Найо Марш - Смерть в день рождения
— Все это, — заявил Гантри, — очень красиво звучит. Рози, мы на вражеской территории и можем попасть впросак. Берегись, моя девочка.
— Не верю я тебе, — отмахнулась от него Рози, все еще глядя на Аллейна. — Что вас интересует?
— Прежде всего, из-за чего произошла утренняя ссора?
— Ты не возражаешь, Берти? — спросила она.
— Господи, — ответил Сарасен, — по-моему, нет.
— Дурак ты, Берти, — сердито сказал Тимон Гантри. — В таких случаях надо вести себя осторожнее. Никогда не знаешь, куда тебя вынесет.
— Но, видишь ли, Тимми, дорогой, я и так никогда этого не знаю, — грустно усмехнувшись, ответил Берти.
Гантри повернулся к Рози:
— Будь добра, не забудь, что это касается не только тебя.
— Не забуду, Тимми, обещаю тебе, — она посмотрела на Аллейна и сказала: — Сегодня утром был скандал из-за того, что я сообщила Мэри, что собираюсь играть главную роль в новой пьесе. Она решила, что я предаю ее. Позже, во время приема, когда мы все были там, — Рози показала рукой на оранжерею, — Мэри опять вернулась к утренней теме.
— Она все еще сердилась?
Рози с несчастным видом посмотрела на Чарльза:
— Да, объяснения шли довольно бурно. Но с Мэри подобные перебранки всегда так проходили.
— К вам это тоже относилось, мистер Сарасен?
— И еще как! — ответил Берти и тут же объяснил почему.
— А вы, мистер Гантри?
— Хорошо. Я вам отвечу. Да, относилось. Так как я должен был ставить эту комедию.
— Но тебе, Тимми, досталось два раза, — уточнил с явным облегчением Берти. — И по второму поводу — тоже. Из-за новой пьесы Дикки и Анелиды, которую хотели попробовать на главную роль. Вот здесь она разозлилась, как никогда. Просто была в ярости.
— Мистер Аллейн знает об этом, — объяснила Анелида, и все тревожно посмотрели на нее.
— Не обращайте на это внимания, дорогая, — тоном, не допускающим возражения, произнес Гантри. — Вас это не должно касаться. Не позволяйте себя втягивать.
— Но все-таки она уже втянута, — сказал Ричард, взглянув на Анелиду. — Вместе со мной и, надеюсь, навсегда.
— Правда? — самым сердечным тоном воскликнула, сияя, Рози. — Как чудесно! Берти! Тимми! Вы подумайте, как чудесно! Дикки, дорогой! Анелида!
Все трое начали наперебой что-то радостно кричать. Анелида понимала, что такое дружеское участие не может не тронуть, но все же ее до глубины души поразила исключительная быстрота, с которой ее новые знакомые перешли на поздравительный тон. В глазах Аллейна промелькнуло что-то, но — что? Удивление? Покорность? И она была весьма озадачена, когда он ей еле заметно подмигнул.
— Как бы ни приятно нам было расслабиться от такого известия, я вынужден вернуть вас к теме нашего разговора, — сказал он. — Как началась ссора в оранжерее?
Во взглядах Рози и Берти мелькнули и удивление, и упрек. Ричард быстро ответил:
— Мэри вошла в оранжерею, когда мы обсуждали актерский состав для моей новой пьесы «Бережливость в раю». Я должен был бы сказать ей обо всем заранее, предупредить ее. Я этого не сделал, и ей показалось, что я был с ней неискренним.
— Прошу прощения, но я вынужден спросить, что именно она сказала?
Аллейн сразу понял, что Рози, Сарасен и Гантри не станут отвечать на этот вопрос.
— Думаю, что ни один из нас не помнит подробностей, — довольно небрежно бросил Гантри. — Когда Мэри закатывала истерики, она сгоряча могла наговорить бог знает что, но все мы знали, что это лишь так, слова.
— Может, к примеру, она чем-то угрожала?
Гантри поднялся.
— В последний раз я вас всех предупреждаю, — заявил он, — что если вы позволите втянуть себя в обсуждение вещей, не имеющих никакого отношения к данному делу, и будете допускать необдуманные высказывания, вы себе заработаете бог знает какие неприятности. В последний раз я предлагаю вам подумать о своих профессиональных обязательствах и о своей театральной карьере. Ради всех святых, попридержите языки, иначе потом пожалеете.
Испуганно взглянув на Рози, Берти сказал:
— Ты знаешь, он прав. А может, нет?
— Боюсь, что прав, — горестно согласилась она. — Есть какой-то предел, наверное. И все же…
— Если ты когда-нибудь доверяла моим указаниям, постарайся поступить так и в этот раз, — попросил ее Гантри.
— Хорошо, — ответила Рози и взглянула на Аллейна. — Извините.
— В таком случае я должен спросить полковника Уорэндера и мистера Темплетона. Мисс Беллами произносила какие-либо угрозы?
— По-моему, Чарльз, когда задают такие вопросы, должен присутствовать адвокат. Никогда не знаешь, какой оборот примет дело. А пока подождем и посмотрим, ладно?
— Хорошо, — согласился Чарльз. — Хорошо.
— А вы, мистер Дейкерс? — спросил Аллейн.
— Я связан общим решением, — ответил Ричард, а Анелида, бросив на него встревоженный взгляд, с неохотой добавила:
— А я связана твоим.
— В таком случае, — заявил Аллейн, — мне остается только одно. Придется вызвать последнего свидетеля.
— Кого это? — рявкнул Уорэндер.
— Фокс, узнайте, пожалуйста, сможет ли он приехать. Мистер Монтегю Маршант, — ответил Аллейн.
4
Рози и Берти даже не пытались скрыть испуга. Было ясно, что больше всего на свете они хотели бы улучить момент и посовещаться. Гантри, сложив на груди руки, откинулся на спинку стула и смотрел в потолок. Казалось, что он собирался выступить с протестом на заседании актерской гильдии. Уорэндер принял вид старейшего члена клуба на заседании клубного комитета. Чарльз, тяжело вздохнув, закрыл лицо руками.
Фокс вышел в холл. Когда он открывал дверь, высокие напольные часы у лестницы пробили одиннадцать раз. Собравшиеся за столом невольно вскрикнули. Некоторые в отчаянии посмотрели на часы.
— Тем временем, — проговорил Аллейн, — попытаемся разобраться в положении мистера Ричарда Дейкерса.
Сердце Анелиды сильно забилось:
«Я очутилась в чудовищном положении, — подумала она. — Я полностью доверилась человеку, которого почти не знаю. Это ведь уже подвижничество, а готова ли я к нему?» Повернувшись, Анелида посмотрела на Ричарда и ясно поняла, что никуда ей не деться, что, хочет она того или нет, преданность ее этому человеку будет жить в ней всегда. «Похоже, — думала с удивлением Анелида, — такой и бывает любовь».
Наблюдая, как присутствующие реагируют на его слова, Аллейн заметил, что сложенные на коленях руки Старой Нинн судорожно задвигались. Видел, как во взгляде Флоренс мелькнуло нечто похожее на торжество. Видел, как побледнело неподвижное лицо Уорэндера.
