Агата Кристи - Конец человеческой глупости
— Вы весьма красноречивы, — заметила миссис Оливер. — Но я никак не пойму, что конкретно вы хотите сказать?
— То, что вы все время знали об убийстве больше, чем сами это осознавали. А теперь вопрос, который я вам хотел задать, вернее, даже два вопроса, но первый особенно важен. Когда вы начали составлять план игры, вы сразу решили, что «тело» надо поместить в лодочный домик?
— Нет.
— А где, по-вашему, оно должно было находиться?
— В той смешной маленькой беседке, которую почти не видно за кустами рододендронов, помните? Она совсем недалеко от дома. Я считала, что это самое подходящее место. Но потом кто-то, не помню точно, кто именно, стал настаивать на «Причуде». Ну это, конечно, была дурацкая идея! Любой из играющих мог зайти туда совершенно случайно и сразу бы наткнулся на жертву, а зачем тогда я старалась, придумывала все эти ключи! Нет, у некоторых людей мозги не работают совершенно. Разумеется, я была категорически против «Причуды».
— И взамен согласились на лодочный домик?
— Да, именно так. Против домика у меня никаких возражений не было, хотя, на мой взгляд, беседка была бы лучше.
— Да, наверное. А еще вы мне довольно подробно рассказали тогда о всех ключах. Так вот, я не очень понял одну вещь. Помните, вы мне говорили, что последний ключ был написан на одном из комиксов, которые оставили Марлин, чтобы она не скучала?
— Ну конечно помню.
— Скажите, это было что-то вроде (Пуаро напряг память, пытаясь вспомнить коряво нацарапанные фразы): «Альберт ходит с Дорин», «Джорджи Порджи целуется с туристками в лесу», «Питер щиплет девочек в кино»?
— Боже упаси! — испуганно воскликнула миссис Оливер. — Что это еще за глупости. Мой ключ был вполне конкретен. — Она понизила голос и заговорщически произнесла: «Посмотри в рюкзак туристки».
— Epatant![58] — закричал Пуаро. — Epatant! Конечно же комикс с такой надписью надо было убрать. Это ведь могло навести на мысли!..
— Рюкзак, разумеется, был на полу рядом с телом и…
— Да, но имелся еще один рюкзак, меня интересует тог, другой…
— Вы меня совсем запутали этими своими рюкзаками, — жалобно произнесла миссис Оливер. — В моем сценарии был только один рюкзак. Хотите узнать, что в нем было?
— Ни в коем случае, — сказал Пуаро, и тут же вежливо добавил: — Я, конечно, был бы счастлив, но…
Миссис Оливер пропустила это робкое «но» мимо ушей.
— Видите ли, получилось весьма остроумно, — В ее голосе зазвучала гордость. — В рюкзаке Марлин, то есть в рюкзаке жены-югославки… Вы следите за моей мыслью?
— Да-да, — с пылом отозвался Пуаро, чувствуя, как его снова обволакивает туман.
— Так вот в нем находился флакон с ядом, которым сельский сквайр отравил свою жену. А девушка-югославка училась там на медсестру, и она как раз оказалась в доме, когда полковник отравил свою первую жену — из-за денег, конечно. А она, медсестра, завладела флаконом и спрятала его. А после вернулась и стала его шантажировать. Конечно, он из-за этого ее и убил. Ну что, совпадает, мосье Пуаро?
— Совпадает с чем?
— С вашими предположениями?
— Нисколько, — сказал Пуаро, но тут же поспешно заметил: — Все равно, мадам, я поздравляю вас. Я уверен, что план игры был настолько гениальным, что никто так и не сумел выиграть приз.
— Нет, почему же, — возразила миссис Оливер. — Правда, это произошло уже около семи часов. Он достался одной очень упорной и очень пожилой леди. На вид — совсем выжившая из ума. Однако она нашла все ключи и с триумфом прибыла к лодочному домику. Но там, конечно, уже была полиция, и ей сообщили об убийстве. Представьте себе, она была последней, кто об этом узнал. Но приз ей все-таки дали, — удовлетворенно произнесла миссис Оливер и ехидно добавила: — А тот противный веснушчатый мальчишка, который сказал, что я напиваюсь в стельку, так и не продвинулся дальше цветника с камелиями.
— Когда-нибудь, мадам, вы расскажете мне всю эту историю подробней.
— Собственно, я подумываю о том, чтобы сделать из этого книгу, — призналась миссис Оливер, — было бы жаль не использовать такой материал.
И здесь мы не можем не упомянуть о том, что когда три года спустя Эркюль Пуаро читал роман Ариадны Оливер «Женщина в лесу», он все никак не мог понять, почему некоторые персонажи и события казались ему смутно знакомыми.
Глава 18
Солнце уже садилось, когда Пуаро подошел к Мельничному домику, который местные жители предпочитали называть «Розовым коттеджем на Лодер-Крик». Он постучал в дверь, и она раскрылась так неожиданно, что он даже отпрянул. Сердитого вида молодой человек долго пристально смотрел на него, не узнавая. Потом коротко усмехнулся.
— Приветствую вас, господин сыщик. Входите, мосье Пуаро. А я, с вашего позволения, продолжу укладываться.
Пуаро вошел. Мебель в комнате была простой и дешевой, и ее было очень мало, зато всюду были разбросаны вещи Алека: бумаги, книги, рубашки, галстуки, прочая одежда… На полу стоял раскрытый чемодан.
— Финал развала menage[59], — пояснил Алек Легг. — Салли уехала. Полагаю, вы об этом знаете.
— Нет, я не знал.
Алек Легг усмехнулся.
— Приятно, что есть что-то, чего вы не знаете. Да, ей, видите ли, надоела супружеская жизнь. Собирается соединить свою судьбу с этим вульгарным архитектором.
— Печально это слышать, — сказал Пуаро.
— Не понимаю, вам-то что за дело.
— Мне жаль, — сказал Пуаро, аккуратно отодвигая книги и рубашку и садясь на край дивана, — потому что я не думаю, что она будет с ним более счастлива, чем с вами.
— Последние полгода наша жизнь отнюдь не походила на идиллию.
— Полгода — это такой пустяк, — сказал Пуаро, — это очень недолгий срок в сравнении с тем, что могло бы стать длинной и счастливой супружеской жизнью.
— Вы вещаете прямо как священник.
— Возможно. С вашего позволения, мистер Легг, замечу: в том, что ваша жена не была счастлива с вами, больше вашей вины, чем ее.
— Она-то точно так считает. Что я один во всем виноват.
— Ну не во всем, конечно, но в некоторых вещах — определенно.
— Ну давайте! Валите все на меня. Лучше бы мне утопиться в этой проклятой реке и разом со всем этим покончить.
Пуаро задумчиво посмотрел на него.
— Я рад отметить, — сказал он, — что вас сейчас больше волнуют собственные неприятности, чем несовершенство мира.
— Да пусть он катится к черту, ваш мир! — выпалил Алек Легг и с горечью добавил:
— Похоже, я во всем оказался полным идиотом.
— От этого никто не застрахован, — заметил Пуаро. — На мой взгляд, вы заслуживаете скорее сочувствия, чем порицания.
