Рекс Стаут - Через мой труп
– Значит, вы должник мистера Барретта? – уточнил Вульф.
– Должник? – Зорка нахмурилась. – Ах, да, должник. Да, я очень должник.
Вульф кивнул.
– Я сочувствую вам, мадам. Сам я терпеть не могу ходить в должниках. Хотя некоторые относятся к этому совершенно спокойно. Кстати, люди, оставшиеся в Югославии, – те, которым может грозить опасность, если вы приоткроете свое полное имя, – они ваши родственники?
– Да, некоторые. Некоторые родственники.
– Вы еврейка?
– О, нет. Я из очень старая югославская фамилия.
– В самом деле? Из знати?
– Ну… – Зорка явно замялась.
– Понимаю. Не буду настаивать. Опасность, грозящая вашим родственникам, – она как-то связана с вашим родом занятий здесь, в Нью-Йорке?
– Но у меня нет род занятий, кроме мой бизнес.
– Тогда я не совсем понимаю, в связи с чем вашим родным может грозить опасность.
– Это есть… Это будет навлечь подозрения.
– Подозрения? На кого?
Зорка замотала головой.
– Хватит, – пророкотал Кремер. – Мы и сами видим, что она ненормальная. Я вам сразу хотел сказать, что у нее не все дома. Когда мы утром обыскали ее квартиру…
Зорка резко вскинула голову и негодующе завопила:
– Вы посметь залезть в мою квартиру!
– Да, мадам, – преспокойно ответил Кремер. – И еще в ваш дом моделей. Любой человек, устраивающий такое представление, вроде вашей ночной выходки, должен быть готов к подобному вниманию со стороны полиции. Еще скажите спасибо, что вы сейчас не у нас в управлении, не то уже давно звонили бы своему добряку-дружку, чтобы внес за вас залог. Кстати, именно туда мы сейчас и двинемся, когда закончим разговор. – Кремер повернулся к Вульфу. – Ни дома, ни на работе нет ни единого предмета, ни одной мелочи, которая бы уносила в ее прошлое больше, чем на один год, когда она впервые появилась в Нью-Йорке. Вот почему я вам сказал, что с ней не все в порядке.
– Вы нашли ее паспорт?
– Нет. И это тоже странно…
– Где ваш паспорт, мадам?
Зорка подняла глаза на Вульфа и дважды провела языком по губам.
– Я в этой стране легально, – объявила она.
– Значит, у вас есть паспорт. Где он?
Впервые в ее глазах появилось загнанное выражение.
– Я объяснить. Официальное лицо…
– А что, я кажусь вам неофициальным? – мрачно спросил Кремер.
Зорка всплеснула руками.
– Я потерять он.
– Кажется, уже горячо, – сказал Вульф. – Теперь по поводу этой ночи. Почему вы позвонили сюда и сказали, что видели, как мисс Тормик подложила что-то в карман мистеру Гудвину?
– Потому что я сама видеть это.
– Почему в таком случае вы не сообщили в полицию?
– Я просто не хотела делать неприятности. – Зорка подалась вперед. – Послушайте сюда. Все случилось именно так, как я вам говорить. Я хотела не делать неприятности. Потом я думать, что убийство – это такой ужас, и у меня нет права молчать. Тогда я звонить вам и говорить, что полиция я тоже потом говорить. Потом я вспомнила, что мистур Барретт есть друг мисс Тормик и надо сказать ему тоже, и я потом звонить ему тоже. Он, конечно, знает, насколько я беженка, насколько я убегать, но я не должна подвергать людей в опасность…
– Кстати, где вы познакомились с мистером Барреттом?
– Я познакомилась с ним в Париже.
– Продолжайте.
– Он сказал: ах, какой ужас, полиция меня так много допросить, они должны будут все про меня узнать, и мне и много другие люди это будет так опасно, и почему бы мне лучше не поехать к мисс Рид, и я собрала вещи…
В дверь постучали, и в кабинет вошел Фриц. Приблизившись на несколько шагов, он произнес, стоя за спиной одного из полицейских сыщиков:
– Мистер Пензер, сэр. – Скажи, что у меня здесь мадам Зорка и мистер Кремер.
– Я уже сказал, сэр. Он настаивает, что должен поговорить с вами.
– Пусть войдет.
Кремер проревел:
– Значит, Дональд Барретт велел вам сделать ноги…
– Одну минутку, – попросил Вульф. – Похоже, к нам подоспело подкрепление.
Никто из тех, кто видел Сола Пензера впервые, даже не заподозрил бы, что Сол может показаться подкреплением в чем бы то ни было, но это роковое заблуждение. Не счесть, сколько людей недооценили Сола и потом жестоко поплатились за свое легкомыслие. Он оставил свою старую коричневую кепку и пальто в прихожей и теперь, когда стоял в проеме дверей, оценивая несколько миллионов мелочей сразу одним взглядом, все в нем казалось незначительным и не стоящим внимания, кроме огромного носа.
– Есть новости, Сол? – спросил Вульф.
– Да, сэр.
– Убедительные?
– Да, сэр.
– Приятно слышать. Выкладывай.
– Я хотел принести сюда ее свидетельство о рождении, но потом решил, что могут быть неприятности, поэтому захватил копию…
Сол отступил на шаг, потому что Зорка внезапно вскочила и набросилась на него, вереща не своим голосом:
– Как вы посметь! Вы не имеете…
Один из шпиков повис у нее на локте, а Кремер прогрохотал:
– Сядьте на место!
– Но он… Если он…
– Сядьте, я сказал!
Зорка попятилась, споткнулась о ногу второго сыщика, пошатнулась, но упала прямо в кресло. Ее плечи безвольно поникли, и она сидела, обмякнув, словно тряпичная кукла.
Сол сказал:
– Мне не пришлось прибегать к тем расходам, на которые вы мне выделили деньги, сэр, но я потратил три доллара девяносто центов на телефонный звонок. Мне показалось, что это вполне оправданно.
– Не сомневаюсь. Продолжай.
Сол для верности отступил еще на один шаг.
– Сначала я наведался в квартиру мадам Зорки. Там производили обыск четверо полицейских, а служанка сидела в спальне и плакала. Я заранее решил, что сделаю, если найду то, за чем пришел, поэтому…
Он примолк, глядя на Кремера и сыщиков.
– Продолжай, не обращай на них внимания, – велел Вульф. – Если они и узнают секрет твоего успеха, в следующий раз придумаешь что-нибудь другое.
– Спасибо, сэр. Словом, я заглянул на минутку – заручиться знакомством и постараться, чтобы служанка меня запомнила в лицо. Потом я отправился в дом моделей мадам Зорки на Пятьдесят четвертой улице. Там тоже кишели полицейские, к тому же место не показалось мне многообещающим, так что я решил отложить его напоследок. Мне удалось навести справки о троих друзьях и знакомых мадам, и я потратил на них целых четыре часа, включая перерыв на обед, но ничего не добился.
– Потом, в четверть третьего, я вернулся в квартиру. Внизу я узнал, что двое полицейских еще оставались там, так что я дождался их ухода, а в два тридцать пять поднялся. Служанка, запомнив меня с утра, приняла меня за полицейского, хотя я вовсе не представлялся, будто я из полиции. Я просто вошел и начал искать…
Кремер не выдержал:
