Эрл Гарднер - Кошки бродят по ночам
– Вы что-нибудь ответили? – спросила Берта, когда Долли Корниш на мгновение замолчала.
– Я пыталась, но только заикалась и запиналась. Она не обращала на меня никакого внимания. Она подождала только секунду, переводя дыхание, продолжила, и слова ее ужаснули. Она сказала: «Я не из тех женщин, которые останавливаются на полпути. В моем доме жила одна девица, которая за моей спиной пыталась строить глазки моему мужу. Спросите ее, что случается с людьми, которые думают, что могут пускать мне пыль в глаза».
Губы Долли Корниш слегка задрожали, потом плотно сжались.
– И это все? – спросила Берта.
– Еще был дикий, полуистеричный, враждебный хохот. Вы не можете себе представить. Это надо слышать.
– Кто повесил трубку – вы или она? – перебила Берта.
– Она.
– И что после?
– Я была настолько шокирована, что сначала не могла ничего ни делать, ни думать; потом я все же положила трубку. Меня трясло.
– Если бы вы были настолько невинны, как утверждаете, – сказала Берта, – вы бы не приняли это так близко к сердцу.
– Поймите, миссис Кул. Я хочу быть с вами честной. Эверетт был моим счастливым шансом. Если бы я осталась с ним, когда мне представлялась возможность, я смогла бы оградить его от вырождения. Я хорошо знала его силу и слабость.
– Почему же вы не сделали этого? – поинтересовалась Берта.
– У меня изменились представления о жизни. С течением лет я поняла, что в этом мире все грызутся, как собаки, и я решила, что должна вернуть себе Эверетта.
Если бы он остался таким же, как был, если бы я увидела, что у него те же стремления… да, я знала, что он женат, но я решила, что верну его.
– А совесть вас не мучает? – спросила Берта.
– Думаю, что мучает.
После нескольких секунд молчания Берта сказала:
– Вы не повторяете точно слов той женщины, а даете их интерпретацию.
– Думаю, что я правильно передала наш разговор. Его точный смысл, который она хотела до меня донести. Он просто врезался мне в память.
Берта Кул хладнокровно взяла еще одну сигарету, закурила, глубоко затянулась и выпустила дым.
– Что случилось с той женщиной?
– Она сказала, чтобы я узнала, что случается с людьми, которые хотят пустить пыль в глаза… а потом я прочла о найденном в погребе теле горничной.
Берта осторожно произнесла:
– Вы почувствовали себя в аду, не так ли?
– Как хорошо мне известно это чувство, – печально призналась Долли Корниш.
– Если вы расскажете вашу историю, это будет выглядеть так, как будто вы разбили семейный очаг Белдера и толкнули миссис Белдер на самоубийство, либо… – Берта замолчала, чтобы взглянуть на миссис Корниш пронзительными глазами, в которых светилось обвинение.
– Или?
– Или убили ее.
Долли выпрямилась в кресле, на лице у нее было удивление и негодование.
– Миссис Кул, о чем вы говорите?
– Если вы убили ее, вы бы вели себя примерно так же, а если нет, то не обязательно придерживаться дипломатического этикета. Вам стало легче, когда вы узнали, что она мертва?
Долли открыто встретила изучающий взгляд Берты:
– Да.
Берта отвернулась и посмотрела, как дым поднимается с конца сигареты, зажатой между ее пальцев.
– Хотелось бы не слышать всей этой истории, – проговорила она.
– Почему?
– Мне нужно пойти к сержанту Селлерсу, а у меня нет никакого желания идти к нему сейчас.
– Почему?
Берта устало поднялась.
– Придерживаясь жизненной теории вашего друга, Селлерс получает не более двадцати долларов за тонну в пересчете на руду, но каждый раз, как только дела начинают идти в гору, он воображает себя «драгоценной породой».
Берта направилась к двери.
– Во всяком случае, миссис Кул, – произнесла Долли Корниш, – мужчины всего лишь мужчины. Мы должны примириться с их слабостями.
Берта обернулась в дверях и оценивающе оглядела Долли.
– Вы очень мило сыграли этот трагический спектакль, моя дорогая. Я не возражаю, если это только практика, но мне было бы чертовски неприятно, если вы думаете, что я попалась на удочку.
Глава 20
Берта в трудном положении
Когда Берта вернулась, в офисе ее ждал Эверетт Белдер. Он вскочил, как только она открыла дверь в приемную, не дав ей времени даже взглянуть на него, и обратился к ней:
– Миссис Кул, я очень виноват перед вами. Я хочу принести вам свои глубокие извинения.
Берта стояла в дверях, с осуждением глядя на него.
– Я не отдавал себе отчета в том, насколько большую услугу вы мне оказали, – поспешно продолжал Белдер. – Сейчас я нахожусь в ужасном положении. Разрешите поговорить с вами.
Берта колебалась.
Белдер, как хороший торговец, пустил в ход единственный аргумент, который мог бы сдвинуть дело с мертвой точки.
– Меня не волнует, сколько это будет стоить, – сказал он. – Я согласен заплатить любую сумму.
Берта направилась к двери кабинета:
– Входите.
Элси спросила:
– Что-нибудь нужно, миссис Кул?
Берта посмотрела на часы и сказала с некоторым удивлением:
– Сегодня суббота, и скоро вечер. Нет, Элси, полагаю, что ты мне больше не понадобишься. Можешь идти. – Она повернулась к Белдеру, приглашая его войти.
В кабинете Белдер в изнеможении опустился в кресло.
– Что у вас приключилось? – спросила Берта.
– Я падаю в пропасть.
– Как так?
– Меня обвиняют в убийстве.
– Против вас много улик?
– Есть ли против меня улики! – с сарказмом воскликнул Белдер. – С моей тещей и милой маленькой Карлоттой, которые без устали копаются в своей памяти и вытягивают оттуда любой незначительный факт, какую-нибудь маленькую деталь, которая способна принести мне несчастье… В общем, вы можете понять мое положение.
Берта сидела, не говоря ни слова.
– Мне не дает покоя то таинственное третье письмо, которое забрал сержант Селлерс. Я должен знать, что в нем написано.
– Почему это вас так волнует?
– Потому что меня обвиняют в близких отношениях с еще одной женщиной.
– Да ну?
На мгновение Белдер замолчал, потом взорвался:
– Я должен знать, кто эта женщина.
– Вам это нравится, я думаю? – спросила Берта.
– Я хочу знать, в чем меня теперь обвиняют.
Берта в задумчивости закурила.
– Что-нибудь еще?
– Разве этого мало?
Она ничего не ответила.
– Меня обвиняют также в том, что я сжег завещание жены, – продолжал Белдер. – Боже мой, мне такие вещи даже не приходили в голову. Когда я перевел свое состояние на имя Мейбл, она составила завещание, по которому все оставляла мне. Теперь говорят, что она написала другое завещание. Для меня это новость. У меня не возникало даже мысли, что она может составить новое завещание. Я полагал, что все передается мне.
