Рекс Стаут - Праздничный пикник (сборник)
Как и всем другим, мне были, конечно, прекрасно известны огромный рот и оттопыренные уши Милларда Байноу, а вот его спутника, представившегося мистером Генри Фриммом, я лицезрел во второй раз в жизни. Впервые я увидел его, когда он выходил из церкви Святого Фомы вместе с миссис Байноу. Он был значительно моложе и куда привлекательнее, чем мистер Байноу, и вдобавок не стеснялся своих конечностей. Во всяком случае, он не только свободно развалился в желтом кресле, которое я поставил у края стола Вульфа, но и закинул ногу на ногу.
Байноу явно не знал, с чего начать. Он уже дважды повторил Вульфу, что пришел проконсультироваться по очень деликатному делу, однако, похоже, сама мысль об этом деле совершенно выбивала из колеи. Наконец он нарушил затянувшееся молчание и попытал счастья еще раз:
– Я хочу объяснить, мистер Вульф, что обратился к вам в этом крайне тяжелом для меня положении, поскольку верю в ваши способности, в вашу надежность и порядочность. Мой друг Льюис Хьюитт не единожды рассказывал мне об услуге, которую вы оказали ему несколько лет назад[6]. Рассказывал он и о вас, о ваших привычках и талантах. А он хорошо разбирается в людях. Знаком мне, с его слов, и мистер Гудвин. Вот почему, узнав в полиции о том, что мистер Гудвин был сегодня там, перед церковью, я решил обратиться к вам… По очень деликатному делу.
Он приумолк. Опять «деликатное дело»! Вульф не выдержал.
– И что это за дело? – спросил он.
– Оно чрезвычайно конфиденциальное. Я полагаюсь на вашу порядочность и рассчитываю, что все останется между нами.
– Вы можете на меня положиться во всем, кроме соучастия в преступлении, – сказал Вульф, пристально глядя на него из-под полуприкрытых век. – Если дело связано с гибелью вашей супруги, то я могу вам помочь, сказав, что довольно хорошо информирован о случившемся. Я знаю, как она умерла. Инспектор Кремер приходил сюда и расспрашивал мистера Гудвина. Да и сам мистер Гудвин подробно рассказал мне обо всем, что случилось перед церковью. Примите мои глубокие соболезнования.
– Спасибо. – Байноу склонил голову, потом снова поднял ее. – Вы, должно быть, понимаете, как мне сейчас тяжело… Итак, вы знаете про иголку?
– Да.
– И вам известна версия полицейских, что иголкой выстрелили из фотоаппарата?
– Да. А у вас есть другое мнение?
– Нет, совсем нет. Я сам высказал такое предположение, и оказалось, что и полиция как раз рассматривает эту версию. Другого объяснения я не вижу. Я стоял рядом с ней в церкви, был рядом, когда мы вышли, и оставался рядом до тех пор, пока она…
Он замолк, на его скулах заходили желваки. Несколько секунд спустя Байноу овладел собой и продолжил:
– Извините меня. Мистер Фримм тоже находился рядом и абсолютно уверен, что никто к ней не прикасался. Какой-то незнакомец, правда, подскочил к ней, когда мы только вышли из церкви, но дотронуться до нее не успел. Мистер Фримм отогнал его прочь. И вдруг, сразу после этого, она вздрогнула и прикусила губу. Мы спросили ее, не случилось ли чего, но она только помотала головой. – Он судорожно сглотнул. – Моя жена ни за что не стала бы привлекать к себе внимание на людях. Я полностью поддерживаю полицейскую гипотезу, хотя мое дело непосредственно связано именно с ней. – Он повернул голову к спутнику: – Генри, я предпочел бы, чтобы вы сами объяснили мистеру Вульфу. Вы не против?
– Нет, конечно, мистер Байноу. Я готов, – согласился Фримм. С явной неохотой, как показалось мне. Он перевел взгляд на Вульфа и прокашлялся: – Вы, должно быть, не знаете, кто я такой. Я занимаю пост исполнительного секретаря благотворительного фонда Байноу, в который мистером Байноу вложены весьма крупные средства. Миссис Байноу принимала самое деятельное участие в работе фонда. Я это говорю только для того, чтобы вы знали, чем я занимаюсь. Мистер Байноу хотел, чтобы я рассказал вам о злополучных обстоятельствах, в силу которых я оказался знаком с одним из тех, кто стоял с фотоаппаратом в руках перед церковью Святого Фомы. С молодой женщиной по имени Айрис Иннес.
Он перевел взгляд на Байноу, но тот покачал головой:
– Рассказывайте все как есть, Генри.
Фримм вновь обратился к Вульфу:
– Дело в том, что мы с мисс Иннес были обручены и расторгли помолвку только месяц назад. В полиции об этом узнали, и меня вызывали на допрос. Расспрашивали и о том, в каких отношениях я состоял с миссис Байноу. Судя по вопросам, в полиции подозревают, что наша с мисс Иннес помолвка расстроилась из-за моих отношений с миссис Байноу, – совершенно беспочвенное подозрение. Однако в полиции всерьез думают, будто у мисс Иннес имелись основания для того, чтобы… э-э-э… отомстить миссис Байноу. По-моему, это абсолютно нелепо. Тем не менее я посчитал своим долгом – своим священным долгом, если хотите, – рассказать об этом мистеру Байноу.
Он снова посмотрел на филантропа, но тот не сводил глаз с Вульфа.
Фримм спросил:
– Этого достаточно, мистер Байноу?
Байноу, не ответив, обратился к Вульфу:
– Теперь вы понимаете, почему я сказал, что дело у меня очень деликатное? Я разговаривал с комиссаром полиции, который отнесся к ситуации с пониманием. Однако репортеры уже пытались приставать к Фримму с расспросами. Так что опасность весьма велика. Мою жену убили, и избежать газетной шумихи, конечно, невозможно. Однако я не позволю, чтобы память жены осквернили попыткой бросить тень на ее честное имя и на ее… добродетель. Я советовался со своим адвокатом. По моей просьбе он переговорил с окружным прокурором, но больше ничем помочь мне не в силах. Вот почему я решил прийти к вам. Если вы и впрямь столь умны и изобретательны, как утверждает мой друг Льюис Хьюитт, то придумаете, чем мне помочь.
Вульф нахмурился:
– Если вы рассчитываете, что газеты воздержатся от грязных намеков и инсинуаций, мистер Байноу, то сразу выкиньте это из головы. А кроме этого что вам еще нужно?
– Я хочу, чтобы память о моей жене не была осквернена никакими подозрениями. Я хочу, чтобы в полиции убедились в полной беспочвенности подозрений о возможной мести со стороны мисс Иннес. Если мою жену и впрямь убили отравленной иглой, выпущенной из фотоаппарата, – а я склонен согласиться с этой версией, поскольку не представляю, как это можно было сделать по-другому, – то убийца – один из троих мужчин. Я хочу, чтобы он был изобличен и понес наказание. И еще: я пришел к вам потому, что там находился мистер Гудвин. Насколько мне известно, он стоял рядом с мисс Иннес, между ней и одним из мужчин, так что наверняка может засвидетельствовать, что у нее в руках был самый обычный фотоаппарат. И я прошу вас положить конец нелепым и грязным россказням. – Он разжал кулаки и переплел пальцы. – Моя жена была добропорядочной, чистой женщиной, и слушать подобные сплетни просто невыносимо.
