Рекс Стаут - Острие копья
Кимболл задумчиво тянул себя за нижнюю губу. Наконец он опустил руку и неожиданно промолвил:
— Господи, помилуй.
— Вот именно, сэр.
Он взглянул на секретаря.
— Ты знаешь, Блэйн, я всегда недолюбливал адвокатов.
— Да, сэр.
Кимболл встал.
— Хорошенькое дельце. Я всегда говорил тебе, Блейн, что есть лишь одно дело в мире, которое я умею делать. Торговать. Я отличный торговец, и это странно, ибо я мягкий и слабый человек. В личных делах я теряюсь и не знаю, как поступить. — Он ходил взад и вперед вдоль своего стола. — Да, вы правы — это хуже, чем неприятность. Господи, как бы ты поступил на моем месте, Блэйн?
Я кинул взгляд на секретаря. Тот замялся, но тут же сказал:
— Если вы хотите повидаться с Ниро Вульфом, я готов пойти с вами. Но на вашем месте я взял бы с собой адвоката.
— Какие у меня встречи?
— Обычные, сэр. Ничего особенного. В одиннадцать тридцать у вас свидание с человеком из окружной прокуратуры.
— Это может подождать. Сам придумаешь причину. Биржевые новости?
— С утра твердые цены на все, начинает снижаться на хлопок.
Кимболл повернулся ко мне.
— Где этот Ниро Вульф? Привезете его сюда.
— Это невозможно, мистер Кимболл. Он… — Однажды Вульф узнал, что я представил его больным человеком, и я не хотел бы, чтобы мне влетело, как в тот раз. — Он — эксцентричный гений, мистер Кимболл. А живет недалеко, всего на Тридцать пятой улице. У меня внизу машина, и я буду рад вас отвезти.
— Я лишь однажды в своей жизни встречал гения. Это был аргентинский ковбой, гаучо. Ладно. Подождите меня в приемной.
В приемной я сидел, как на иголках. Встреча с Е. Д. Кимболлом, его внешность и разговор с ним слегка отрезвили меня. Теперь я понял то, что должен был понять еще вчера, как только узнал, что клюшка Кимболла стала роковым орудием убийства. С той минуты, как на сцене появился Кимболл-старший, мы ступили на дорогу, ведущую к финишу. Это было подобно появлению того, кто был убит, а потом чудом возвращен к жизни, чтобы ответить нам на вопрос, кто убил его, и ответить немедля. Вот кем для нас был теперь Е. Д. Кимболл. Надо было немедленно доставить его в дом Вульфа, чтобы тут же запереть все входы и выходы. Это надо сделать до того, как Корбетт или кто-то другой получит шанс увидеть его. Откуда я знаю, что это не Блейн — квадратная челюсть соорудил эту зловещую клюшку и сунул ее в сумку Кимболла? Покуда здесь, в приемной, я ерзаю от волнения на стуле, он там, в кабинете, может уже воткнул нож в спину бедняге Кимболлу, как сделал это с Карло Маффеи…
Было без десяти одиннадцать. Я вскочил и стал мерить шагами линолеум. Человек Андерсона — это наверняка Корбетт — будет здесь в десять тридцать, а может ему по дурости взбредет прийти сюда раньше, и сидеть здесь, ждать. Я хотел было попросить секретаршу позвонить Блейну, как дверь кабинета открылась, и появился Кимболл, готовый ехать со мной, потому что на нем была шляпа. От сердца отлегло. Кимболл кивнул мне, я бросился к дверям в коридор и услужливо распахнул их пред ним.
У лифта, заметив отсутствие секретаря, я спросил:
— Мистер Блэйн не едет с вами?
Кимболл помотал головой.
— Он нужен здесь больше, а я без него обойдусь. Мне нравится ваше лицо. Я заметил, если мне понравилось лицо человека, мы обычно с ним всегда поладим. Доверие — это прекраснейшее чувство в мире, доверие к человеку.
Да, подумал я про себя. Такой преуспевающий торговец, как он, может себе это позволить.
Машину я оставил к полуквартале отсюда. Я старался избегать улиц с большим движением и в одиннадцать пятнадцать уже открыл перед Кимболлом входную дверь особняка на Тридцать пятой улице.
Я провел посетителя в гостиную, попросил его подождать, пока я доложу, а сам, прежде чем отправиться на кухню, проверил, хорошо ли я запер входную дверь. Фриц пек пирожки с вишнями, и только что вынул противень из духовки. Я схватил горячий пирожок и, черт побери, обжег язык.
— У нас гость к ланчу, не подсыпай яду больше, чем нужно, слышишь. Да не впускай в дом кого попало. Если что покажется не так, зови меня.
Вульф был в кабинете. Как только я увидел его, я застыл в отчаянии. Он производил уборку стола. Единственный ящик его стола, широкий, но относительно мелкий, был выдвинут. С тех пор как Фриц стал приносить ему пиво в бутылках, а не разливное в кувшине, как прежде, у шефа появилась привычка, открыв бутылку, бросать крышки в ящик стола. Фрицу было запрещено открывать любые ящики в кабинете хозяина, а я, решив, что Ниро собирает крышки для какой-то одному ему известной цели, решил не вмешиваться. Я увидел, что ящик стола лишь наполовину освобожден и вынутые крышки разбросаны по столу. Вульф методично сортировал их по кучкам.
— Мистер Кимболл в гостиной. Может, он войдет и поможет вам в вашей работе?
— Черт! — Вульф растерянно посмотрел на крышки, а потом на меня. — Не может ли он подождать немного? — со вздохом произнес он.
— Конечно. Вас устроит, если он придет на следующей неделе?
Вульф опять вздохнул.
— Проклятье. Веди его сюда.
— А этот металлолом так и будет лежать на столе? Ну, ладно. Я предупредил его, что у вас есть причуды. — Я говорил это, понизив голос, и понизил его почти до шепота, когда вкратце проинформировал Ниро о Кимболле и моем разговоре с ним. Он кивнул в знак одобрения, и я пошел за мистером Кимболлом.
На лице у гостя было опять знакомое выражение веселой озабоченности. Я представил их друг другу, подвинул Кимболлу кресло для гостей и, после того как они обменялись приветствиями, сказал Вульфу:
— Если я вам не нужен, сэр, я займусь составлением отчета.
Он кивнул, и я уселся за свой стол, заваленный бумагами и с блокнотом под ними, которым я незаметно пользовался в таких случаях. Я наловчился в экономных знаках записывать почти дословно даже самую быструю речь, искусно делая вид в это время, что занят поисками счета недельной давности, скажем, из гастрономической лавки.
— Вы абсолютно правы, мистер Кимболл, — слышал я голос Вульфа. — Терпение помогает человеку овладеть временем. Но есть много способов отнять его у человека: стихийные бедствия, голод, войны, вступление в брак и, пожалуй, наилучший из них — смерть, потому что сразу на всем ставит точку.
— Господи! — Кимболл явно нервничал. — Почему этот способ надо считать наилучшим?
— В прошлое воскресенье, неделю назад, вы были очень близки к разгадке этого. — Вульф укоризненно погрозил ему пальцем. — Вы, занятый человек, только что вернувшийся из недельной деловой поездки, все же выкраиваете в это же утро время, чтобы встретиться со мной, не так ли? Почему?
