Джон Карр - Черные очки
Это было все, что услышал Эллиот, вернувшийся в дом за чемоданчиком доктора. Когда он возвратился, полный ужаса доктор Чесни задавал все тот же вопрос Боствику.
– Ведь вы же не верите, инспектор, что я это сделал нарочно?
Боствик ответил еще более угрюмо, чем обычно:
– Я не знаю, что вы собирались делать, сэр. Я знаю только то, что я сам видел. – Он показал рукой вверх. – Я стоял вон в том окне и видел, как вы вытащили из кармана револьвер, как приставили его к затылку мистера Хардинга и...
– Но это же была шутка. Револьвер не был заряжен!
– Вот как?
Боствик повернулся. Пуля застряла в левой колонне. Чисто случайно она прошла между Хардингом и Марджори, миновав ветровое стекло автомобиля и чудом миновав саму Марджори.
– Но он не был заряжен, – продолжал настаивать доктор Чесни. – Я присягнуть могу! Я же знаю. Я несколько раз нажимал на спусковой крючок. Он не был заряжен, когда мы были... – доктор умолк.
– Где?
– Это неважно. Да что вы серьезно верите, что я способен на нечто подобное? Я ведь стал бы тогда... – он на мгновенье заколебался, – убийцей.
Голос Чесни был полон такого недоумения и недоверия, что невольно заставлял поверить в его правдивость. В том, как он говорил, было что-то детское. Выражаясь метафорически, он напоминал человека, предложившего окружающим выпить с ним и получившего от всех отказ. Все в его лице – вплоть до усов и рыжеватой бородки – выражало растерянное удивление.
– Я несколько раз попробовал, – повторил доктор. – Он не был заряжен.
– Если в барабане был один патрон, – ответил Боствик, – вы его таким образом только подогнали на нужное место. Но дело не в этом, сэр. Что вы делали с заряженным револьвером?
– Он не был заряжен.
– Был или не был – зачем вам вообще понадобился револьвер?
Доктор Чесни открыл и снова закрыл рот.
– Это была шутка, – сказал он.
– Шутка?
– Ну да, шутка.
– У вас есть разрешение на револьвер?
– Ну, строго говоря, нет. Но я могу запросто его получить, – ответил доктор, внезапно становясь агрессивным. Он выставил свою бородку вперед. – Что за глупости? Если бы я хотел кого-то застрелить, неужели я стал бы дожидаться, пока мы остановимся перед самым домом, на глазах у всех? Какая чушь! И, хуже того, вы что хотите, чтобы раненый умер? Он же кровоточит, как недорезанный поросенок. Оставьте меня в покое! Дайте мне мой чемоданчик. Пойдемте в дом, Джордж, друг мой! Если вы мне все еще доверяете...
– Что ж, – ответил Хардинг. – Рискну.
Хотя Боствик был вне себя, он не стал им мешать. Эллиот заметил, что доктор Фелл вышел из дома, разминувшись с Чесни и Хардингом в дверях.
Боствик повернулся к Марджори.
– Ну, мисс Марджори...
– Что? – холодно ответила девушка.
– Известно вам, для чего ваш дядя имел при себе револьвер?
– Он уже сказал, что это была шутка. Вы же знаете дядю Джо.
Вновь Эллиот никак не мог понять ее поведение. Она прислонилась к автомобилю и старательно пыталась счистить несколько крошек гравия, прилипших к туфлям. На Эллиота она бросила лишь короткий взгляд.
Заметив, что Боствик готов взорваться, Эллиот вмешался в разговор.
– Вы все время были сегодня вместе со своим дядей, мисс Вилс?
– Да.
– Где вы были?
– На прогулке.
– Где именно?
– Просто... на прогулке.
– Заезжали куда-нибудь?
– В пару баров. И к профессору Инграму.
– Раньше вы когда-нибудь видели у своего дяди этот револьвер?
– А это вы у него самого спросите, – тем же резким тоном ответила Марджори. – Я тут ничего не могу сказать.
Лицо Боствика ясно выражало: "Так-таки и не можешь, черт тебя побери!", но он сдержался.
– Можете вы это сказать или не можете, – громко проговорил он, – но, полагаю, вам интересно будет знать, что у нас есть пара вопросов... относящихся к вам самой... на которые вы сможете ответить.
– О!
Лицо доктора Фелла, стоявшего за спиной Боствика, налилось кровью. Он уже раздул щеки, чтобы разразиться потоком слов, но его вмешательства не понадобилось. Оно пришло с другой стороны. Верная Памела отворила дверь, высунула голову, быстро пошевелила губами, не произнеся ни слова, и вновь затворила дверь.
Кроме Марджори, ее заметил только Эллиот. Два голоса прозвучали почти в унисон.
– Значит, вы обыскивали мою комнату? – сказала Марджори.
– Значит, вот как вы это делали! – сказал Эллиот.
Если бы он специально подыскивал слова, способные заставить ее вздрогнуть, он не мог бы придумать ничего лучше. Резко повернув голову, – Эллиот заметил, как сверкнули ее глаза – Марджори быстро спросила:
– Что я делала?
– Читали мысли. На самом деле вы читали движения губ.
Марджори явно смутилась, но уже через мгновенье ответила даже не без некоторого ехидства:
– А! Это когда вы обозвали бедного Джорджа "грязной свиньей"! Да, да, да. У меня немалый опыт чтения по губам. Пожалуй, это то, что я умею делать лучше всего. Меня научил один старик, когда-то работавший здесь, он живет в Бате и...
– Его зовут Толеранс? – спросил Фелл.
Как потом признался Боствик, в этот момент он пришел к выводу, что доктор Фелл рехнулся. Правда, еще полчаса назад Фелл казался вполне нормальным, к тому же Боствик после дел "Восьмерки Пик" и "Уотер-фол Меннор" всегда с уважением относился к доктору. Однако во время разговора в спальне Марджори Вилс что-то, видимо, расстроилось в мозгу Фелла. Трудно даже с чем-то сравнить то почти злорадное удовольствие, с которым он произнес имя Толеранс.
– Его зовут Генри С. Толеранс? Он живет на Эйвон Стрит? Работает официантом в отеле "Бо Неш"?
– Да, но...
– До чего же чертовски мал этот мир!-сквозь зубы проговорил доктор Фелл. – Никогда еще эта обычная фраза не была так к месту. – Сегодня утром я рассказывал моему другу Эллиоту об этом превосходном официанте. Именно от него я впервые и услышал об убийстве вашего дяди. Будьте благодарны Толерансу, мисс Вилс, не забывайте о нем, посылайте ему пять шиллингов на рождество. Он это заслужил.
– О чем, черт возьми, вы говорите?
– О том, что благодаря ему мы будем знать, кто убил вашего дядю, – уже серьезным тоном сказал Фелл. – А, точнее говоря, получим доводы этого.
– Надеюсь, вы не верите в то, что это сделала я?
– Я знаю, что это были не вы.
– И знаете, кто это сделал?
– Знаю, – наклонив голову, ответил доктор.
В течение мгновенья, показавшегося страшно долгим, она неподвижно глядела на него, а потом каким-то неуверенным движением перегнулась через борт автомобиля и взяла с сиденья свою сумочку.
– Вы верите ему? – спросила она внезапно, кивнув головой Боствику и Эллиоту.
