Анна Грин - Кто убийца?
– Все оказалось обманом, никто не заболел, надо мной просто подшутили, — проговорила миссис Бельден, входя, запыхавшись, в переднюю и снимая шаль.
Увидев меня, она взглянула мне в лицо и воскликнула:
– Что случилось? Что вы так смотрите на меня? Не произошло ли какой беды?
– Случилось нечто имеющее чрезвычайно важное значение, — ответил я. — Вас не было дома лишь непродолжительное время, но за время вашего отсутствия сделано важное открытие… — Я нарочно замолчал, чтобы заставить ее проговориться от страха, но она выказала замешательства менее, чем ожидалось, и я продолжил: — Сделано открытие, которое будет иметь чрезвычайно серьезные последствия.
К моему удивлению, женщина вдруг разразилась горькими слезами.
– Я знала это, — запричитала она сквозь слезы, — я это знала. Я говорила, что если кого-нибудь спрячу у себя в доме, то совершенно невозможно будет сохранить это в тайне, тем более что она такая беспокойная. Впрочем, — прибавила она с испугом, — вы ведь даже не сказали, какого рода открытие сделали; быть может, это нечто другое, чем я предполагаю, может быть…
– Миссис Бельден, — сказал я, — я не буду стараться смягчить ожидающий вас удар. Женщина, которая, несмотря на строжайшие требования закона, решилась укрыть у себя такую важную свидетельницу, как Джен, не вправе рассчитывать на то, чтобы ее особенно щадили. Так пусть же она услышит, что старания ее увенчались успехом, что главная живая улика больше не существует, и таким образом, бедная невинная девушка, которую показания погибшей свидетельницы могли бы спасти, теперь обречена на позор и погибель.
– Что вы хотите этим сказать? — воскликнула она растерянно. — Ведь я вовсе не хотела причинить кому-либо зла, напротив, я хотела спасти человека. Я… я… Но кто вы такой?.. Что вам за дело до всего этого?.. Чего вы от меня хотите?.. Вы говорите, что вы адвокат, — может быть, вы присланы сюда Мэри Левенворт, чтобы убедиться, исполняю ли я ее приказания?
– Миссис Бельден, теперь уже безразлично, кто я и зачем сюда явился, но, чтобы вы лучше себе уяснили, какое значение могут иметь для вас мои слова, я скажу, что я вас не обманул ни насчет моего имени, ни насчет профессии. К этому я могу еще прибавить, что я близкий друг обеих барышень Левенворт и потому интересуюсь всем, что их касается. И если я теперь объявляю, что Элеонора Левенворт, благодаря смерти этой девушки…
– Смерти? Что это значит? — Удивление ее было настолько велико, испуг настолько неподделен, что не оставалось никакого сомнения: она даже не подозревала о событиях, происшедших в ее доме.
– Да, — повторил я, — девушка, которую вы так долго и успешно прятали, теперь ушла от вас, и только ее бренные останки еще находятся в вашем доме.
У меня до сих пор стоит в ушах крик несчастной в ответ на эти слова.
– Я не верю этому, — восклицала она, — не верю!
Потом она вдруг стремглав бросилась вверх по лестнице. Никогда не забуду я также сцены, разыгравшейся вслед за тем в комнате покойной. Несчастная вдова ломала себе руки и клялась, что она ни в чем не виновата и ничего не знает о происшедшем.
Еще накануне вечером она видела девушку здоровой и веселой, перед тем как заперла ее на ночь, что она делала всегда, если в доме находился кто-либо посторонний. Если Джен умерла от удара, то, по всей вероятности, совершенно тихо, поскольку она не спала всю ночь и сторожила, чтобы девушка не разбудила меня каким-нибудь образом.
– Но ведь вы сегодня уже побывали в ее комнате? — спросил я.
– Да, но не заметила ничего особенного, я очень торопилась и думала, что она спит. Я поставила поднос на стул и ушла, заперев за собой дверь, как всегда.
– Это странно, — заметил я, — значит, она не была больна?
– Нет, напротив, она была веселее и оживленнее, чем обыкновенно. Я даже не предполагала, чтобы она вообще могла заболеть.
– Если вы не думали, что она может быть больна, — послышался вдруг голос за нами, — зачем в таком случае вы дали ей лекарство?
Это был сыщик, вышедший из соседней комнаты.
– Я вовсе и не давала, — отвечала почтенная вдова, очевидно, воображая, что это я говорю с ней. — Ведь правда, Джен, милая? — сказала она с неподдельным горем, дотрагиваясь до руки покойной.
– Но каким же образом это средство очутилось у нее? Кто ей дал его, если не вы? — Теперь только, по-видимому, она заметила, что говорю не я, а кто-то другой.
Женщина быстро обернулась к сыщику и, с удивлением глядя на него, сказала:
– Я не знаю, кто вы, но могу наверно сказать, что девушка не принимала лекарства. Она не была больна, насколько мне известно.
– Но я видел собственными глазами, как она приняла порошок.
– Вы видели? С ума я сошла, что ли? Вы видели, как она приняла порошок? Но как вы могли видеть, когда девушка в продолжение суток была заперта в этой комнате?
– Разве заглянуть из окна чердака в ее комнатку было так уж трудно?
– Ах, так в доме моем завелся шпион? — воскликнула она, содрогнувшись. — Но я заслужила это — я заперла ее на целые сутки и ни разу не взглянула на нее ночью. Но что же она приняла? Лекарство?.. Яд?
– Я не говорил, что это был яд.
– Но вы думаете так, вы думаете, что она отравилась и что я замешана в это дело?
– Нет, — поспешил я вмешаться в разговор, — он вовсе не утверждает, что вы в это замешаны. Он говорит, что видел, как девушка принимала что-то, и поскольку это, по всей вероятности, и было причиной ее смерти, то он спрашивает, кто именно доставил ей этот порошок.
– Как я могу сказать? Ведь я не видела у нее ничего подобного.
Я нисколько не сомневался в том, что женщина говорит правду, и не хотел затягивать эту тяжелую сцену, тем более что мы должны были еще послать телеграмму Грайсу. Я взял миссис Бельден за руку и хотел ее увести, но она опустилась на колени перед покойной и сказала:
– Здесь мое место, я никуда отсюда не уйду.
Когда я предложил сыщику отправиться немедленно на телеграф, он отказался исполнить мою просьбу и проговорил:
– Я уйду не раньше, чем эта женщина покинет комнату и вы дадите мне обещание следить за ней в мое отсутствие.
– Вы слишком далеко заходите в своих подозрениях, — заметил я в ответ, — и слишком жестоки. Мы еще ничего не обнаружили такого, что бы оправдывало подобное отношение к этой особе с нашей стороны, и, кроме того, я не вижу, что` она могла бы здесь сделать худого. Но во всяком случае даю слово следить за ней, если это вас успокоит.
– Я не хочу, чтобы она оставалась здесь, — продолжал стоять на своем сыщик. — Проводите ее вниз, я не выйду из дома, пока она будет в этой комнате.
