Найо Марш - Убитая в овечьей шерсти
Элберт решительно протрезвел и украдкой перевел глаза с Аллейна на Фабиана.
— Придется защищаться, — сказал он. — Попрошу полицию, чтоб его убрали.
— Замечательно. А я, пожалуй, скажу, что вы разыграли балаган. Полиции будет приятно узнать, что вы скрывали важные сведения.
— Ладно, ладно, — сказал грузчик, — будь по-твоему, проклятая корова. — И он залился слезами.
Фабиан и Аллейн спускались с холма молча. Они свернули к овчарне, где Аллейн помедлил и взглянул на завешенную мешковиной дверь. Фабиан смотрел на него с совершенно убитым видом.
— Должно быть, освещение было таким же, — сказал Аллейн. — Сразу после наступления темноты.
— Вы не имеете права! — воскликнул Фабиан. — Неужели вы поверите рассказу пьяного воришки? Я знаю Клиффа. Он хороший парень. Вы сами говорили с ним. Вы не поверите.
— Год назад, — промолвил Аллейн, — он был чрезмерно эмоциональным, слегка истеричным и крайне несчастным подростком.
— Наплевать! О, черт! — простонал Фабиан. — Зачем я вообще это затеял?
— Я ведь вас предупреждал, — отозвался Аллейн с нотой сочувствия в голосе.
— Я клянусь, это невозможно. Я готов присягнуть, что пианино играло без перерыва. В такую тихую ночь это просто бьет по нервам. Элби наверняка был пьян. Да он и сам говорит, что пианино играло все время. Конечно, он видел не Клиффа. Я удивляюсь, что вы обращаете внимание на его пьяную болтовню.
— Почему тогда Клифф отказался говорить о виски?
— Кодекс чести. Его связывают узы дружбы с жертвой.
— Да, — сказал Аллейн, — пожалуй, это логично.
— Почему же вы не верите этому?
— Мой дорогой, — промолвил Аллейн, — я поверю всему, что прольет свет на этот случай. Послушайте. Я попрошу вас о двух одолжениях. Первое простое. Помогите мне заказать по телефону полицейский участок. Сделаете это?
— Конечно.
— Второе посложнее. Вы знаете загоны для овец внутри овчарни? С полом, сложенным из планок?
— Естественно.
— Вы закончили сегодняшнюю стрижку?
— Да.
— Я боюсь, что придется поднимать этот пол.
Фабиан воззрился на него остолбенело.
— Зачем?
— Там, под полом, может обнаружиться нечто.
— Там, внизу, под полом, испражнения овец за тридцать лет.
— Я так и думал. А меня интересует слой годичной давности. Мне понадобятся сито и лопата, и если у вас найдется старая спецодежда, я был бы весьма признателен.
Фабиан взглянул на руки Аллейна.
— И перчатки, если возможно, — добавил Аллейн. — Я очень сожалею, что придется разобрать пол. Полицейское управление, конечно, оплатит убытки. Это всего лишь одна секция — ближайшая к прессу.
— Могу ли я спросить, что вы надеетесь найти?
— Свет, который погас, — ответил Аллейн.
— Вы полагаете, что я пойму?
— Почему бы нет?
Аллейн оглянулся назад. Он увидел открытую дверь проходной комнаты, где они оставили Элби Блека в слезах, это были слезы, вызванные признанием, предательством и древесным спиртом.
— Они что, пьют метиловый спирт? — спросил он. — Элби и повар?
— Не исключено. Или хокануи.
— А это что такое?
— Местный вариант денатурата.
— Почему вы его не погоните?
— С ним такое не слишком часто случается. В военное время трудно найти людей.
— Я бы с удовольствием его посадил, — мечтательно произнес Аллейн. — Это вонючая гадина.
— Тогда почему вы его выслушиваете?
— А вы считаете, что выслушивают только показания людей, которые нравятся с первого взгляда? Пойдемте. Мне нужно успеть заказать разговор, пока участок не закрылся.
Они нашли обитателей дома в уютной гостиной, носящей отпечаток викторианского стиля; окна ее выходили на лужайку со стороны овчарни.
— Мы просто почувствовали, что не можем находиться в кабинете после вчерашнего вечера, — проговорила Урсула. — Необходимо проветриться. И я лягу спать в восемь. Ведь прошлой ночью мы спали не более пяти с половиной часов.
— Я бы действительно предпочел, чтобы портрет Флосси не солировал на той половине, — согласился Фабиан. — Не замечая его в течение трех лет, я вдруг стал чрезмерно самокритичным в его присутствии. Я полагаю, дорогая Урси, ты не возражаешь против того, чтобы он висел у тебя в комнате?
— Если это шутка, Фабиан, — сказала Урсула, — то довольно плоская.
— Ты слишком чувствительна. Мистер Аллейн намерен создать монографию о наименее аппетитном аспекте содержания мериносовых овец, Дуглас. Нам придется разобрать пол в загоне.
Аллейн, стоявший в дверях, хорошо видел группу, собравшуюся у камина. На лице миссис Эйсуорси царило привычное выражение полуоскорбленной пристойности. Теренция Линн, вонзив спицы в свое кроваво-красное вязание, остановила на нем долгий взгляд и свела свои тонкие брови. Урсула Харм, все еще в состоянии пикировки с Фабианом, приостановилась, полуоткрыв рот. Дуглас уронил газету и начал своим обычным негодующим тоном ментора:
— Что ты такое говоришь, Фабиан? Боже мой…
— Да, дорогой Дуглас, — ответствовал Фабиан. — Могу представить себе твое изумление, но это именно так. Пол придется разобрать, и бедный мистер Аллейн спустится вниз.
Дуглас сердито спрятался за газетой. «Все это фарс, — пробормотал он шепотом, — я всегда это говорил». Он свернул газету:
— Кто будет делать это?
— Я, — сказал Аллейн, — если вы мне доверите.
— Вам не позавидуешь, сэр.
— Работа есть работа, — мягко отозвался Фабиан.
— Я скажу людям, чтобы они сделали это, — проворчал Дуглас из-за газеты довольно нелюбезно. Он взглянул на Фабиана. — Я помогу вам, если желаете, — добавил он.
— Вот образец истинно имперского духа, — произнес Фабиан. — Мужественный старина Дуглас.
— Прошу прощения, — сказал Аллейн и вышел в холл. Фабиан присоединился к нему.
— Телефон проведен в кабинет, — заметил он. — Обещаю не подслушивать.
Аллейн поднял трубку и ворвался в чужой разговор. Сердитый голос предупредил его: «Занято». Он повесил трубку и подождал. Было слышно, как Фабиан насвистывал в холле. Телефон издал короткую трель, и он сделал вторую попытку, на этот раз успешно. Подошел оператор. Аллейн попросил соединить его с полицейским участком, где, он надеялся, мог дежурить инспектор Джексон. «Я вызову вас», — холодно произнес оператор. «Это вызов полиции, — сказал Аллейн, — я не буду класть трубку». «Это не Маунт Мун?» — резко спросил оператор. «Да, и, тем не менее, это официальный вызов, можете мне поверить». — «Не случилось ли чего-нибудь, мистер Лосс?» — «Нет, — промолвил Аллейн, — я счастлив, как птичка небесная, но немного спешу». — «Держите трубку», — хихикнул оператор. Раздались жужжание и отдаленные голоса: «Здорово будет, Боб!» — «Что?» — «Я говорю, смачно получится!» Прорезался всемогущий голос оператора: «Пожалуйста, мистер Лосс. Они ждут».
