Эрл Гарднер - Содержанка никуда не денется
После того как Калхун поработал ножом, Ивлин его оттуда выставила. Велела прихватить с собой подарочную коробку с вилкой и пообещала позаботиться насчет орудия убийства. Приказала сесть в самолет и вернуться домой. Сейчас он, по-моему, поджидает, пока эта сучка обстряпает дельце. Отделавшись от Калхуна, – продолжала Берта, – маленькая «Мисс Прелестные Трусики» раздела труп и обнаружила пояс с деньгами, в котором лежали семьдесят пять тысячедолларовых банкнотов. Так что она их присвоила совершенно естественным образом. Потом перебрала содержавшиеся в чемодане вещи, отыскала записку, откуда явствовало, что в действительности чемодан принадлежит субъекту по имени Джордж Биггс Гридли, который остановился в отеле «Золотые Ворота». Она не совершила ошибку, не стала оставлять Гридли никаких сообщений, не стала даже пробовать позвонить из своего номера, а потратила на четыре доллара четвертаков, названивая в отель «Золотые Ворота» из автомата в холле и прося соединить ее с мистером Гридли.
Нож и замшевый пояс засунула в кейс, имевшийся в номере, отнесла вниз, небрежно задвинула в кучу багажа, принадлежавшего прибывающим, и зашагала своей дорогой.
Она замела все следы до того, как обнаружили труп. Стэндли Даунер был крупным игроком и собирался рвать когти. Однако из опасения, как бы его не оставили в дураках, не стал складывать яйца в одну корзину. Семьдесят пять тысяч положил в пояс, а пятьдесят завалил в чемодан. Тот факт, что из бронемашины тиснули банковский куш, никоим образом не отразился на Стэндли. Деньги были застрахованы. Банк выплатил ему сумму и решил помалкивать на сей счет.
Совершенно убитая Ивлин сидела и всхлипывала.
Хейзл с огромными, словно блюдца, глазами, стояла и слушала.
– Что ж, мы возьмем Калхуна в Лос-Анджелесе, – заключил Хобарт. – Мы…
– Будьте добры, – вмешался я, – обождите минуточку. – Подошел к телефону, поднял трубку и попросил клерка: – Передайте, пожалуйста, мистеру Джексону из 813 номера, что в отеле находится офицер полиции, который просит его спуститься к Ивлин Эллис в номер 751. – Положил трубку и бросил инспектору Хобарту: – Продолжайте, у нас еще хватит времени.
Он поколебался секунду-другую, а потом бросился следом за мной в коридор.
Мы помчались по лестнице вверх к номеру 813. И почти добрались до дверей, когда те рывком распахнулись, и из них вырвался Калхун, волоча за собой кейс, с выражением дикой паники на физиономии.
– Привет, Калхун, – поздоровался я. – Не забыли меня? Я Лэм. Обменяйтесь рукопожатием с инспектором Хобартом.
Хобарт бросил один взгляд на Калхуна и потянулся к поясу за наручниками. Застегнув их, повернулся и посмотрел на меня.
– Ну, от какого черта вам известно, что этот тип зарегистрировался в отеле под именем Джексона? – спросил он.
– Инспектор, – подсказал я, – вам следует только припомнить некоторые блестящие логические цепочки, позаимствованные из телевизионных программ. Каждому, кто следит за детективными сериалами, отлично известно, что этот тип обязательно должен был появиться в отеле, чтобы дать нам возможность раскрыть дело за тридцать минут, включая рекламные паузы.
Инспектор Хобарт, весь белый от злости, замахнулся, чтобы ударить меня. Потом глубоко вздохнул и объявил:
– Выражаю вам, Лэм, свою признательность. И начинаю хорошо понимать чувства Фрэнка Селлерса.
Мы препроводили Калхуна вниз к номеру, где под охраной Берты Кул находилась Ивлин Эллис.
Калхун бросил один взгляд на воинственную Берту Кул, на рыдающую Ивлин, понял, что игра проиграна, и начал выкладывать всю историю.
Он знал, что Ивлин ему изменила. Знал, что Даунер собрался отправиться в Сан-Франциско, обосноваться там и зажить вместе с Ивлин семейной жизнью. Поэтому специально звонил ей на квартиру, прикинувшись гангстером, изменив голос, и оставил для Даунера грозное предупреждение, которое и привел впоследствии в исполнение.
– Другими словами, – сказал я Калхуну, – у вас в подсознании все время сидела мысль о возможности убить Даунера и таким образом убрать его с дороги.
– Нет, нет, нет, нет! – истерически завопил он. – Я клянусь! Я клянусь!
– Чепуха, – отрезал Хобарт. – Не знаю, сумеем мы доказать или нет, но думаю, что сумеем. Какая тут, к черту, самозащита! Это умышленное убийство. Первой степени.
– Он защищал меня, – всхлипнула Ивлин.
– Это вы так считаете, – заметил Хобарт. – Нам вполне ясно, как было дело. – Он повернулся ко мне и продолжил: – Хорошо. А теперь относительно вас обоих. Немедленно выметайтесь отсюда ко всем чертям – я имею в виду, из города, – и если вы, не успев отсюда убраться, раскроете рот перед каким-либо газетчиком, я позабочусь, чтобы ноги вашей никогда больше не было в Сан-Франциско, или весь состав штатных работников полиции выдворит вас отсюда к дьяволу.
Я обеспечу вам полицейский эскорт до аэропорта. Вы доберетесь туда за рекордное время, со всей скоростью, которую развивают машины с сиренами и мигалками.
После чего я препровожу нашу сладкую парочку в управление, и мы доведем до конца это дело добрыми старыми полицейскими методами.
А когда вы прибудете в Лос-Анджелес, не преподносите газетным репортерам никаких баек. Фрэнк Селлерс уже изложил историю поисков награбленного, а я расскажу ему о раскрытии дела об убийстве. А вы, Лэм, вполне можете потратить свободное время на раздумья о том, что стряслось с вашими пятьюдесятью тысячами, если, конечно, они когда-нибудь у вас были.
– Мне нечего тратить на это свободное время, – возразил я. – Я знаю, где они в данный момент находятся.
– Где?
– Я был полным идиотом, что не подумал об этом раньше, – признался я.
– Хорошо, – сказал Хобарт, – согласен купить. Где они?
Я наставил указательный палец на Берту Кул и приказал:
– Ладно, Берта, колитесь.
Физиономия Берты на миг побагровела от гнева, а потом она раскололась.
– Ты перепугал меня просто чертовски, я чуть не грохнулась в обморок. Вскрыла тот чертов посылочный ящик с камерой, поглядеть, что там такое, и отправить обратно, открыла коробку с фотобумагой, а оттуда по всей комнате полетели тысячедолларовые банкноты. Я сгребла деньги, сунула к себе в стол, в этот момент затрещал телефон, Фрэнк Селлерс сообщил мне про тебя, и я чертовски отчетливо сообразила, что ты оставил меня сидеть на куче жареных денег. Тогда я сбегала в фотомагазин, купила другую коробку бумаги, точно такую же, как твоя, срезала перочинным ножом опечатку, положила в посылку, вынесла ее в приемную и велела Доррис Фишер запаковать все и отослать назад в чертову фотостудию.
– Жареных пятьдесят тысяч! Боже, неужто я сплю…
Я с ухмылкой оглянулся на Хейзл Даунер и поправил Берту:
