Джон Карр - Девять плюс смерть равняется десять
Гризуолд и Макс кивнули.
– Стюард страшно беспокоился из-за того, что Кенуорти несколько дней якобы ничего не ел. Но он ел! Вспомните, что капитан Бенуа появлялся во время приема пищи, хотя и не всегда. Возвращаясь, он делал себя больным, глотая nux vomica[30] или что-то еще. Его болезнь была непритворной, создавая великолепное алиби. Едва ли можно ожидать, что человек, полумертвый от морской болезни, станет перерезать кому-то горло. Но морской болезнью Кенуорти никогда не страдал. Тощие поджарые парни, привыкшие пьянствовать целыми днями, крайне редко бывают ей подвержены.
– Но, сэр… – начал эконом.
– Погодите. Во время кратких появлений на публике в качестве Бенуа он запирал дверь своей каюты – каюты Кенуорти – и оставлял ключ при себе. Это еще одна часть его алиби. Никто не станет досаждать человеку, страдающему морской болезнью. Если бы кто-то постучал в дверь во время его отсутствия, Кенуорти потом мог сказать, что не захотел отзываться. И еще одно… – Г.М. указал пальцем на Макса. – Какой номер каюты Кенуорти?
– Б-70.
– Угу. А каюты Бенуа?
– Б-71.
– Одну секунду! – вмешался Латроп. – Тогда почему они не были рядом? Если я правильно помню, каюта Бенуа находилась по правому борту, а каюта Кенуорти – по левому.
Г.М. развернул план «Эдвардика».
– Верно, сынок. В том-то все и дело. Этот корабль построен по тому же плану, что и большинство лайнеров. Каюты с четными номерами расположены по левому борту, а каюты с нечетными – по правому. Каюты с соседними номерами находятся не рядом, а напротив друг друга, но их разделяет вся ширина корабля. А что составляет ширину корабля в этом месте? Что тянется от одного борта к другому с одним входом возле двери каюты Кенуорти и другим возле двери каюты Бенуа в противоположном конце? Подумайте!
– Уборные, – ответил Макс.
– Верно, уборные. Поэтому, если Кенуорти хотел быстро добраться к каюте Бенуа или Бенуа – к каюте Кенуорти, он мог пройти через уборные, не попадаясь никому на глаза. К тому же в этом месте любой из них мог появляться, не вызывая подозрений. Каждый шаг Кенуорти был спланирован так же хитроумно, как кампания нашего друга в Берлине.
У него было только два по-настоящему трудных момента, как я вскоре продемонстрирую. Думаю, уже давно, в Нью-Йорке, Кенуорти решил убить Эстелл Зия-Бей…
– Почему, сэр Генри? – спросил доктор Арчер. – У меня есть особая причина этим интересоваться.
Усталое выражение лица Г.М. свидетельствовало, что он вновь столкнулся с тем, что любил именовать дьявольской извращенностью всего мира в целом.
– По имеющимся у нас доказательствам мы в состоянии об этом догадаться, – ответил он. – Но думаю, эта девушка может все вам объяснить.
Вэлери чуть не плакала от досады.
– Я постоянно твердила об этом, но никто из вас мне не верил! Вы думали, что Джером был рыцарем на белом коне, а я – форменной гнидой. Но я знала, что мои сведения верны. Миссис Зия-Бей поведала двум-трем девушкам в баре Тримальчио, что у нее есть целая пачка писем от Джерома с какими-то компрометирующими признаниями… Я не знала, с какими именно…
– Не будет ли чрезмерной дерзостью, – осведомился Г.М., глядя на нее поверх очков, – спросить, кто вы на самом деле? И что за игру вы вели?
– Хорошо, я расскажу вам все. – Вэлери с трудом держала себя в руках. – Так или иначе, эта скотина украла мой паспорт, и теперь я не смогу даже высадиться в Англии. Не то чтобы это меня огорчало, поскольку у меня уже нет особого желания иметь дело с семейством Кенуорти… Мое имя не Вэлери Четфорд, хотя я всю жизнь прожила в доме мистера Четфорда сначала, когда он был холостяком, а потом, когда он женился на Эллен Кенуорти. Я училась в школе вместе с Вэлери – она умерла год назад. Но я ей не родственница. Мое настоящее имя… – она помедлила, собираясь с духом, – Герте Фогель.
– Фогель! – Г.М. прищурился и свистнул. – А вы, часом, не родственница миссис Фогель, которая была экономкой Четфорда и явилась причиной скандала, когда Четфорд женился на Эллен Кенуорти? Старый лорд Эббсдейл – отец Джерома Кенуорти – был шокирован до глубины своей пуританской души и отрекся от сестры. Какое отношение вы имеете к миссис Фогель?
– Я ее дочь, – ответила Вэлери. – Она уже мертва, так что вы ничего не можете сказать против нее. – Г.М. снова негромко присвистнул. – Вэлери тоже умерла. А мистер Четфорд, мой любезный дядюшка Артур, – так мне велели его называть, – пил так, что на него было страшно смотреть. Моя тетя Эллен превратилась в сварливую старуху. Оба просили меня сделать что-нибудь для них в благодарность за то, что они сделали для меня. Они говорили, что брат тети Эллен, лорд Эббсдейл, богат, как Крез,[31] в то время как у них нет ни гроша, что этот чопорный сукин сын отрекся от нее и никогда не примет назад. Тетя Эллен все время плакала…
Девушка глубоко вздохнула:
– Потом им пришла в голову великая идея. Почему бы мне не выдать себя за Вэлери Четфорд? В конце концов, лорд Эббсдейл мог бы привязаться к дочери Эллен, так как сам хотел иметь дочь. А еще лучше, если бы я смогла оказать старику или его сыну какую-нибудь большую услугу…
Ее лицо покраснело, она нервно сплетала пальцы.
– Вы знаете, как паршиво я играла свою роль. В действительности я пыталась не помочь Джерому Кенуорти, а только заставить его думать, что стараюсь это сделать, и заслужить его благодарность. – Девушка повернулась к Максу: – Вот почему в ночь убийства миссис Зия-Бей я рассказала вам о письмах и наивно попросила вас забрать конверт из офиса эконома. Я знала, что вы этого не сделаете и все передадите капитану. Это поставило бы меня в самый центр событий. Тогда я смогла бы вскоре признаться, что пыталась помочь Джерому. Я не видела в этом никакого вреда! Ведь я была уверена, что он не совершал убийства, так как видела «француза»… Но это все-таки оказался Джером. Что за мир!
Г.М. усмехнулся и тут же замаскировал это кашлем.
– Фогель… – пробормотал он. – Это немецкая фамилия.
– Да, – кивнула Вэлери. – Мой отец родился в Германии, хотя стал натурализовавшимся англичанином и хорошим гражданином. Но я не могу не испытывать сочувствия к родине отца. – Она снова посмотрела на Макса. – А когда мне стали говорить «Хайль Гитлер», я вообще не знала, что обо мне думают. Ведь намекали, что я подавала сигнал субмарине в ночь ложной тревоги. Хотя я так боялась субмарин, что поднялась на шлюпочную палубу, так как не могла заснуть от страха. Я бы и за миллион не поплыла на корабле, если бы тетя Эллен и дядя Артур не сказали, что я должна следовать за Артуром и познакомиться с ним…
– Ну, ну, – успокаивающе произнес Г.М.
