Эллери Квин - Две возможности
— Не только мои, но и Мальвины, если вас это интересует, — заметил Эллери.
Фрэнсис резко выпрямился, как будто ему выстрелили в спину.
— Где она? — с тревогой осведомился он.
— Стоит в дверях, обозревая помещение.
— Ну и черт с ней!
— Она приближается.
— Я пошлю ее подальше!
— Эге! — протянул Эллери. — Она увидела меня.
О'Бэннон повернулся к стене, втянув голову в плечи.
— Отвлеките ее, ради бога! Поднимите вашу задницу! — Его пальцы судорожно поправляли галстук.
— Слишком поздно.
Фрэнсис вскочил на ноги.
— Вы думали, что вам удалось меня напоить, верно? — с презрением крикнул он, тыча указательным пальцем в Эллери. — Так знайте, что большую часть выпивки, которую вы мне наливали, я тайком вылил на пол!.. О, здравствуйте, мисс Прентис…
— Спек! — Прозвище прозвучало как снежинка, упавшая на кусок льда. — Вам известно, сколько времени я вас разыскиваю? Вы пьяны!
— Мисс Прентис, этот негодяй позвонил мне и назначил встречу в этом низкопробном кабаке под благовидным предлогом, который я уже позабыл! Он поил меня бурбоном и задавал коварные вопросы. Конечно, теперь вы будете это отрицать — вы, как вас там…
— Квин, — сказал Эллери. — Не желаете присоединиться к нам, мисс Прентис?
— Благодарю вас. — Мальвина села рядом с вытянувшимся по стойке «смирно» Фрэнсисом, с любопытством глядя на него. — Садитесь, Спек. И поправьте шляпу, а то у вас нелепый вид. Не знала, что вам не чуждо что-то человеческое. — О'Бэннон сел, что-то бормоча себе под нос. — Но почему вы выбрали именно Спека, Квин? Не слишком спортивно с вашей стороны. Там, откуда я прибыла, мы не общаемся с подобными людьми.
Сердце Эллери болело за Фрэнсиса.
— Думаю, вы недооцениваете О'Бэннона, мисс Прентис. Он ничего не выдал.
— А что ему было выдавать? Должно быть, вы дошли до отчаяния, если ищете ключи к разгадке у сотрудников «Архива».
— Именно это я ему и сказал, мисс Прентис!
— Заткнитесь, Спек. — Мальвина рассмеялась. — Я изучала ваши подвиги, Эллери. Это ваша четвертая неудача в Райтсвилле, так как, судя по всему, вы опять собираетесь сесть в лужу.
— А я как раз так не думаю, мисс Прентис, — возразил Эллери с таинственной улыбкой. Смех Мальвины напомнил ему Отиса Холдерфилда, и ему пришло в голову, что поскольку в Райтсвилле печатное слово обладает магическим действием, превращая слух в факт, то веселость адвоката уменьшится, если он прочитает в «Архиве» о грозящей ему судьбе.
Мальвина Прентис нахмурилась. Фрэнсис выглядел заинтригованным.
— Вы что-то выяснили?
— Имя следующего кандидата.
— Выкладывайте скорее!
— Вы говорите как менеджер его избирательной кампании, — сердито сказал О'Бэннон.
— Вы мне льстите, — промолвил Эллери. — Как бы то ни было, я начал различать определенную закономерность. Мак-Кэби оказался богатым человеком, а Харт, напротив, бедным. Богач, бедняк… Том Эндерсон был известен как городской нищий, а Ник Жакар — как городской вор.
— Богач, бедняк, нищий, вор… — пробормотал Фрэнсис и внезапно уставился на Эллери. — Богач, бедняк, нищий, вор, доктор… Доктор Додд!
— Адвокат, — быстро подсказала мисс Прентис. — Спек…
— О нет! — простонал О'Бэннон. — Нет, мисс Прентис!
— Вы сами вспомнили считалку. Что еще это может означать?
— Нельзя печатать подобные вещи!
— Почему?
— Над нами будут смеяться от Мэна до Нижней Калифорнии!
— Квин не смеется.
— Еще бы! Ведь он сам это выдумал!
— Не я, — возразил Эллери. — Подумайте об этом с точки зрения сумасшедшего, и все покажется разумным.
— Вы в своих книгах вечно сочиняете подобный бред!
— Этот бред я не сочинял.
Мальвина Прентис барабанила по столу серебряными коготками.
— Ведь это именно та связь, которую мы искали, Спек. Не важно, имеет она смысл или нет. По-моему, имеет, но не в том дело. Завтра утром… нет, сегодня вечером вы поедете в Бостон в моем «кадиллаке» и проследите источник этой считалки или игры. Привезите все книги, где о ней что-либо говорится. Вы достаточно протрезвели, чтобы выехать вечером?
— Право же, мисс Прентис! — оскорбленно воскликнул Фрэнсис.
Женщина в серебряном поднялась:
— Ваша догадка весьма проницательна, мистер Квин. Мое предложение насчет колонки остается в силе. Выбор за вами.
Эллери покачал головой:
— Не хочу надевать себе жернов на шею, мисс Прентис. Между прочим, Рима Эндерсон и Кеннет Уиншип сегодня поженились у мирового судьи Берли Пендлтона. Они уехали на медовый месяц сроком в одну ночь, и не спрашивайте меня куда.
Мальвина казалась удивленной, но ограничилась замечанием:
— Наша девушка-птица добилась своего, не так ли? Поторапливайтесь, Спек. — И она зашагала к выходу.
— Спасибо, что не испортили мне игру, дружище, — прошептал О'Бэннон, с трудом вставая. Воровато оглядевшись, он потянулся к бутылке, но, решив не рисковать, крикнул: — Иду, мисс Прентис! — и поспешил следом за ней.
Эллери посмотрел на бутылку Фрэнсиса и, придя к выводу, что здесь все равно больше нечем заняться, протянул к ней руку.
Суббота, 13 мая
О'Бэннон исчез, Рима и Кен вернулись, Мальвина Прентис ловко поработала на первой полосе «Архива», О'Бэннон приехал из Бостона, а Эллери кипел на майском солнце, как чайник на плите, или прятался в темных уголках дома Доддов, стараясь не слышать голосов молодоженов. Рима напоминала ему птицу, недавно нашедшую себе пару и занятую устройством гнезда. Она бегала по магазинам, срывала занавески, меняла портьеры, дипломатично вносила изменения в рутинную работу миссис Фаулер и Эсси Пингарн, принимала пациентов, печатала медицинские карты, отвечала на телефонные звонки, перевозила из хижины свои книги, училась водить машину на старом, но верном «паккарде» Кена, заявляла, что собирается сама переклеить обои во всем доме, и проводила часы в магазине Уитби, изучая образцы, разбирала гардероб мужа, называя его позорным, а ночью сваливалась в постель, усталая, но жизнерадостная. Кен постоянно насвистывал, когда молчал проигрыватель, подаренный молодоженам Эллери. Остальное время дом наполняла музыка Моцарта, Гайдна и Баха, совершенная красота которой словно насмехалась над неразрешимыми задачами, копошившимися у Эллери в голове. Иногда музыка выгоняла его в сад с мотыгой или распылителем яда для насекомых, но это пробуждало видение образа Гарри Тойфела, а вслед за ним и маленького Отиса Холдерфилда, так что садоводство не приносило облегчения.
