Эрл Гарднер - Дураки умирают по пятницам
– Нет, – резко отрезал Селлерс. – Об этом никто не говорит. Напротив, я знаю, что вы сами ходили на квартиру своей ассистентки, чтобы подбросить туда вещественные доказательства, которые бы свидетельствовали против нее. Там вы случайно встретились с Этель Ворли.
– Я не знаю, о чем вы говорите, инспектор.
– Не пытайтесь ввести меня в заблуждение, – сказал Селлерс. – Кроме того, нам известно, что вы с Дафной Баллвин разработали план отравления Джеральда Баллвина.
– Вы совсем сошли с ума!
– Это мы сейчас проверим, – ответил Селлерс.
Мы услышали какие-то звуки, потом Селлерс сказал:
– Взгляните-ка на это.
– А что это такое?
– Это микрофон от аппарата для подслушивания. Это наша работа. Мы записали ваш последний разговор с Дафной, в котором вы обсуждали подробности убийства ее супруга. Прежде чем она ушла, вы дали ей капсулу с мышьяком, не правда ли?
Возникла долгая пауза. Мы уже думали, что отказал микрофон, но потом вновь услышали голос Селлерса:
– Отвечайте же!
Квай снова промолчал.
– Ну, скоро я дождусь ответа? – строго спросил инспектор.
Дрожащим голосом доктор проговорил:
– Клянусь вам, инспектор, я дал ей такую дозу, от которой она могла только заболеть. Она хотела притвориться, что у нее расстройство желудка. Если вы слышали наш вчерашний разговор в лаборатории, то знаете об этом.
– Мы знаем об этом, – сказал Селлерс. – Вы хотели отравить не ее, а ее супруга, правильно?
Казалось, Квай какое-то время раздумывал, а потом произнес:
– Ну, если вы так уж ставите вопрос, то с ее супругом в конечном итоге ничего не произошло. Он опять в полном здравии. Разве я не прав?
– Не забывайте о том, что вы проникли в комнату Рут Отис и оставили там, так сказать, кукушкино яйцо, которое должно было навлечь на нее подозрения. При этом у вас произошла неожиданная встреча с Этель Ворли, – сказал Селлерс.
– Это только ваши предположения, которые ни на чем не основываются и не имеют под собой почвы.
– Я вам сейчас докажу и это! – ответил Селлерс. – Вы не задумывались над тем, как мисс Ворли добралась до Лексбрук-авеню? Так я вам скажу: ее подвезла туда Мэри Ингрим, которая тоже работает у Джеральда Баллвина, она поджидала Ворли в своей машине. И, коротая там время над учебником испанского языка, она тем не менее видела, как вы вошли в этот дом, видела она вас и выходящим из него. А когда через полчаса Этель Ворли так и не вышла, она поднялась наверх и постучала в дверь. Не получив ответа, она вызвала полицию. Ну а что мы там нашли, вы и сами знаете, доктор Квай.
В аппарате послышались какие-то шорохи и звуки. Создавалось впечатление, будто двигали мебель, а потом опять послышался суровый голос:
– На вашем месте я бы не стал этого делать. Поднимитесь и говорите наконец всю правду.
И тот начал говорить. Это было полное признание вины, сделанное испуганным, дрожащим голосом.
После этого мы услышали, как защелкнулись наручники на запястьях доктора. А потом Селлерс стал звонить, чтобы вызвать полицейскую машину.
Я схватил трубку и позвонил в кабинет. Трубку снял Селлерс.
– Фрэнк, я кое-что для вас сделал.
– Кто говорит?
– Лэм.
– Где вы, черт вас возьми?
– Здесь, у Китли. Я попросил его включить подслушивающее устройство. Все признание доктора Квая записано на пленку. Вы можете взять ее с собой. Но будет лучше, если вы сдадите арестованного полицейским, когда они прибудут, и приедете сюда. Тут вы и заберете пленки и сможете поговорить с Китли, а также познакомиться с его системой, как выигрывать на скачках.
Селлерс сказал:
– Напомните мне, Лэм, чтобы я дал вам одну из своих визитных карточек. Возможно, она вам пригодится, если вас опять задержат за превышение скорости.
– Очень мило с вашей стороны. Кстати, вы могли бы позвонить мне на квартиру и сказать Берте, что Рут Отис находится вне подозрений. Пусть она выматывается из моей квартиры и оставит Рут одну.
– Какой у вас номер? – спросил он.
Я продиктовал его.
– О’кей, – сказал он, – будет сделано.
Я повесил трубку.
– Когда вы здесь появились, то вы мне сказали, что вы арестованы, – сказал Китли.
– Ах, это была только шутка, – ответил я и сложил два пальца крестиком. – Ведь мы с инспектором Селлерсом большие друзья.
Глава 20
Разные мысли роились у меня в голове, когда я ехал в кемпинг, где меня ждала Шарлотта Хенфорд. Прибыв туда, я нашел дверь домика закрытой и постучал.
– Кто там?
– Это я, Дональд Лэм.
– Ах, как чудесно! – воскликнула она и открыла дверь. – Наконец-то я не одна. Мне было очень скучно. Устраивайтесь поудобнее, мистер Лэм.
– Спасибо, спасибо.
Шарлотта прошла к маленькому столику и уселась. Я устроился в кресле и закурил сигарету.
– Устали? – спросила она.
– Есть такое.
– Пришлось много поработать?
– Угу.
Ее следующий вопрос прозвучал довольно робко:
– Как ваша голова? Надеюсь, сейчас вы в более хорошем настроении? Вы мне гораздо больше нравитесь, когда немного интересовались мной. Я надела свои лучшие чулки, а вы и слова о них не сказали.
– Шарлотта, – начал я, – когда вы появились у нас впервые, мы подумали, что деньги, которые вы оставили, были не ваши.
– Почему вы так решили?
Я с улыбкой сказал:
– Не похоже, чтобы вы были влюблены в Джеральда Баллвина. Но даже если так, то вы все равно не потратили бы свои сбережения, чтобы предотвратить возможное преступление против хозяина. Такая идея могла прийти в голову кому-то другому, и этот другой дал вам деньги. Я в этом уверен.
– Значит, твердо уверены?
Я опустил свой взгляд на ее ноги.
– Действительно, великолепны, – сказал я.
Она сразу непроизвольно поправила юбку.
– Могла бы я рекламировать чулки, как вы думаете?
– По-моему, да… Так чьи же деньги, Шарлотта?
– Вы, наверное, так никогда и не станете джентльменом. Опять все сначала.
– Я должен это обязательно знать.
– Это вас вообще не касается.
– Между прочим, я для вас стараюсь, – продолжал я. – Против вас имеется большой обличительный материал, и, пожалуйста, не забывайте, что блюдце и ваши отпечатки…
– А что будет, если вы узнаете всю правду?
– Я бы наверняка смог дать вам хороший совет.
– А что будет со мной, если я не скажу?
– Будет очень печально, если девушка с такими очаровательными ножками на долгое время отправится за решетку. После того как вас выпустят, вряд ли кого-нибудь уже заинтересуют ваши ножки, и рекламировать чулки вы уже не сможете никогда.
На ее лице отразился страх.
– Вы действовали по поручению Карла Китли?
– Почему вы так думаете?
– Мне почему-то кажется, что это был он.
