Джон Карр - Три гроба
Пятый. Простой, но действительный способ. Убийца закрывает дверь снаружи и вынимает ключ. Но люди считают, что ключ в замке изнутри. Убийца первым поднимает шум, разбивает в двери стекло, просовывает руку, незаметно вставляет изнутри ключ в замок и открывает дверь. Описаны также случаи, когда выбивают деревянную филенку.
Существуют комбинированные способы, когда дверь закрывают снаружи, а ключ – снова с помощью тесемки – вставляют в замок изнутри. Вы сами видите, джентльмены, в нашем случае ни одним из этих способов убийца не воспользовался. Дверь была заперта изнутри. Есть много способов сделать так, но сделано это не было. Миллз все время наблюдал за дверью.
– Черт побери!
– Я не люблю банальностей, – вмешался, наморщив лоб, Петтис. – Но если отбросить невозможное, останется то, что должно быть правдой. Вы отбросили дверь, думаю, отбросите и камин?
– Да, – буркнул доктор Фелл.
– В таком случае остается окно, не так ли? – спросил Хедли. – Мы тут слышали о способах, которые не могли быть использованы, но в этом сенсационном перечислении вы не упомянули ни одного способа, которым мог воспользоваться убийца.
– К тому же окно не было закрыто! – воскликнул доктор Фелл. – Я знаю несколько способов того, как используют закрытое окно. Можно проследить все, начиная от фальшивых головок гвоздей до фокуса с жалюзи. Можно разбить стекло, закрыть окно изнутри на шпингалеты, вставить новое стекло и обмазать его замазкой. Стекла на месте, окно закрыто изнутри. Но в нашем случае окно не было даже закрыто. К нему просто никто не прикасался.
– Я, кажется, читал где-то о людях, которые летают, – сказал Петтис.
– Не стоит дискутировать о летающих людях. Я мог бы такое допустить, но тогда полет должен был где-то начаться, а где-то кончиться. Но ни на крыше, ни внизу… – Доктор Фелл постучал себя кулаком по голове. – Но два-три примера я вам приведу. – Он замолчал и поднял голову.
В конце тихого, теперь опустевшего зала ресторана, в мерцающем свете пасмурного дня, который проникал через несколько окон, появилась фигура. Поколебавшись, мужчина направился к ним. Это был бледный Менген.
– Что там еще произошло? – сухо спросил Хедли, отодвинув в сторону стул. – Снова пальто меняет цвет? Или…
– Нет, – ответил Менген. Он стоял возле стола, едва переводя дух. – Вам лучше самим туда пойти. Что-то случилось с Дрейменом. Похоже на апоплексический удар. Нет, он жив, но в тяжелом состоянии. Он сказал, что хочет видеть вас. Он уверяет, будто кто-то был в его комнате, все время бормочет о каких-то фейерверках, камине…
КАМИН
И снова в гостиной находилось трое вконец изнервничавшихся напряженным ожиданием людей. Даже Стюарт Миллз, стоя спиной к камину, беспокойно покашливал, чем, казалось, выводил из равновесия Розетту. Эрнестина Дюмон тихо сидела у камина. Когда Менген вошел вместе с доктором Феллом, Хедли, Петтисом и Ремполом, она, глядя на огонь, сказала:
– Вы не можете его видеть, с ним врач. Все произошло так неожиданно… Может, он сошел с ума.
Лампочки были выключены, только хмурый послеполуденный свет проникал в помещение через обшитые кружевами занавески. Бернаби в комнате не было. Розетта, сложив руки на груди, со свойственной ей грациозностью ходила взад-вперед. Она посмотрела на пришедших и неожиданно воскликнула:
– Ох, я больше так не могу! Этому не видно конца, а кроме того… Скажите, что здесь произошло? Вы знаете, как был убит мой отец и кто его убил? Бога ради, говорите, говорите, даже если вы будете обвинять меня!
– Думаю, вы скажете нам, что случилось с мистером Дрейменом и когда? – спокойно спросил Хедли. – Это очень опасно?
– Возможно, – пожала плечами мадам Дюмон. – Его сердце… Я не знаю. Сейчас он лежит без сознания. Будет ли он жить, я тоже не знаю. Мы даже не догадываемся, что с ним.
Миллз снова откашлялся. Гордо держа голову, с неопределенной усмешкой на бледном лице, он сказал:
– Сэр, если у вас возникает мысль о том, что… ну о нечестной игре с нашей стороны… или о подозрении, что его… ну… как-то довели до этого, то отбросьте ее. Мы вам докажем, что это не так, и сделаем это, так сказать, парами. Я имею в виду, что сегодня мы все время находились по двое, теми же самыми парами, как и вчера вечером. Мы с прорицательницей, – он степенно поклонился в сторону Эрнестины Дюмон, – находились наверху в моей рабочей комнате. Как я понимаю, мисс Гримо и наш приятель Менген были тут, внизу.
– Лучше рассказать все сначала, – нетерпеливо перебила его Розетта. – Бойд сообщил вам, что перед этим Дреймен спускался вниз?
– Нет, я ничего им об этом не говорил, – отрезал Менген, повернув к ней взволнованное лицо. – После случая с пальто я хотел, чтобы меня кто-нибудь поддержал. Это случилось полчаса назад. Мы были тут вдвоем с Розеттой. Я поссорился с Бернаби. Обычное дело. Все только и говорят об этих пальто, и наши взгляды разошлись. Бернаби ушел. Дреймена я не видел. Он все утро находился в своей комнате, а потом пришел сюда и спросил меня, как найти вас.
– Думаете, ему стало что-нибудь известно?
– Или он хотел, чтобы мы так подумали, – пренебрежительно фыркнула Розетта. – Дело очень темное. Он вошел сюда как-то неуверенно и спросил, как найти вас. Бойд поинтересовался, зачем…
– Вам показалось, что он узнал что-то важное?
– Да. Мы оба даже подскочили.
– Почему?
– Вы бы тоже подскочили, если бы были невиновны, – объяснила Розетта и, сложив руки так, будто ей было холодно, пожала плечами. – Мы спросили: «Что же все-таки произошло?» И он дрожащим голосом ответил: «Я обнаружил, что из моей комнаты кое-что пропало, и вспомнил о вчерашнем вечере». Потом он принялся плести всякие небылицы о подсознательной памяти и о том, будто вчера, после того, как он выпил снотворное и лег спать, в его комнату кто-то заходил.
– До того, как был убит Гримо?
– Да.
– Кто же это мог быть? – Вот-вот! Он или ничего не знает, или ему это приснилось. Ничего другого подумать я не могу, – холодно заметила Розетта. – На наши вопросы он постучал себя по голове и расстроенно сказал: «Я в самом деле не могу сказать…» Господи! Ненавижу тех, кто не говорит откровенно, кто себе на уме! Мы оба были очень недовольны. – Не в этом дело, – обеспокоенно сказал Менген. – Все эти обобщения ни к чему, если не рассказать, что делал я.
– Не рассказать о чем? – быстро спросил Хедли. Менген пожал плечами и, хмуро глядя на огонь, сказал:
– Я ему предложил: «Если вы узнали так много, то почему не пойдете на место этого ужасного убийства и не узнаете еще больше?» Это правда, я в самом деле был обижен. Но он понял мои слова в буквальном смысле, посмотрел на меня мгновенье и ответил: «Да, я пойду. Я должен убедиться». Сказал и вышел. Минут через двадцать мы услышали, что кто-то спускается по лестнице вниз. Видите ли, из комнаты мы не выходили… – Внезапно он умолк.
