Найо Марш - Смерть в театре «Дельфин»
— Из-за вас?! Но…
— Надеюсь, много времени на это не понадобится. Друри Плэйс.
"Боже! — промелькнуло в уме Перигрина. — Какой шик!» Следующая его мысль была: а вдруг все объясняется несколько иначе? Быть может, великодушный джентльмен просто слегка не в себе, а шофёр за ним присматривает?
— Сэр, я действительно не понимаю… — начал было он, но его никто не слушал, поскольку на переднем сиденье шёл невнятный разговор.
— Разумеется, сэр, — произнёс шофёр и остановился рядом с агентством по недвижимости, куда и направился, на ходу вынимая из кармана ключи. Через несколько мгновений к рябому от высохших капель дождя окну прильнуло встревоженное лицо клерка, потом оно исчезло и из двери выскочил сам клерк, бросившись к переднему окошку машины со стороны пассажира.
— Сэр, — заискивающе пробормотал он, — мне крайне жаль, что такое стряслось. Это очень и очень прискорбно. Но, сэр, как я уже сказал вашему шофёру, я ведь предупреждал джентльмена… — Тут он впервые кинул негодующий взгляд на Перигрина, которого словно и вовсе не замечал. — Я ведь предупреждал вас!
— Да-да, — согласился Перигрин. — Предупреждали.
— Спасибо. Вот видите, сэр… Я не сомневаюсь…
— Зря. Допущена непростительная халатность. Всего хорошего.
Тон экстравагантного незнакомца так изменился, в голосе звенел такой лёд, что Перигрин широко раскрыл глаза, а клерк отпрянул, словно его хлестнули. Машина тронулась.
Салон обогревался. К моменту, когда они переехали на другой берег реки, Перигрин перестал дрожать и его потянуло в сон. Странный хозяин не произнёс больше ни звука. В какое-то мгновение, случайно кинув взгляд в зеркало заднего вида, Перигрин понял, что за ним наблюдают и, похоже, с брезгливостью. Нет: пожалуй, со страхом. Он быстро отвёл глаза, однако успел заметить, как рука в лайковой перчатке коснулась зеркала, изменяя угол зрения.
"Ну и ну, — растерянно думал Перигрин. — Я, конечно, крупнее и моложе его и вполне мог бы сам справиться со своими проблемами, но только как все это сложно! Лишившись одежды, человек моментально превращается в обезьяну. Хороша будет картина, если я стану во все лопатки улепётывать по Парк Лейн в джентльменском макинтоше и пледе, которые являются собственностью моего преследователя, ибо он безусловно пустится вдогонку».
Машина уже ехала по Парк Лейн, затем свернула на боковую улицу и очутилась на Друри Плэйс. Здесь она остановилась у дома номер семь. Шофёр вышел, позвонил в колокольчик и вернулся к машине.
— Тут совсем близко, — произнёс хозяин голосом, который, по сравнению с его обычной манерой выражаться, можно было назвать добрым. — Вверх по ступенькам и прямо в дом.
Шофёр услужливо распахнул дверцу:
— Ну же, сэр. Это ведь один миг, не так ли? Другого выхода действительно не было. Поблизости находились лишь трое безупречно одетых джентльменов, которые шли по тротуару, посыльный и неприступная леди с собачкой на руках.
Перигрин, однако же, не метнулся в дом, а поднимался по ступенькам без всяких признаков торопливости, оставляя за собой цепочку грязных следов и волоча шерстяной плед, как церемониальную мантию. Дворецкий, как должно, встречал у двери, отступив на пару шагов.
— Спасибо, — величественно произнёс Перигрин. — Как видите, я упал в грязную воду.
— Именно так, сэр.
— По самую шею.
— Очень неудачно, сэр.
— Вот именно, причём для всех заинтересованных лиц, — сказал Перигрин.
В этот момент с ними поравнялся хозяин и распорядился:
— Прежде всего, разумеется, ванна, а также что-нибудь унимающее дрожь. Мэйсон?
— Слушаюсь, сэр.
— Поднимитесь затем ко мне.
— Да, сэр.
Слуга исчез наверху. Спаситель Перигрина держался теперь вполне естественно, так что его растерянный гость несколько пришёл в себя, во всяком случае, настолько, чтобы поддержать разговор о достоинствах ароматических солей и кофе с ромом.
— Простите, что я так распоряжаюсь вами. Вы, наверное, чувствуете себя просто ужасно. Я очень виноват.
— Но в чем?!
— Да, Мэйсон?
— Если джентльмен пожелает подняться, сэр…
— Да, да, конечно. Просто великолепно. Перигрин миновал лестницу и очутился в заполненной клубами пара ароматной ванной комнате.
— Мне представляется, сэр, что сосновый запах будет очень кстати, — сказал Мэйсон. — Надеюсь, температура воды именно та, какую вы предпочитаете. Могу я предложить вам как следует попариться, сэр?
— Конечно, — благодарно ответил Перигрин.
— Разрешите, я возьму ваш плед и куртку, а также ботинки, — сказал Мэйсон слегка дрогнувшим голосом. — Купальное полотенце и халат на вешалке, горячий ром с лимоном у вас под рукой. Когда будете готовы, соблаговолите позвонить. — — Буду готов к чему?
— Одеваться, сэр.
Спрашивать: «Во что?» было явно неуместно, поэтому Перигрин просто сказал: «Спасибо». Мэйсон ответил: «Благодарю вас» — и удалился.
Ванна превзошла все ожидания, и Перигрин испытал непередаваемое блаженство. Аромат сосны. Прекрасная щётка с длинной ручкой. Горячий ром и лимон. Перигрин перестал наконец дрожать, намылился с головы до ног, растёр себя до красноты, нырнул с головой, вынырнул, выпил рому и попытался разобраться в сложившейся ситуации. Последнее ему не удалось — слишком многое случилось в столь короткое время. Вместе с тем он рассудил, что не имеет принципиальных возражений против бодрящего холодного душа. Душ действительно помог окончательно прийти в себя. Перигрин со вкусом вытерся, завернулся в махровый халат и позвонил. Чувствовал он себя просто изумительно.
На звонок явился Мэйсон, и Перигрин довёл до его сведения, что хотел бы обсудить по телефону проблему одежды, хотя весьма смутно представлял себе, куда и к кому можно обратиться. Его друга и соседа по квартире Джереми Джонса наверняка нет дома, не говоря уж о приходящей служанке, для которой утро давно кончилось. Позвонить в театр «Единорог»? Кто-нибудь там, конечно, будет, весь вопрос в том, кто именно.
Мэйсон провёл его в спальню с телефоном.
Там же на кровати лежала одежда.
— Надеюсь, сэр, она придётся вам впору. Вас просят сделать одолжение, воспользовавшись ею на некоторое время.
— Да, но послушайте…
— Будет очень приятно, если вы ею воспользуетесь. Что-нибудь ещё, сэр?
— Я… честно говоря, я…
— Мистер Кондукис кланяется вам, сэр, и надеется, что вы присоединитесь к нему в библиотеке. У Перигрина не нашлось достойного ответа.
— Благодарю вас, сэр, — произнёс Мэйсон и удалился.
Кондукис? Кондукис?! С тем же успехом Мэйсон мог сказать «мистер Онассис». Неужели речь идёт именно о мистере Вэссиле Кондукисе? Чем больше Перигрин размышлял над этим, тем более возможным ему это казалось. Но, Боже милостивый, какое чудо могло привести мистера Вэссила Кондукиса в заброшенный театр на южном берегу Темзы, да ещё в половине десятого утра, когда, по общему мнению, ему надлежало болтаться в собственной яхте где-нибудь в океане? И каким чудом мистер Перигрин оказался в доме мистера Кондукиса, что по своей дерзости, как теперь забрезжило перед его мысленным взором, равнялось попытке принять участие в великосветском романе, пусть даже и вышедшем из-под пера бульварного писаки (сорт литературы, которой мистер Джей никогда не интересовался)?
