Джон Карр - Она умерла как леди
Тогда Рита начала ощущать себя мученицей, а Том мог лишь беспомощно наблюдать, как она все сильнее влюбляется в Салливана. Кульминация наступила в конце мая, когда Рита пришла к Тому и отдала себя на его милость, попросив рекомендацию для оформления паспорта, чтобы уехать с Салливаном в Америку.
Это оказалось последней каплей. Тому не составило труда вытянуть из нее всю историю. Обвести вокруг пальца такое легкомысленное романтическое создание, как Рита Уэйнрайт, ничего не стоило. Если Том сказал ей нечто вроде: «Ладно, девочка, я передаю тебя лучшему мужчине, и благословит тебя Бог», то именно это Рита и ожидала от него услышать.
Молли кивнула, поджав губы.
– Так всегда с ней обращался ее муж, – продолжал Г. М. – Должно быть, она со слезами благодарности целомудренно поцеловала Тома, восхищаясь его благородством. Но Том не был благороден – он был всего лишь человеком, обезумевшим от любви.
Том Кроксли выпытал все об их плане с газонокосилкой и о том, где и когда они собирались его осуществить. Почему бы и нет? Ведь он проявил себя самоотверженным другом. И никому не показалось бы подозрительным, если бы доктор Том отсутствовал дома ночью, – с сельскими врачами такое бывает постоянно.
В ночь с субботы на воскресенье – мы точно не знаем, когда именно, но, должно быть, незадолго до часу – Том поехал к дороге на Бейкерс-Бридж, там припарковал свою машину. Потом он направился к туннелю в Пиратское Логово и спустился по нему, держа за спиной украденный пистолет.
Том застал Риту и Салливана, когда они только что переоделись после плавания. У них не было оснований подозревать дурное – они готовились к новой жизни и решили, что он пришел проститься. На руке у него была перчатка, защищающая от «обратной вспышки». Может быть, он был слегка бледен, но при пламени свечи они этого не заметили. Подойдя к Рите, Том выстрелил ей в сердце. Салливан, которого, вероятно, парализовал ужас, получил пулю с такого же близкого расстояния.
Г. М. сделал паузу.
Мысленно я слышал эхо выстрелов.
– Том сбросил тела в море, а потом и чемоданы со всем содержимым, кроме бриллиантов и паспортов. Одежда без меток не имела значения, но паспорта были слишком опасны, и он забрал их с собой. Но Том забыл о купальных костюмах, которые они спрятали в расщелине, и не смог найти одну из стреляных гильз. Положив пистолет в карман, он вернулся к своей машине.
– Но почему он забрал пистолет, а не выбросил его в море? – спросил я.
Г. М. посмотрел на меня поверх очков:
– Сынок, если бы тела обнаружили, все должны были предполагать, будто они застрелились на краю Прыжка Влюбленных. Верно?
– Да.
– Но стальной пистолет имеет скверную привычку не держаться на воде. Если бы он выбросил его, то возле Прыжка Влюбленных, а не в полумиле оттуда. Это закончилось для него катастрофой. Той же ночью, вероятно, когда он садился в машину, пистолет выскользнул у него из кармана. Но Том был настолько потрясен, что этого и не заметил.
Г. М. вынул сигару и стал вертеть ее в пальцах.
– Далее требовалось избавиться от автомобиля Салливана. Том не осмелился на рискованную операцию в ту же ночь, так как вскоре дороги должны были кишеть копами, и он не мог отсутствовать дома слишком долго.
Том не знал, что Рита и Салливан оставили двери студии открытыми настежь, так что автомобиль мог увидеть любой. На следующий день Белл Салливан проезжала мимо, увидела машину мужа и задержалась в студии. Когда Том ночью отправился забирать машину, он к тому времени был так преисполнен раскаяния, что почти лишился рассудка.
Несомненно, он уже оставил свой автомобиль возле полосы зыбучего песка, которой намеревался воспользоваться, и пошел пешком за другим. Должно быть, Том окаменел при виде девушки, вопящей из-под верха складного сиденья.
Мы все гадали, кто знал об Эксмуре достаточно, чтобы там избавиться от машины. Крафт ставил на доктора Люка, а доктор Люк – на вас, молодой человек. Казалось, никому не приходило в голову, что если отец в процессе работы близко познакомился с Эксмуром, то это должен был сделать и сын.
Ну, Белл Салливан выпрыгнула из машины и упала в обморок. Том не знал, что делать. Совесть терзала его, как белая горячка. Он не собирался нарываться на новые неприятности. Все было проделано в темноте, и Белл не узнала бы его, если бы увидела снова.
Но как поступить с ней? Том не мог заявить, что нашел ее, не объяснив, как он сам оказался в опасном месте, не вызвав подозрений. Поэтому он запихнул девушку в свою машину, отвез ее назад в студию и отнес в комнату наверху – у него был ключ, оставшийся от прошлых свиданий, – где она, по крайней мере, могла прилечь. Том запер ее там, рассчитывая, что ей хватит ума вытолкнуть ключ из скважины и втащить его через щель под дверью, когда она очнется.
Но девушка тоже потеряла голову.
Должно быть, Том испытал очередное потрясение, когда на следующий день она появилась в качестве гостьи в его собственном доме.
Доктор Люк дал любопытный отчет об этом. «Тому очень понравилась девушка. Он стал еще более дидактичным и невыносимым, чем обычно». Дидактичным? Невыносимым? Он был смертельно напуган! У парня, который мог описать вам все детали вскрытия, поедая хлеб с маслом, пересохло в горле, когда Белл начала говорить о повреждениях на теле Риты Уэйнрайт.
Теперь Тому оставалось только нанести еще один визит в Пиратское Логово и посмотреть, что произошло с исчезнувшей гильзой. К тому времени фаза угрызений совести миновала, и он боялся за собственную шкуру.
Во-первых, тела были обнаружены. Во-вторых, нашли пистолет. В-третьих, копы подозревали фокус-покус. Если в пещере остались улики, их нужно было срочно изъять.
Том не мог отправиться туда в ночь с понедельника на вторник. Почему? Потому что у них была гостья – Белл Салливан, – хлопоты по поводу которой задержали их допоздна. Даже когда ее уложили в постель, дав снотворное, старик нервничал и не спал большую часть ночи. Том не мог уйти и отложил это на ночь со вторника на среду – ночь перед дознанием.
Где Том взял другой пистолет, я не могу вам сказать. Догадываюсь, что у него на выбор было несколько, потому что, как говорил отец Молли, они теперь стали такими же распространенными, как крыжовник. Когда Том той ночью отправился в Пиратское Логово, у него было красно в глазах и он не собирался шутить.
Молли натянула юбку на колени и протестующе воскликнула:
– Не может быть, чтобы Том Кроксли хотел застрелить собственного отца!
– Хо-хо! – усмехнулся Г. М. с весельем, от которого в испуге шарахнулись бы дети. – Но он понятия не имел, что это его отец.
Если отец не понимал сына, то и сын не понимал отца. Говорят, такое случается в лучших семьях. Для доктора Тома доктор Люк был старой развалиной, годной лишь на то, чтобы лежать на солнце и получать указания, когда не следует есть овсянку. Из всех людей Том меньше всего рассчитывал наткнуться в час ночи в пещере на своего старика.
