмахнул палкой. Они разбежались с протестующим гоготом.
Гравийная дорожка стала шире и привела их к парадной мраморной лестнице особняка. Сам дом напоминал маленький дворец — большие окна, мраморные перемычки над дверями и окнами. Справа находился каретный сарай, построенный в том же стиле. Создавалось впечатление, что над сараем есть еще жилой этаж. Старик показал туда палкой:
— Вон там я живу и сплю… и буду жить, пока кто-нибудь из нас, она или я, не умрет.
Они поднялись по ступеням. С одной стороны ступени были залиты бетоном, в результате получился грубоватый пандус, явно слишком крутой для инвалидной коляски.
Старик наклонился к полицейским.
— Будем надеяться, что она не спит, — прохрипел он. — В это время она зачастую ложится отдохнуть и перед этим все запирает.
Деревянные сабо старика гулко стучали по ступеням. Фледдер и Декок шли следом. На верхней ступеньке старик остановился. Он взялся за подбородок и задумался. Затем повернулся и спросил, наморщив лоб:
— Как вы там сказали… Декок и Фледдер?
Декок кивнул.
— Из полицейского участка в Вармезе, — добавил он.
Старик повернулся к двери и медленно открыл ее.
— Подождите немного, — сказал он, — я доложу.
Его хриплый голос внезапно стал испуганным и униженным. Он выступил из деревянных сабо и оставил их за дверями, а в дом вошел в толстых черных носках. Через пару минут старик вернулся:
— Идите за мной. — Он сделал приглашающий жест.
