Джон Карр - Игра в кошки-мышки
— Нет уж, спасибо, — с толикой мрачности ответила Конни. — У меня и так хватило неприятностей из-за телефонов.
Джейн, похоже, слегка смутилась. На этот раз она снова предпочла костюм из плотного твида, но недостаток его изящества компенсировался мягкой женственностью ее облика. Констанс не смотрела на нее, но чувствовалось, она заметила изменение облика Джейн.
— Все в один голос просили передать тебе привет, — продолжила Джейн. — Все ужасно жалели, что так и не повидались с тобой до того, как разъехались…
— То есть никого не осталось? Все разъехались?
— Да, этим утром. Ты же знаешь, сегодня понедельник. В особенности Хьюго Райкес просил меня напомнить тебе о чем-то; он не стал уточнять, о чем именно.
Уставившись в землю, Констанс задумчиво улыбалась.
— Хьюго довольно симпатичный парень, не правда ли? Он-то знает, как веселиться. Не в пример другим. Если не считать…
— Чего не считать?
— Не важно.
— Утром у него было ужасное похмелье, — деловито сообщила Джейн. — И основательная шишка на лбу. Он попытался прыгнуть с верхней площадки вышки.
— Ну? Как вообще прошла вечеринка в бассейне?
— Великолепно!
— Похоже, ты и сама повеселилась.
— Еще как.
— Ясно. А что это за жуткая шлюха в красном купальнике, которая так и висла у него на шее?
— Лаура Корниш?.. Конни, — тихо сказала Джейн, — откуда ты знаешь, что она была в красном купальнике?
Несмотря на бледноватый оттенок, солнце продолжало ярко сиять в небе. Время от времени наплывали и снова уносились сероватые тучи. Здесь, на возвышенности, чувствовались порывы ветра. Они гоняли клочки сухой травы по улице, которой предстояло именоваться авеню Веллингтона, шелестели гравием.
— Конни, я хочу поговорить с тобой. Давай перейдем дорогу, ладно?
— Хорошо. Хотя не понимаю, почему ты хочешь поговорить именно со мной.
В достроенном доме по другую сторону дороги, которому предполагалось стать предметом гордости господ «Эккман и K°», были зеленые оконные переплеты на фоне красного кирпича и белой штукатурки. Все они обветшали, а некоторые просто выломаны. Входная дверь под кирпичной аркой была сорвана с петель. Сбоку тянулась пристройка гаража.
— Куда мы идем? — поинтересовалась Констанс.
— Сюда. Я покажу тебе.
— Но что ты тут вообще делаешь, Джейн Теннант? Что тебя сюда привело?
— Я пыталась найти бродягу, которого зовут Черный Джефф. Его барахло в одном из домов, но самого тут не видно. А что ты тут делаешь, коль скоро об этом зашел разговор?
— По сути, мне больше некуда было идти, — отпарировала Констанс. — Меня выставили из дома. Они все сейчас собрались в коттедже отца: папа, Фред Барлоу, доктор Фелл и инспектор Грэхем, спорят как сумасшедшие. Заявили, что маленькая девочка должна пойти поиграть на улице, пока они тут говорят о серьезных вещах. — Она помолчала, пока Джейн приоткрывала покосившуюся дверь. — Сюда?
— Сюда.
В маленьком холле еще оставался свисавший со стропил крохотный фонарик венецианского стекла. Они прошли на кухню, густо запорошенную пылью. Стены, начиная от плинтусов, были исписаны карандашными инициалами и посланиями. На крышке встроенного холодильника стояла пустая бутылка из-под пива. Джейн прикрыла за собой двери.
— Теперь здесь нас никто не услышит, — сказала она, бросая сумочку на холодильник. Джейн до боли сплела пальцы. Ее мучила неопределенность. — Конни, — тихо продолжила она, — ведь на самом деле это ты следила за мной прошлой ночью в бассейне?
— Да, — после паузы ответила Конни.
Больше она ничего не добавила.
— Но зачем? Ради бога, зачем? Почему ты меня так не взлюбила?
— Дело не в этом. Я завидовала тебе.
— Завидовала?
Констанс прислонилась к раковине, ухватившись руками за ее края. Если судить по тону голоса, она не испытывала почти никаких эмоций. Ее большие карие глаза метались из стороны в сторону; она с неподдельным интересом смотрела на Джейн.
— У тебя нет родителей?
— В живых нет.
— И в твоем распоряжении куча денег?
— Кое-что имеется.
— Никто не имеет права, — сказала Констанс, — говорить тебе «да» или «нет». Ты старше меня. Что бы ты ни делала, никому это не покажется странным, а я это вечно слышу в свой адрес. Да, ты старше меня. Я хочу, чтобы мне было лет тридцать пять. Я буду старой и в морщинах…
— Конни, моя дорогая, милая дурочка…
— Но по крайней мере, никого не будут удивлять мои поступки. Если захочешь поехать в Канны или Сен-Мориц — можешь отправляться. Хочешь с кем-то проводить время, — пожалуйста, проводи. Вот ты завидуешь? Нет. Только не ты. Народ охотно собирается в твоем доме, тебе и в голову не приходит чему-то завидовать. Правда?
Ее голос упал до шепота. И когда Констанс снова заговорила, ее было еле слышно:
— Джейн, я ужасно, просто ужасно сожалею. Клянусь Богом, я не хотела причинить тебе вред!
И прежде чем Джейн успела прервать ее, она заторопилась с рассказом:
— Пожалуй, я ревновала вас с Фредом. Я следила за ним. Я хотела напугать тебя. Просто напугать, чтобы ты стала такая же вздрюченная и несчастная, как и я. Я следила за Фредом, ибо знала, что ты пригласишь его на вечеринку — еще до того, как ты в самом деле пригласила его. Прихватила с собой из лоджии нож для бумаги. Надела перчатки, как всегда делают в детективных романах. Ты злишься на меня?
— Ох, Конни, разве ты не понимаешь, что все это не важно?
Констанс уловила смысл лишь части ее слов.
— То есть ты на меня не злишься? — недоверчиво переспросила она.
— Нет, конечно же нет.
— Не могу поверить.
— Конни, моя дорогая, послушай. Это далеко не самое важное. Ты… словом, довелось ли тебе подслушать, о чем мы с Фредом говорили между собой?
— Да, я слышала. И видела вас. — Теперь Конни говорила спокойно и тихо, но это было спокойствие признания вины. — Я думаю, что вела себя отвратительно. Джейн, я больше не буду совершать такие подлые и грязные поступки. Честное слово, не буду. Но тогда я думала по-другому. Но больше никогда не позволю…
Джейн расслабленно опустила руки. Она набрала в грудь воздуха. Выражение серых глаз медленно теряло неуверенность и растерянность.
— Конни, — сказала она, — ты ребенок. Сущий ребенок. До сих пор я этого даже не понимала.
— Не хочу, чтобы и ты мне это говорила!
— Подожди. Конни, ты любишь Фреда Барлоу?
— Нет, конечно же нет. Естественно, он мне симпатичен, но я всегда относилась к нему всего лишь как к брату.
— В самом ли деле ты была влюблена в Тони Морелла?
