Эллери Квин - Таинственный цилиндр
— …Я частенько заходила в театр, чтобы — мы ввели это в привычку — встретить своего жениха после спектакля. В подобных случаях он обыкновенно провожал меня домой либо приглашал поужинать где-нибудь, в ресторане поблизости. Как правило, мы договаривались обо всем еще до моего прихода в театр. Но иногда, если выдавалась возможность, я приходила без предупреждения. Так и в тот понедельник вечером…
Я пришла в театр всего за несколько минут до конца первого акта, потому что, естественно, уже не раз видела этот спектакль. У меня было свое постоянное место — мистер Барри еще за несколько недель до этого забронировал его через мистера Панцера. Не успела я сесть, чтобы посмотреть спектакль, как занавес опустился. Начался первый антракт. Мне стало немного жарко. Стояла какая-то духота… Я вначале спустилась из фойе по лестнице в дамский туалет, чтобы умыться. Потом снова поднялась и вышла из театра через боковой коридор. Там стояло множество людей, которые вышли подышать свежим воздухом.
Она на какое-то мгновение смолкла. Эллери, который по-прежнему стоял, прислонившись к шкафу, внимательно, наблюдал за лицами слушавших. Миссис Айвз-Поуп грозно вертела головой, словно сказочное страшилище. Айвз-Поуп все так же не сводил взгляда со стены над головой Франсес. Стэнфорд грыз ноготь. Пил и Барри явно переживали за Франсес и тайком поглядывали на инспектора, как будто хотели понять, какое действие на него оказывает рассказ девушки. Эва Эллис протянула руку и крепко сжимала запястье Франсес.
Инспектор снова откашлялся.
— А какой именно это был выход, мисс Франсес, — с левой или с правой стороны? — спросил он.
— С левой, инспектор, — ответила она, не раздумывая. — Как вам известно, я сидела на месте С8, левая сторона. А потому, полагаю, мне было вполне логично выйти в коридор именно на левую сторону.
— Разумеется, — улыбнулся Квин. — Прошу вас, продолжайте.
— Итак, я вышла через боковой выход, — продолжала она, чуть успокаиваясь.
— А так как абсолютно никого не знала из тех, кто вышел на улицу тоже, встала у кирпичной стены театра, чуть дальше приоткрытой железной двери. Свежий ночной воздух после дождя был просто прекрасен. Я не простояла и двух минут, как вдруг почувствовала, что кто-то меня коснулся. Я сделала шаг в сторону, потому что решила — это вышло случайно. Но когда этот человек — мужчина, мне совсем не знакомый — снова дотронулся до меня, я немного испугалась и решила уйти. Он… Он схватил меня за запястье и потянул к себе. Мы стояли так, что нас почти скрывала от всех полуоткрытая железная дверь, так что я сомневаюсь, чтобы кто-то из зрителей видел происходившее.
— М-да… Вот так да… — участливо пробормотал инспектор. — Мне кажется, что для человека, совсем не знакомого вам, такой поступок, да еще почти что на людях. достаточно необычен.
— Похоже было на то, инспектор, что он хотел меня поцеловать. Он наклонился ко мне и прошептал: «Добрый вечер, моя сладкая!» Потому я так и решила. Я отстранилась и сказала спокойно, как только могла: «Отпустите меня, или я позову на помощь». Он только засмеялся и подступил еще ближе. От него невыносимо воняло виски. Мне стало дурно.
Она содрогнулась. Эва Эллис принялась поглаживать ее по руке, стараясь успокоить. Барри хотел было запротестовать и даже привстал, но Пил чувствительно ткнул его кулаком в бок.
— Мисс Франсес, я задам вам несколько странный вопрос, — сказал инспектор, откидываясь на спинку кресла. — От него пахло хорошим или плохим виски?.. Ну, вот видите! Я так и знал, что вы будете улыбаться.
Глядя на несколько обиженное лицо Квина, все общество начало похихикивать.
— Ну, инспектор, это трудно сказать, — чистосердечно ответила девушка. — Боюсь, что не слишком разбираюсь в спиртном. Но, если постараться и припомнить, это был запах довольно хорошего виски. Хорошего, но в лошадиной дозе!
Она сердито вскинула голову.
— Жаль, что меня там не было. Я определил бы по запаху даже год разлива, — пробормотал Стэнфорд Айвз-Поуп.
Губы его отца сжались, но уже в следующий миг по ним пробежала легкая улыбка. Он только покачал головой, глядя на сына.
— Дальше, мисс Франсес, — сказал инспектор.
— Я была ужасно напугана, — призналась девушка, и ее тубы при этом задрожали. — Я вырвалась, содрогаясь от отвращения, и бросилась, не разбирая дороги, в театр. Когда немного пришла в себя, оказалось, что я сижу на своем месте в зале и слышу звонок к началу второго акта. Какой-то провал в памяти! Я и в самом деле не помню, как дошла, как села на место. Сердце колотилось у меня где-то в горле. Сейчас я точно припоминаю: подумала тогда, что ничего не буду рассказывать про этот случай Стивену… мистеру Барри, потому что испугалась, как бы он не нашел этого человека и не разделался с ним. Знаете, мистер Барри ужасно ревнив.
Она одарила жениха нежной улыбкой. Тот не замедлил улыбнуться в ответ.
— Вот и все, инспектор, что я знаю о событиях того вечера. Вы наверняка спросите меня, когда же я дойду в своем повествовании до сумочки. Вынуждена вас огорчить, инспектор, — я не дойду до нее вообще. Потому что, честное слово, ничего про нее не помню.
Квин беспокойно зашевелился в кресле.
— Как же так, мисс Франсес?
— До того момента, как вы показали мне сумочку в кабинете у директора театра, я даже не подозревала, что потеряла ее, — решительно заявила она. — Припоминаю только, что сумочка была еще при мне, когда я встала после первого акта и пошла умыться. И помню, что в туалете открывала ее, чтобы достать пудреницу. Но вот дальше — не помню, хоть убейте. То ли я оставила ее там, то ли потеряла где-то еще…
— А вы не допускаете, мисс Франсес, — спросил Квин, который взялся было за свою табакерку, но тут же виновато отдернул руку, поймав на себе ледяной взгляд миссис Айвз-Поуп, — что могли потерять сумочку у бокового выхода из театра, когда этот мужчина приставал к вам?
На лице Франсес Айвз-Поуп отразилось нечто, похожее на облегчение. Она даже оживилась.
— Ну конечно же, инспектор! Именно об этом я и думала все время. Но такое объяснение казалось мне настолько неубедительным и притянутым за уши, что я ужасно боялась попасться в какие-то сети. Я просто не решалась сказать вам об этом. Пусть я ничего не могу припомнить. Но ведь это вполне логично — предположить, что я выронила сумочку именно тогда, когда он схватил меня за запястье, а потом совершенно забыла о ней.
Инспектор улыбнулся.
— Милая моя, зря вы сомневались. Это не только самое логичное, но и вообще, кажется, единственное объяснение, которое соответствует действительности, — сказал он. — По всей вероятности, этот человек подобрал вашу сумочку там, у бокового выхода, и в порыве влюбленности, возникшей во многом под воздействием алкогольных паров, сунул себе в карман — видимо, с намерением вернуть ее вам. Таким образом, у него появлялся повод встретиться с вами снова. Вы, кажется, порядком вскружили ему голову — что, впрочем, неудивительно, милая моя.
