Энтони Беркли - Убийство в погребе (= Убийство в винном погребе)
— Мне нечего сказать.
— Напротив, у вас найдется много о чем сказать, если захотите.
— Хотите, чтобы я сам изобличил себя?
— Нет, чтобы реабилитировали.
— К чему конкретно вы клоните, Шерингэм?
Роджер на миг задумался. Очень важно было заставить Уоргрейва заговорить, независимо от того, какую позицию он займет, так как какую бы позицию он ни занимал, разговор был бы полезен. По всем законам психологии ему просто необходимо спустить пар, как бы он этого ни скрывал. С тех пор как началось это дело, он никому не мог довериться. Даже Эми он не мог поведать причину того, почему полиция его подозревает. А как бы сдержан и уверен в себе человек ни был, в пору сильного стресса лицо, которому можно довериться — это естественный предохранительный клапан. Наверняка Уоргрейв вот-вот взорвется.
Чтобы спустить пар, надо было найти способ приоткрыть клапан.
Роджер принял решение.
— К чему я клоню? — переспросил он самым искренним тоном. — Объясню, совершенно чистосердечно. Полиция уверена, что Мэри Уотерхаус застрелили вы. Я в это не верю. Я хочу вам помочь.
На такую прямоту не решился бы даже Морсби.
— Очень любезно с вашей стороны, — безразлично сказал Уоргрейв, облокотясь на стремянку. — Но я, право, не понимаю, почему вам вдруг захотелось мне помочь. В любом случае мне это не нужно.
— Ну, считайте, что я делаю это ради собственного удовольствия: просто хочу доказать Скотленд-Ярду, что я прав.
— Это предусматривает доказательство вины кого-то другого. Вы это имеете в виду?
— Не обязательно, — ответил Роджер, про себя отметив, что у Уоргрейва хватило такта не желать, чтобы обвинили другого, даже ради собственного спасения. — У вас может быть алиби.
— Всего на несколько дней? У меня его нет. Откуда мне его взять, если я был тогда в Лондоне без определенной цели?
— Я хочу найти что-нибудь такое, чтобы доказать, что вы не совершали преступления.
— Ничто не докажет, что я его не совершил, — сухо отозвался Уоргрейв. — С другой стороны, ничто не докажет и того, что я его совершил. Так зачем волноваться?
— Да идите вы к черту, знаете! — взорвался Роджер, раздраженный таким хладнокровным цинизмом, — вы что, даже не отрицаете, что совершили его?
— Конечно отрицаю. Не думаете ли вы, что я признаю свою вину?
— Вы будто молчаливо почти признаете ее.
— В таком случае вы меня не понимаете, — почти зевнул Уоргрейв. — Я ничего не признаю. Я все отрицаю. Никогда ничего не докажут, ни того, ни другого. Полиции это известно так же хорошо, как мне и вам. Видимо, они попросили вас приехать и проверить, не удастся ли вам переубедить меня? Ну нет, этого вам не удастся.
Роджер подавил в себе желание бросить ему в ответ что-нибудь язвительное и улыбнулся.
— Я же сказал вам, что приехал по своей инициативе. Понимаю, вам трудно в это поверить, но это правда. Больше того, я не собираюсь тратить на вас свои эмоции. Не хотите говорить со мной о деле — не говорите. Я ни в коем случае не вытягиваю из вас никаких признаний.
— И не сможете, не волнуйтесь, — мрачно сказал Уоргрейв.
— С другой стороны, я вполне готов пооткровенничать с вами. Вот вы не поверили мне, когда я сейчас сказал вам, что не верю, будто вы застрелили Мэри Уотерхаус, что это кто-то другой. Я объясню это вам и расскажу, кого подозреваю. Я убежден, — Роджер лгал абсолютно бесстыдно, — что ее застрелил Дафф.
Если он надеялся удивить Уоргрейва, то этой цели определенно достиг.
— Дафф?! Дафф и мухи не обидит.
— Ну, так уж и не обидит! — возразил Роджер безапелляционно.
— На что вы намекаете? С чего вы, собственно, взяли, что это был Дафф?
— Сейчас объясню. Это преступление меня поразило с самого начала, охотно заговорил Роджер, надеясь, что хорошо изображает искренность, — тем, что его явно совершил слабый человек. Это просматривается насквозь, подтверждений тому множество, не считая уже того, что убийство само по себе свидетельство слабости, о чем я, помнится, толковал старшему инспектору Скотленда, который работает по этому делу. "Морсби, — сказал я ему, — убийство свидетельствует о слабости характера, даже в случае с шантажистом и его жертвой, — процитировал себя Роджер, не заботясь о достоверности цитаты. Уоргрейв — сильный человек; следовательно, он не мог опуститься до убийства".
— Гм, вы так сказали, Шерингэм, точно? — недоверчиво спросил Уоргрейв.
— Да, — солгал Роджер не краснея. — Я тогда думал так, и сейчас думаю так же.
— Хорошо, — отозвался Уоргрейв. — Рад слышать.
Роджер с надеждой взглянул на своего собеседника, но даже такая высокая оценка его характера учителя не тронула. Человек-скала, этот Уоргрейв. Роджер попытался сменить тему.
— Та девица меня, признаюсь, заинтересовала прошлым летом. Поверил ее медовым речам. Ее бы я в последнюю очередь заподозрил в том, что она была профессиональной воровкой. Странно, что у вас с ней были какие-то шашни.
Уоргрейв впервые за время их беседы оживился:
— Боже правый, не считаете ли вы, что я знал о ней больше, чем вы сами, а? Конечно же не знал. Я бы и не взглянул на нее, если бы знал.
— Даже когда она стала вас шантажировать?
Уоргрейв посмотрел на него как сквозь стену, но Роджер нетерпеливо взмахнул рукой:
— Да не бойтесь в этом признаться. Это же было абсолютно очевидно с самого начала. К тому же все, о чем бы вы мне сейчас ни сказали, доказательством считать не будут. Свидетеля нет.
— Ну ладно, — сказал Уоргрейв довольно вяло. — Даже тогда, когда она стала… шантажировать меня. Она это делала очень хитро. Разыгрывала невинную простушку до самого конца… До того, как я видел ее в последний раз, — поспешно поправился он.
— Тогда, когда вы обнаружили, что она птичка из тюремной клетки?
— Только когда ваш друг инспектор сообщил мне об этом вчера утром.
— Это вас поразило?
— Ну, я рассердился. На себя в какой-то мере. Я почувствовал, что позволил водить себя за нос.
Занятная и весьма типичная реакция, подумал Роджер.
— Она была опасная женщина, — медленно произнес он, — и мир ничего не потерял, когда ее… кто-то убрал, кто бы он ни был.
— Скажем, Дафф, — усмехнулся Уоргрейв.
— Скажем, Дафф, — серьезно согласился Роджер.
Они посмотрели друг на друга.
— Слушайте, Шерингэм, — сказал Уоргрейв, — извините, но мне нужно кое-чем заняться.
— Хорошо, — кивнул Роджер. — Я вообще хочу поболтать с Даффом.
— Не стройте из себя дурака, — резко сказал Уоргрейв, жестко глянув на него. — Вы же прекрасно знаете, что это был… не Дафф.
