Чарльз Сноу - Смерть под парусом
— Какой? — спросил я, наблюдая, как он кладёт пикового короля на двойку бубён, что совершенно недопустимо ни в одном из известных мне пасьянсов.
— Он не желает говорить об Эвис, — ответил Финбоу.
— Что же, по-твоему, это должно означать? — спросил я заинтригованный.
— Точно я и сам не знаю, — ответил он. — Если верить всему тому, что говорила ночью Эвис, тогда ничего непонятного нет. Влюблённый мужчина предпочитает молчать о женщине, которая не отвечает ему взаимностью. Особенно если этот мужчина собирается жениться на ней. Если мы столкнулись с подобным случаем, тогда всё выглядит вполне логично. По-видимому, Эвис симпатизирует ему, но не больше, а он — и это сразу видно — любит её без ума. Ты заметил, как он болезненно реагировал на мои настойчивые вопросы об Эвис? И обоим им будущая семейная жизнь рисуется отнюдь не в розовых красках.
— Тогда зачем же она обручилась с ним? — недоумевал я.
— Этого я не знаю. Любовь — редкая гостья, Иен, и, если бы все стали ждать её, чтобы вступить в брак, твои расходы на свадебные подарки значительно сократились бы. Но здесь важнее другая сторона вопроса. Как относилась Эвис к Роджеру? Она сказала, что была к нему равнодушна, и даже дала понять, что недолюбливала его. Я тогда поверил ей на слово. Помнишь, я говорил тебе об этом, и ты согласился со мной. Но так ли это на самом деле? Допустим, что так, потому что она была слишком утомлена, чтобы настолько убедительно лгать.
— Из того, что я наблюдал в последние два года, я уяснил абсолютно твёрдо, что она была равнодушна к Роджеру, — сказал я, обрадовавшись возможности помочь Эвис.
— Я придерживаюсь того же мнения, — заявил Финбоу. — Это обстоятельство может оказаться решающим психологическим фактором в деле. Мне кажется, мы можем принять его за аксиому. Эвис ещё никого не любила — это несомненно, здесь ей не удалось бы ввести меня в заблуждение, у лжи есть своя мера. Ей нравится Кристофер, но это ещё не любовь. Она и Роджера не любила. Её собственные высказывания и вывод, который я делаю из слов Кристофера, не противоречат друг другу. Он весьма красноречиво говорил об отношении Эвис к Роджеру, но я, разумеется, не намерен придавать слишком большого значения его словам.
— Почему? — спросил я.
— Потому что Кристофер знает не хуже меня, что он смог бы легко убрать с пути счастливого соперника, но убивать отвергнутого соперника нет никакого смысла. Если допустить, что Роджер добился любви Эвис и Кристофер убил его из-за этого, в таком случае Кристофер, пытаясь замести следы преступления, старался бы запутать нас и утверждал, что Роджер ничего не значил в глазах Эвис. То есть он преподнёс бы нам эту историю именно так, как он это и сделал. Но весь фокус в том, что, если бы Эвис действительно была неравнодушна к Роджеру, предположить, что она стала бы выгораживать человека, который его убил, просто нелепо… нелепо предполагать также, что у неё были какие-то особые причины для того, чтобы навязывать нам мысль, что она не питала никаких чувств к Роджеру. Нет, насколько я понимаю, Эвис действительно была совершенно равнодушна к Роджеру. Надо будет ещё разок это проверить. Ясно одно: слова Эвис и Кристофера вполне совпадают — таково положение вещей на данный момент.
— Слишком уж ты заинтересовался взаимоотношениями этого треугольника, — заметил я.
Финбоу перетасовал карты и ответил:
— Если я разберусь в них, я смогу определённо сказать, виновен Кристофер или нет. Он очень умён, этот юноша, и дьявольски хитёр, так что такое убийство ему как раз под силу. Ты заметил, как он играет в бридж? Он любит риск! И я думаю, что в случае необходимости он вполне мог бы убить человека. Кроме того, меня немного настораживает это медицинское обследование. Если он не вернётся завтра к вечеру или вернётся, но будет чем-то обеспокоен, я начну подозревать, что это так или иначе связано с убийством Роджера.
Финбоу глубоко задумался.
— Впрочем, нельзя во всём усматривать какую-то взаимосвязь. Кристофер просто обязан пройти это обследование. Кроме того, он как будто выходил из каюты всего на какой-то миг. Не так-то просто убить человека, отрегулировать румпель и привести себя в порядок — и всё то за какие-то три минуты. Может быть, его спугнул кто-то — чьё-то неожиданное появление или голос?
Я даже в мыслях не хотел представить себе картину, которую нарисовал мой приятель. А Финбоу продолжал:
— В общем, не исключено, что убийство совершено Кристофером. Его поступок было бы проще объяснить, если бы налицо был такой мотив, как ревность. Поскольку мы можем исключить её — а я думаю, ревность в данном случае исключается, — трудно понять, зачем ему убивать отвергнутого соперника. Было бы более естественно, если бы он, видя страдания Роджера, радовался им.
— Есть ещё один мотив, я говорил тебе о нём вчера, — сказал я. — Кристофер мог убить Роджера ради того, чтобы сделать Эвис богатой наследницей, а после женитьбы эти деньги стали бы их общими.
— Вполне допустимо, Иен, — сказал Финбоу. — Но с психологической точки зрения необъяснимо. Сомневаюсь, чтобы человек, страстно влюблённый в женщину, пошёл на убийство в целях наживы — особенно если учесть, что сам он будет неплохо обеспечен в недалёком будущем. Кристофера сейчас гложет иная забота — отношение Эвис, потому что он видит, что девушка ещё не убеждена, стоит ли ей выходить за него замуж. С точки зрения Кристофера, то обстоятельство, что Эвис получит наследство, скорее, перевешивает чашу весов не в его пользу: став богатой, она начнёт сомневаться, стоит ли ей вообще торопиться с замужеством.
— И к какому же выводу ты пришёл? — спросил я.
— Ни к какому, — ответил Финбоу. — Но понемногу у меня начинает складываться довольно чёткое представление о твоих молодых друзьях. Чтобы оно стало полным, мне надо ещё раз поговорить с Эвис. Подожди меня здесь, я мигом.
Откинувшись на спинку шезлонга, я закрыл глаза, надеясь привести в порядок свои мысли. Но стоило мне закрыть глаза, как я вновь слышал голос Финбоу, и под аккомпанемент этого вкрадчивого голоса передо мной стали возникать жуткие картины. Я увидел Эвис: вот она горюет о Роджере («Она неплохая актриса», — сказал о ней Финбоу), а вот испуганно смотрит на меня из угла столовой, освещённой пламенем свечи, а то вдруг с жаром начинает рассказывать Финбоу о своём заветном желании — хоть раз в жизни испытать, что такое любовь («Она слишком утомлена, чтобы настолько убедительно лгать», — вспомнились мне слова Финбоу). Но самоистязание не может длиться вечно, и скоро я поймал себя на том, что начинаю строить гипотезы, уличающие Кристофера в убийстве Роджера. Тем более что представить себе Кристофера, с его худым бронзовым лицом, склонённым над своей жертвой, оказалось гораздо легче, чем вообразить Эвис, хладнокровно взирающую на чёрную дыру в груди своего бывшего поклонника. Похоже, что Финбоу тоже подозревает его. Я попытался суммировать все факты, говорящие за то, что Кристофер — убийца.
