Джон Карр - Игра в кошки-мышки
— Нет! — твердо сказал доктор Фелл. Его громкий голос заполнил все помещение, и он понизил его. — Мне всего лишь представилась удачная возможность продемонстрировать, как было совершено это убийство. За все остальное я не несу ответственности.
— Значит, как было совершено убийство? — с нескрываемым удивлением повторил судья Айртон. — Неужели имелись какие-то сомнения по этому поводу?
— Мой дорогой сэр, — сказал доктор Фелл, — у меня не было никаких сомнений ни по одному пункту, кроме этого. И с вашего разрешения мы собираемся дать объяснения.
— Я забыл об обязанностях хозяина, — помолчав, заметил судья. — Не хотите ли освежиться, джентльмены?
— Я нет, спасибо, — сказал Грэхем.
— Нет, благодарю вас, — поддержал его доктор Фелл.
— А я бы не отказался, сэр, — сказал Фред Барлоу.
Судья Айртон подошел к буфету. Он налил виски с содовой для своего гостя, а для себя — бренди из старой угловатой бутылки. Высокий бокал он держал с такой осторожностью, словно в нем было жидкое золото, хотя в определенном смысле так оно и было. Обрезав и раскурив сигару, судья вернулся к своему креслу. Он сидел, согревая бокал в ладонях и неторопливо гоняя по стенкам его содержимое. Солнце за окнами временами бросало в гостиную вспышки света и снова темнело, когда наплывали облака. Судья спокойно рассматривал своих гостей.
— Я жду.
— Основная трудность этого дела, — сказал доктор Фелл, — заключалась в том, что, похоже, с самого начала никто не обратил внимания на одну очень важную деталь. Мы видели ее. Она буквально старалась обратить на себя наше внимание. И тем не менее в силу каких-то странных причин никто так и не понял, что она значит. Я хотел бы обратить ваше внимание вот на какой факт. Вокруг раны на голове Морелла нет следов пороха.
Судья Айртон нахмурился:
— И что из этого?
— Повторяю, — наставительно сказал доктор Фелл. — Следов порохового ожога не имеется. И мне вряд ли имеет смысл напоминать вам, что это значит. Это значит, что ствол револьвера при выстреле не находился вплотную у головы Морелла. С другой стороны, оружие должно было находиться самое малое в пяти или шести дюймах от цели, а может, и еще дальше. Больше ничего утверждать мы не можем. — Он сделал длинный протяжный вдох. — Теперь обратите внимание, что из этого следует. Мы знаем, что выстрел произошел в ту секунду, когда Морелл произнес последнее слово: «Помогите!» — обращаясь к оператору на телефонной станции. Но каким образом говорят по телефону? Почти прижимая губы к микрофону. Пуля, которая убила Морелла, была выпущена сзади. Она вошла в затылок за правым ухом. Оружие находилось на некотором расстоянии. И можете ли вы осуждать меня, что я крайне удивился, когда обнаружил на краю внутренней части микрофона — внутренней! — отчетливые следы пороха? Можете ли вы осуждать меня, что я крайне удивился, убедившись, что выстрел, произведенный с некоторого расстояния сзади, когда голова Морелла была между дулом и телефоном, не только оставил следы пороха на микрофоне, но и оказался таким громким, что лопнула мембрана?
Доктор Фелл привстал в кресле.
— Должен сообщить вам, джентльмены, — тихо сказал он, — что это невозможно. И скажу вам, что, когда в половине девятого раздался этот выстрел, ничья голова не пострадала. Берусь утверждать, что в момент выстрела револьвер находился не далее чем в дюйме от микрофона и ствол был повернут в сторону таким образом, что несколько зерен пороха все же попали внутрь. И добавлю, что выстрел, звук которого раздался в половине девятого, был не тем выстрелом, которым был убит Энтони Морелл.
Доктор Фелл сделал паузу. Он запустил руки в тронутую сединой шевелюру. На лице его читалось заметное смущение и даже растерянность.
— Пока все ясно, не так ли? — спросил он, переводя взгляд с одного слушателя на другого. — Все вы пренебрежительно отнеслись к моему интересу по поводу телефона, но я не мог не заинтересоваться им.
Судья Айртон сделал глоток бренди.
— Объяснение, — признал он, — выглядит достаточно убедительным. Из чего следует…
Доктор Фелл взмахнул рукой.
— Следует, — сказал он, — что Морелл не шептал этих слов: «Дюны». Коттедж Айртона. Помогите!» Из этого следует, что данные слова прошептал какой-то другой человек, а потом продуманно выпалил чуть ли не в самый микрофон, дабы у оператора не осталось никаких сомнений, что там произошло. Из этого следует, что вся ситуация была продумана с целью создать ложное впечатление.
— Продумана?
— Продумана убийцей, — сказал доктор Фелл, — с целью доказать, что Морелл был убит именно в это время и именно в этом месте.
Инспектор Грэхем крутил в руках блокнот. Фред Барлоу допил свое виски с содовой. Доктор Фелл продолжил повествование:
— Все стало совершенно ясно, когда в субботу вечером мы обыскали эту комнату. Значит, были два выстрела. Первым предположительно убили Морелла, который скончался еще до половины девятого. Второй прозвучал здесь. Но в барабане револьвера была обнаружена только одна пустая гильза. Следовательно, для второго выстрела убийца, должно быть, вставил в барабан второй патрон, дабы мы поверили, что произведен всего лишь один выстрел. И теперь тут появляются два интересных аспекта. Во-первых, откуда взялся этот дополнительный патрон? Неужели убийца таскал его с собой для этой цели? Или, может, отстрелянную гильзу? Или же… — Доктор Фелл прервался. С извиняющимся видом он показал на шахматный столик. — В субботу вечером, когда я напряженно размышлял над этими вопросами, мне бросился в глаза шахматный столик. Я нашел фигуры и стал крутить их в руках. И когда я рассеянно подбросил и поймал одну из них, то при всех своих слабых умственных способностях ко мне пришло озарение. Ибо я припомнил некую привычку Морелла, а именно — тот предмет, что он таскал в кармане.
Судья Айртон, кажется, в первый раз пришел в замешательство. Когда он вынул сигару изо рта, инспектор Грэхем заметил на ней отчетливые следы зубов. Но голос у судьи оставался спокойным и ровным.
— Таскал в кармане? Не понимаю.
— Амулет на счастье, — объяснил доктор Фелл. — Его талисман. Он представлял собой пулю, револьверную пулю тридцать второго калибра. Обычно он подбрасывал и ловил ее. Те, кто знали его, включая мисс Теннант, подтвердят, что он никогда и нигде не расставался со своим амулетом. Тем не менее, я припоминаю, что, когда констебль Уимс зачитал перечень содержимого его карманов, эта пуля там не упоминалась.
— Вот оно что, — пробормотал судья, допивая бренди.
— Но из этого следует второе умозаключение. Если эта пуля или какая-то иная пуля, предназначенная для данной цели, была использована для второго выстрела, то куда, черт возьми, она делась? — Замолчав, он уставился на слушателей возбужденным взглядом. — В комнате ее нет. Инспектор Грэхем заверил меня в этом. Он заверил, что каждая щелочка, каждый закоулок были обысканы с предельным тщанием, но полиция не нашла ничего, ровно ничего, кроме того, что мы знали. Чем больше я наседал на него, когда в субботу вечером он вез меня в гостиницу, тем настойчивее он отбивал мои вопросы. Тем не менее, пуля никуда не могла деться. То есть логика подсказывает, она должна быть где-то здесь.
