Эрл Гарднер - Дело о сбежавшем трупе
— Я прошу отложить разбирательство, — произнес Вандлинг. — Идет первый час, ваша честь. Суд обычно делает перерыв до двух часов. Я прошу суд отложить разбирательство до двух часов дня.
— У защиты не будет возражения? — спросил судья Сайлер.
— В данных обстоятельствах — нет, — ответил Мейсон. — Фактически защита согласна с отсрочкой до завтра. Если обвинение не возражает, завтра утром в 10.00 можно продолжить разбирательство.
— Я за такую отсрочку при условии, что... Я предпочел бы, чтобы такое предложение поступило от обвиняемой, — сказал Вандлинг.
— Я вношу такое предложение, — заверил его Мейсон.
— Очень хорошо, — резюмировал судья Сайлер. — По предложению обвиняемой в судебном разбирательстве объявляется перерыв. Заседание возобновится завтра в 10.00. Обвиняемая будет находиться под стражей. В заседании суда объявляется перерыв.
Вандлинг в упор взглянул на Мейсона.
— Ну что же, — сказал он, — меня предупреждали, что от вас можно ждать любых неожиданностей, но такого, черт возьми, я еще не встречал за всю мою прокурорскую практику.
Мейсон вежливо улыбнулся.
— Что вы собираетесь делать?
— Не знаю, — откровенно ответил он. — Я могу просить о привлечении к судебной ответственности, но в свете показаний доктора Рено будет дьявольски трудно признать ее виновной перед присяжными.
— Спасибо за откровенность.
— От вас ничего не скроешь, — признался Вандлинг. — Мы с вами хорошо знаем, что произойдет, если ситуация, вроде этой, начнет разворачиваться на глазах присяжных.
— Вы собираетесь прекратить дело?
— Не думаю. Я взялся за это дело, не взвесив всех обстоятельств. Может быть, я назначу дело к слушанию перед присяжными, не привлекая доктора Рено, и заставлю вас вызвать его в качестве свидетеля защиты.
— А что дальше?
— Дальше, — тихо ответил Вандлинг, — я поставлю под сомнение его профессиональную компетентность. Мне кажется, в местных медицинских кругах о нем невысокого мнения. Он прыгает с одного места работы на другое. В Кремптоне он практикует всего лишь три года, хотя уже немолод. Ходят слухи, что у него неприятности из-за наркотиков. Вот почему доктор Хокси так возмутился из-за того, что его выводы подвергает сомнению человек с такой репутацией.
— Но доктор Рено, кажется, уверен в своей правоте, — заметил Мейсон.
— Он слишком уверен в себе.
— А как вам понравился спектакль с бегством трупа через окно?
Вандлинг нахмурился.
— Случай довольно странный. Видимо, кто-то вытащил его через окно и потом выдал себя за него. Я попросил об отсрочке, потому что у меня имеется один план. Вы, несомненно, удивились бы, узнав, что я думаю.
— Как я могу знать, о чем вы думаете, — сказал Мейсон. — Но ставлю пять долларов против одного: я догадываюсь, что вы собираетесь сделать.
— Что?
— Вы собираетесь звонить прокурору Лос-Анджелеса и указать на некоторые формальности, которые беспокоят вас в этом деле, потом заявите, что в сложившихся обстоятельствах было бы лучше, если бы Большое жюри Лос-Анджелеса признало Мирну Давенпорт виновной в убийстве Гортензии Пэкстон.
Вандлинг рассмеялся.
— Выходит, меня не зря предупреждали: вы действительно способны угадывать каждый мой ход. Ну что же, прошу извинить меня. Пойду звонить.
Как только прокурор отошел, Мейсон повернулся к полицейскому, охранявшему миссис Давенпорт.
— Минутку, мне надо переговорить с моим клиентом, прежде чем вы повезете ее в тюрьму.
С этими словами он взял Мирну Давенпорт под руку и направился в угол зала, где их никто не мог услышать.
— Вы мне, кажется, говорили, будто никогда не открывали эту коробку с конфетами?
— Мистер Мейсон, я говорю вам правду. Я не прикасалась к этой коробке.
— На конфетах отпечатки ваших пальцев.
— Здесь что-то не так. Их не должно там быть. Их кто-то подделал.
— Время от времени всплывают разговоры о подделке отпечатков пальцев, однако, если мне не изменяет память, нет официально зарегистрированных случаев, когда присяжные признали бы, что отпечатки пальцев обвиняемого были успешно подделаны.
Мирна Давенпорт опустила глаза.
— Как бы там ни было, — тихо сказала она, — это не мои отпечатки. Нет, не мои.
— Потому что вы не открывали эту коробку с конфетами?
— Потому что я не открывала эту коробку с конфетами. Сара Ансел торопливо подошла к ним.
— Мистер Мейсон, — запыхавшись, произнесла она, — можно с вами поговорить?
Мейсон кивнул головой.
Она толкнула дверцу барьера и вошла туда, где обычно сидят судебные чиновники.
— Мистер Мейсон, я уверена, я абсолютно уверена, что Мирна Давенпорт ничего не делала такого, в чем ее обвиняют. Она не давала Эду Давенпорту никакой ветчины. Он ничего не мог есть, когда мы с ним были. Он почти потерял сознание, с трудом говорил, и она не входила в его комнату после того, как ушел доктор Рено. Она...
Мирна холодно посмотрела на Сару Ансел.
— Уйдите, — промолвила она.
— Мирна, дорогая моя, я хочу помочь тебе.
— Вы сделали все для того, чтобы предать меня.
— Мирна, ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь?
— Разумеется, отдаю.
— Нет, не отдаешь. Ты расстроена и возбуждена. Послушай, Мирна, дорогая, я знаю, каким образом твои отпечатки оказались на конфетах. Ты передала Эду коробку, полную конфет. Так? Ты положила ее в его чемодан. Но в гостиной была еще одна коробка, из которой мы с тобой брали конфеты. Там раньше лежали две — почти пустые — коробки, из которых ты ссыпала конфеты в одну. Вот почему на этих конфетах оказались твои отпечатки. Эд, вероятно, прихватил с собой и вторую. Находясь в Парадизе, он, должно быть, съел всю новую коробку, которую ты положила в чемодан, но оставалась еще одна, та, вторая. Я теперь почти уверена, что к полиции попала эта вторая коробка. Я почти готова поклясться в этом.
Не говоря ни слова, Мирна повернулась к полицейскому:
— Отвезите меня, пожалуйста, обратно в тюрьму, — сказала она. — Я очень устала.
Когда они удалились из зала, Сара Ансел резко повернулась к Мейсону и сердито заметила:
— Как вам это нравится? Я пытаюсь ей помочь, а меня мордой об стол?!
— С другой стороны, — сказал Мейсон, — вы сделали все возможное, чтобы помочь полиции Лос-Анджелеса возбудить против нее уголовное дело.
— Я была так взволнована в то время и... о, бедная, бедная девочка. Она и мухи не обидит. Мне так стыдно, мистер Мейсон, за все то, что я сделала, но я, разумеется, не буду подставлять вторую щеку этой глупышке. Ведь если бы не я, Эд Давенпорт обобрал бы ее как липку. Он прикарманил ее деньги, выделял ей крохи. Он собирался бросить ее. Меня-то уж не проведешь. Я повидала мужчин и знаю, на что они способны...
