Эллери Квин - Дом Брасса
Квины и «нерегулярники» заранее договорились встретиться в гостинице «Олд Ривер», дабы закусить перед поездкой.
— Незачем, ребята, продолжать поиски настоящей Джесси Шервуд, кто бы она ни была, — сказал инспектор за кофе. — Она ничего не унаследует — вся выручка за эту кучу хлама отойдет кредиторам. Что касается недвижимости — дома и земель, — то они в негодном состоянии, и вряд ли их когда-нибудь приведут в порядок. Ну, пусть из-за этого голова болит у Вона и судьи по делам о наследстве, а не у нас. Я жалею только о том, что втянул вас в это.
— Он сожалеет! — воскликнул Эл Мерфи. — Да ведь это было забавнее, чем две бочки обезьян!
Седые головы энергично кивнули.
— Просто чудесно, что вы с такой охотой помогали Ричарду, — сказала Джесси. — Какой стыд, что вы не можете постоянно работать вместе!
— Еще бы, — с тоской произнес Уэс Полански. — Хотел бы я найти возможность…
— Может, она и есть, — вмешался Джонни Криппс. — Или была бы, если бы эти шесть миллионов оказались реальными. Один из наследников мог бы отстегнуть Дику и нам десять или пятнадцать штук за наши хлопоты, и мы бы тогда смогли открыть агентство.
— Это идея! — воскликнул Пит Анджело. — Детективное агентство Ричарда Квина с персоналом из пяти сотрудников. Что скажешь, Дик?
— Скажу, что это великолепно, — усмехнулся Ричард. — Мы бы открыли офис на Мэдисон-авеню…
— И доказали бы этим молодым грубиянам с Сентр-стрит,[65] — подхватил Хью Джиффин, — что в шестьдесят три года жизнь только начинается.
— У нас шестерых, вместе взятых, около двухсот лет опыта, — кивнул Эл Мерфи. — Чем больше я об этом думаю, тем лучше это звучит.
— Возможно, — пробормотал Ричард среди всеобщей эйфории.
— Двести лет опыта и никаких денег, — со вздохом напомнил Полански.
Это вернуло их к действительности. Они молча уставились на кофейные чашки. Джесси едва сдерживала слезы. Ей хотелось прижать всех шестерых к груди и приободрить их, но что она могла им сказать? Старый Уэс был прав — для бизнеса нужен капитал, а у них была только пенсия, на которую они жили. Общество выбросило их за ненадобностью, отказав в работе, которую они все еще могли выполнять, и оставив без средств, на которые можно было бы начать собственное дело.
— Не знаю, — быстро сказала Джесси, — почему мы сидим здесь с таким видом, словно только что вернулись с похорон…
— Так оно и есть, — мрачно произнес ее муж, и в этот момент Немезида, преследовавшая его в течение всего дела Брасса, нанесла очередной удар.
Она явилась в облике краснолицего шефа Виктора Флека, налетевшего на них с такой злостью, как будто он собирался арестовать их за нарушение общественного порядка.
— Лу сообщил мне по радио, что вы остановились у гостиницы, — пропыхтел он, придвигая себе стул. — И хорошо сделал! У меня для вас новости.
— Да? — упавшим голосом отозвался Ричард Квин. — Что теперь случилось, шеф?
— Случилось то, — ответил Флек, — что мне осточертело вас слушать, Квин. Не могу понять, как вы умудрились дослужиться до инспектора. Вы не способны даже дежурить на перекрестке у школы!
— Что я опять натворил? — Инспектор побледнел.
— Снова пустили нас по ложному следу — вот что! Вся эта чушь насчет того, как прикончили старика Брасса…
— Я же доказал вам…
— Не собираюсь говорить, что вы мне доказали, так как здесь леди, даже если она ваша жена!
— Что я натворил? — снова спросил Ричард.
— Я собирал досье по делу Брасса в управлении, пытаясь решить, как представить его газетам. Ведь убийца мертв, а доказательств нет, если не считать той ахинеи, которой вы пудрили мне мозги, что вообще не является никаким доказательством — это ясно и полоумному. Ну, досье вышло объемистым, и когда я поднял его, оттуда выпала бумага. Я ее подобрал и взглянул на нее. Богом клянусь, я видел эту бумагу впервые в жизни. Никто не говорил мне о ней — Боб просто сунул ее в папку. Вы, братец Квин, тоже о ней не знали, иначе не морочили бы мне голову этим вздором.
— Каким вздором? — Сердце Ричарда упало до колен.
Джесси закрыла глаза, потом открыла их и нашла под столом руку мужа, который вцепился в нее, как утопающий. «Нерегулярники» хранили гробовое молчание.
— Помните, как Хьюго отправился в тот вечер в город и надрызгался в таверне? Случилось так, что моя теща тем же вечером заболела, жена решила, что это сердечный приступ, и мне пришлось везти ее черт знает куда — в Пэтчог на Лонг-Айленде, где живет старуха. Оказалось, проклятая дура наелась за ужином каких-то жареных моллюсков, а ей вообще нельзя ничего жареного, вот у нее и произошло острое несварение. В итоге я вернулся в Филлипскилл уже утром и узнал о том, что старого Брасса прикончили. Я был слишком занят, чтобы просматривать ночную сводку, а позже так увяз в этом деле, что не стал к ней возвращаться. И зря! Если бы я случайно не уронил рапорт, который Боб сунул в досье Брасса, то никогда бы об этом не узнал.
— Какой рапорт? О чем?
Но разозленный Флек предпочитал вести повествование издалека.
— Хьюго пришел в забегаловку Бруки и быстро надрался. Не ожидал это от такого верзилы — я думал, что с таким количеством мяса можно лакать галлонами и оставаться трезвым, но пиво ударило ему в тупую башку, и Бруки около полуночи отправил его восвояси. А теперь начинается самое интересное. Около двух ночи Хьюго опять заявился к Бруки и потребовал еще пива. Выглядел он протрезвевшим, поэтому Бруки решил, что бакс есть бакс, и обслужил его. Не прошло и получаса, как парень окосел снова — стал стучать по столу кулачищами, орать во весь голос и лезть в драку со всеми…
— Хьюго? — недоверчиво спросила Джесси.
— Вы не догадывались, что он на такое способен, мэм, и ваш муженек наверняка тоже. — Шеф Флек устремил на Ричарда враждебный взгляд. — Ну, связываться с такой гориллой никто не пожелал, поэтому он начал крушить мебель. Бруки позвонил в управление, и мой ночной дежурный связался по рации с Бобом, который патрулировал на машине. Боб поехал в таверну, скрутил Хьюго и привез в управление, где вместе с дежурным запихнул великана в камеру.
Инспектор облизнул губы.
— В котором часу ваш человек забрал Хьюго?
Шеф Флек отозвался с мрачным удовлетворением человека, которого слишком долго водили за нос:
— В два сорок шесть ночи.
Последовало молчание.
— Но его отпустили примерно через час? — с надеждой осведомился Джонни Криппс.
— Отпустили, но только в семь утра, приятель. И по словам Боба, он все еще не протрезвел. Боб хотел отвезти его домой, но Хьюго заявил, что должен забрать свою «хонду», которую оставил у заведения Бруки. Боб отвез его туда, Хьюго сел на свою развалюху и покатил домой. Таким образом, ваш убийца, инспектор Квин, — не мой, клянусь Богом! — от двух сорока шести ночи до семи утра был заперт в моей кутузке. А в какое время, по словам дока, Брасса пырнули ножом в сердце? Между четырьмя и шестью, верно? Вот я и спрашиваю вас: каким образом Хьюго мог это сделать?
