Дороти Ли Сэйерс - Престолы, Господства
— Могу я оставить для него эти фотографии? По-моему, они ему нужны срочно.
— Конечно, — сказала Харриет, — указывая на мраморный столик с позолотой у стены.
Посетительница положила пакет. Повисла пауза. Каждая из них, поняла Харриет, сгорала от любопытства: незнакомку интересовал дом, Харриет — незнакомка. Маска леди Питер чуть соскользнула, и Харриет сказала:
— Это красивый дом. Хотели бы осмотреть его?
— Очень!
— Могу я узнать ваше имя?
— О Господи, разве я не сказала? Хоуп Фэншоу. Мисс Хоуп Фэншоу.
— Я его уже где-то слышала, — сказала Харриет, следуя впереди вверх по лестнице.
— Надеюсь, что да, леди Питер, — сказала мисс Фэншоу, доставая визитную карточку из небольшой сумочки и вручая её Харриет. Прежде, чем Харриет успела взглянуть на неё, появился запыхавшийся и озабоченный Мередит.
— Бантера нет дома, — сказал он, обращаясь к посетительнице и голосом выдавая тревогу по поводу её ухода из холла.
— Похоже, что так, — сказала Харриет. — Пожалуйста, Мередит, кофе в гостиную через пятнадцать минут.
Она увидела, как взмыли вверх его брови, когда он сказал: «Да, миледи», и в ней проснулся чертёнок. Она провела для мисс Фэншоу долгую и подробную экскурсию по дому и лишь затем усадила за кофе в великолепии гостиной.
— Вы намного больше интересовались портретами, чем большинство моих гостей, — сказала она, когда они уселись лицом друг к другу. — Я всегда считала что предки других людей должны представлять интерес, хотя сама его не разделяю. Правда, у лорда Питера есть чем поразить.
— Это — моя профессия, — просто сказала мисс Фэншоу, после чего Харриет как следует рассмотрела визитку.
Хоуп Фэншоу. Портретная фотография, — прочитала она. — Свадьбы, Юбилеи, Назначения. Выпускные.
— Но ведь фотография — совсем другое?
— Да, это так. Но представляет интерес вопрос сходства. Я иногда думаю, что легче получить сходство на картине.
— Это звучит очень интригующе. Большинство считает как раз наоборот.
— Леди Питер, сколько минут, по-вашему, вы смотрели на меня этим утром? Смотрели прямо на меня, я имею в виду.
— Не знаю, — сказала Харриет. — Треть времени, пока мы были вместе? Возможно, меньше.
— Гораздо меньше. Существует табу смотреть прямо на другого человека. Скажем, пять минут, и я уверена, что на самом деле меньше, но уж никак не больше.
— А у художника есть право смотреть — вы это имеете в виду?
— Да. Художник смотрит в течение многих часов подряд. С другой стороны, фотоаппарат делает снимок за долю секунды. В эти доли секунды люди могут проявиться так, что кажутся неузнаваемыми для самих себя и друзей.
— Таким образом, хитрость в том, чтобы поймать типичный момент?
— Одна из них. Моя хитрость в том, чтобы предположить, какое из миллиона обличий, которые человек принимает секунду за секундой, является тем обличием, которое нравится самому человеку, и поймать его.
— Но ведь это не всегда решение проблемы? — сказала Харриет задумчиво. — Поскольку большинству людей не нравится ни одно из таких обличий. Им вообще не нравится собственная внешность.
— Вы абсолютно правы. С другой стороны, они никогда её и не видели. Все позируют, когда смотрятся в зеркало — они не видят того, что видят другие. Вы сами прекрасный пример этого.
— Почему именно я?
— Поскольку ваши черты не слишком интересны, когда вы в покое. Именно жизнь придаёт им красоту. И необходимо подчеркнуть ваши глаза. У вас имеется некоторая серьёзность во взгляде. Вы разрешите мне сфотографировать вас?
— Конечно, как-нибудь потом. Но вернёмся к тому, что вы говорили о рисованном портрете.
— Картина требует времени. Поэтому она заключает в себе время. Меняющиеся выражения объекта, меняющийся свет, доверие или недоверие, с которым объект относится к художнику, — всё это входит в портрет.
— И результат покажет кого-то не таким, каким он фактически был в миллионную долю секунды, как на фотографии, но каким он был в течение часа, недели или года?
— Каким он был в течение времени, когда позировал художнику, да.
— Я видела портрет, — задумчиво произнесла Харриет, — который показывал натурщика больше, чем одним способом, на том же самом холсте.
— Это звучит очень изощрённо и искусственно. Кто его написал?
— Гастон Шаппарель. Я видела портрет в его студии, когда он писал меня. Интересно, какой я появлюсь из под его кисти, — глубокомысленно продолжала Харриет. Она вспомнила, что Питер хотел, чтобы кто-нибудь показал её ей же самой.
— О, он довольно хорош, — сказала мисс Фэншоу. — Лучше пишет женщин, чем мужчин.
— А вы наоборот?
— Не сказала бы. Я нахожу, что женщины интересней. У них есть больше, что скрывать.
— В самом деле? — удивилась Харриет. — Вы бы посмотрели на моего мужа, когда ему не нравится компания, в которой он находится, или когда он считает, что дипломатия требует скрывать свои чувства. Фактически, именно об этом я и хочу вас попросить: сделать для меня фотографии Питера. До сих пор его снимал только Бантер.
— Мервин — очень хороший фотограф.
— Но, возможно, слишком почтительный подход?
Мисс Фэншоу широко улыбнулась.
— Это вполне возможно. Но, леди Питер, я отняла у вас слишком много времени, и мне нужно идти. Если вы действительно хотите сделать портрет, позвоните в студию и мы выберем любое удобное время.
— Это была очень интересная встреча, мисс Фэншоу. Обязательно позвоню.
Когда гостья встала, чтобы уйти, появился Мередит, вновь, казалось, охваченный паникой, и объявил: «Хелен, герцогиня Денверская, миледи». А так как Хелен не стала ждать, пока о ней доложат, и следовала по пятам за Мередитом, обе женщины встретились на лестнице.
— Что эта за специфическая женщина, Харриет? — это было первое, что произнесла Хелен.
— Друг Бантера, — неосторожно сказала Харриет, задаваясь вопросом, что же такого было во внешности Хоуп Фэншоу, что показалось специфическим невестке.
— О Боже! — Хелен почти сорвалась на крик, глядя на поднос с кофе, уносимый Мередитом. — Харриет, нельзя заниматься людьми этого класса!
— Какой класс людей ты имеешь в виду, Хелен? — спросила Харриет. — Мисс Фэншоу не служанка, она имеет профессию, как и я сама. Садись, хочешь что-нибудь выпить?
— Нет, спасибо, Харриет, я не могу задерживаться. Я приехала, чтобы поговорить с тобой, только ты и я, поскольку узнала от вдовствующей герцогини, что Питер отсутствует.
Значит, он позвонил матери, подумала Харриет. Интересно, сказал ли он ей, в чём там дело?
