Сирил Хейр - Самоубийство исключается
— Позвольте, — возразил Мартин, — она ведь даже не знала, что это был мистер Диккинсон, пока он не умер!
— Так она сказала своей хозяйке. А точнее, по словам хозяйки, она так ей сказала. И вы поверили подобному доказательству из третьих рук! Что ж, может быть и так. Я не нахожу это абсолютно недопустимым. Я ищу возможность использовать факты, чтобы убедить страховую компанию выплатить вам деньги по полису. Если вы явитесь к ним и скажете: «Вы предполагаете основываться на самоубийстве как защите этого действия. Мы можем доказать присутствие в гостинице женщины, которая могла убить покойного, и доказать, что у нее были сверхдостаточные мотивы, чтобы совершить это убийство. Как насчет этого?» Если бы вы могли так сказать, думаю, они были бы готовы обсуждать с вами этот действительно спорный вопрос.
— Но мы можем именно это и заявить страховой компании, — вставил Стефан.
Анна вмешалась:
— Мистер Дедмэн, я верю тому, что сказала нам миссис Говард-Бленкинсоп. Вы же не хотите, чтобы мы обвинили невиновного человека?
Проигнорировав соображение Анны, поверенный ответил Стефану:
— Разумеется, можете. Но не думаете ли вы, что они станут вас слушать после понедельника? И не забудьте, после того как истечет срок принятия их предложения, вам больше не к чему будет прибегнуть. Тогда это будет все или ничего, да еще с невероятно тяжелой судебной тяжбой.
— Я могу встретиться с представителями страховой компании хоть завтра, — возразил Стефан. — А если уж на то пошло, и сегодня.
— Попробуйте, конечно, и посмотрите, что они вам ответят. Они скажут: «В самом деле? И кто такая миссис Марч? У нас есть список постояльцев гостиницы за тот период, и ее имя там не значится». Что вы на это скажете? «Ну, это должна быть миссис Марч, потому что так мне сказала миссис Говард-Бленкинсоп». — «Совершенно верно, — ответят они. — И как вы сможете доставить сюда миссис Марч?» И вам придется признать: «Видите ли, миссис Марч здесь нет. Не знаю, где она находится, но полагаю, что за границей». Тогда представители страховой компании дружно и презрительно посмотрят на вас и заявят, что они не верят ни одному вашему слову и что их предложение остается открытым до понедельника, а пока — до свидания. Да, вы можете пойти на этот риск, но если вы это сделаете, то поступите вопреки моему совету, имейте это в виду.
— Между прочим, — добавил он, поразмыслив, — вы не взяли на себя труд как-нибудь проверить, действительно ли умер старший сын миссис Марч? Нет? Я так и подумал. Насколько нам известно, эта весьма своеобразная кухарка вполне могла придумать его смерть, чтобы получить у хозяйки два дня отпуска. Может, он еще жив. Он мог быть одним из официантов в «Пендлбери-Олд-Холле». Он мог быть... А, ну ладно, — закончил он раздраженно. — Боюсь, в целом я не могу поздравить вас с результатом расследований. И мой совет остается прежним.
Мистер Дедмэн закончил свою тираду, вернул отчет Элдерсона Стефану, в то же время каким-то неопределимым, но безошибочным способом дав им понять, что полностью потерял интерес к предмету обсуждения. Причем настолько, что, когда через секунду они поднялись, чтобы покинуть кабинет, казалось, он совершенно искренне удивился, заметив их у себя. Анна возглавила отступление. Стефан, казалось, собирался вечно сидеть в своем кресле с хмурой физиономией, а Мартин, как всегда, не понял намека.
— Очень благодарны вам, мистер Дедмэн, за ваши хлопоты по этому делу, — сказала Анна, по-видимому, с искренней признательностью. — Вы изложили все с предельной ясностью. В должное время мы дадим вам знать о нашем решении.
Она вышла из кабинета, мужчины покорно последовали за ней. Мистер Дедмэн неловко поклонился девушке, когда она выходила. Она еще не вышла за дверь, как он уже начал что-то быстро наговаривать в диктофон. Это письмо было совершенно по другому поводу. Просто ему пришла в голову свежая мысль, когда Стефан рассказал ему о Парсонсе. Способность одновременно думать о разных вещах давала Дедмэну возможность делать за обычный рабочий день работу, которая требовала двадцати четырех часов. Он никогда не задумывался над тем, отчего его не любят в конторе. Даже если он мог думать одновременно о трех вещах.
Глава 18
ИНСПЕКТОР ПОЛИЦИИ С НЕСВАРЕНИЕМ ЖЕЛУДКА
Четверг, 31 августа
Было бы неправильно сказать, что инспектор Маллет забыл о своем разговоре со Стефаном Диккинсоном. Никогда не стойло рассчитывать на то, что инспектор способен что-либо забыть. И все-таки факт оставался фактом: со времени их разговора он практически не думал об этой истории. Только случай снова привлек его внимание к делу — случай, которому суждено было иметь серьезные последствия. Признаться, это была очень редкая и поэтому неожиданная случайность, и в качестве таковой достойна быть записанной в анналах. В тот момент для Маллета это происшествие было чрезвычайным.
Суть происшествия заключалась в том, что в то конкретное утро он, никогда этого не знавший, страдал от острого приступа расстройства желудка. Симптомы были для него настолько неведомыми и чуждыми, что он не сразу сообразил, что с ним происходит. Еще больше времени он потратил понапрасну, размышляя, что могло быть причиной его мучений. Он мысленно перебрал огромное количество блюд, поглощенных им накануне, но решения загадки не нашел. Ни в одном из них не было ничего необычного, ибо Маллет, бесспорно самый мощный едок полиции, любил, чтобы еда была обильной и плотной. Правда, неотложные дела службы вынудили его относительно скудно поесть в ленч и перенести обильный ужин на два часа ночи. Но в этом тоже не было ничего исключительного, и наутро он завтракал в обычное время, то есть в половине восьмого, не испытывая неприятных симптомов. Но вот он — отвратительный и необъяснимый факт: сейчас он пребывал в жалком состоянии, как любой смертный, страдающий диспепсией и способствующий обогащению производителя лекарств.
К половине одиннадцатого он уже не мог дольше терпеть эти страдания. Нужно было что-то делать, чтобы прекратить мучительные схватки, которые делали существование невыносимым, а работу невозможной. Естественно, он был совершенным невеждой в отношении способов лечения болезни, которая столь внезапно обрушилась на него, и его первым побуждением было обратиться к кому-либо за помощью. В этот критический момент его мысль обратилась к сержанту Уиксу, чье несварение желудка было таким же легендарным явлением в Скотленд-Ярде, как и отменный аппетит Маллета. Уикс никогда не выходил из дому, не захватив коробочку с чудодейственными лекарствами, чей состав изменялся в соответствии со сменой времен года или причудами его жалоб, но неизменно характеризуемыми их владельцем доверительным тоном вроде: «Единственная вещь, которая меня поддерживает, старина!» Инспектор только посмеивался над бедным Уиксом с бессознательной жестокостью невежды. Но сейчас он спрятал в карман свою гордость и, согнувшись пополам от боли, побрел в соседнюю комнату за советом и помощью.
