Голи Смарт - Фотографическая карточка
— Бесси, — произнес доктор после небольшой паузы, — скажу вам откровенно, я так поражен вашей историей, что нахожусь в замешательстве. Но для меня очевидно, что во всем этом нет ни малейшего препятствия к вашему браку с Филиппом. Вы поступили честно, сказав, что не можете дать своего согласия, пока молодой человек не узнает истории вашей жизни; и это естественно, что вам не хотелось рассказывать ее. Но все-таки пусть Филипп решит сам. Никто в Бомборо не должен знать вашу историю, кроме Филиппа. Если вы позволите, я передам ее Филиппу, а если нет, я буду молчать.
— Да, доктор Ингльби, пусть Филипп узнает. Это по крайней мере убедит его в том, что я не бездушная кокетка. Теперь он сам поймет, что я не могла поступить иначе.
— Прощайте, Бесси! — сказал доктор Ингльби, когда они подошли к калитке. — Я ваш верный друг отныне и навсегда. И помните, моя милая, что я буду гордиться, если вы удостоите меня чести быть вашим посаженным отцом.
XXIII. Фотографическая карточка
Возвращаясь в Бомборо, доктор Ингльби размышлял о рассказе Бесси и не мог не прийти к заключению, что сам оказался в неловком положении. Доктор всей душой хотел заступиться за Бесси, однако, зная закоснелые предрассудки английского общества, особенно провинциального, он не мог закрыть глаза на то обстоятельство, что ни одна порядочная семья не захочет породниться с Бесси. Бедной девушке не делало чести не только ее происхождение, но и обвинение, выдвинутое против ее отчима. Родители Филиппа Сомса воспротивятся этому браку, а доктору не хотелось оскорбить старых друзей. Он обязался передать Филиппу историю Бесси и, зная его характер, не сомневался, что это только укрепит намерения молодого человека. Но что в этом страшного? Филиппу было уже тридцать лет, и он имел полное право распоряжаться своей судьбой. Бесси будет для него хорошей женой, а о ее прошлой жизни не следует и вспоминать. Два года никто ничего не знал о ней, так может продолжаться и впредь. Сам доктор разглашать тайну не собирался, Филипп тоже будет молчать, а про сыщика Сайласа Ашера нечего и говорить — он будет нем как рыба.
Доктор был уверен, что Филипп придет к нему в этот вечер, а вместе с ним и Сайлас Ашер. Доктор Ингльби не обманулся; заканчивая в одиночестве свой обед, он пил вино и ел грецкие орехи, когда явился Филипп.
— Ну, доктор, скажете ли вы мне что-нибудь? — взволнованно спросил молодой человек; затем он присел и налил себе бокал вина из пододвинутого к нему графина.
— Да, мне есть что вам сказать! — ответил доктор. — Хорошие это новости или дурные — решайте сами; я передам вам все, что услышал от мисс Хайд. Я заранее предупрежу вас, что она не совершила ничего дурного, но тем не менее не многие захотят жениться на ней. Вы, Филипп, уже в таком возрасте, что сами можете судить. Я просто расскажу вам все, но советовать ничего не буду.
Филипп Сомс внимательно слушал доктора, не прерывая его ни единым словом. Он вздрогнул, когда услышал, что Бесси — незаконнорожденная дочь жены Джеймса Фоксборо. Терпеливо дождавшись конца истории, молодой человек сказал:
— Я бесконечно благодарен вам, мой добрый друг. Вы хотите воздержаться от советов, но это не помешает мне сообщить вам о своих намерениях. Все, что я услышал, совершенно не изменило моих чувств к мисс Хайд. Теперь я еще больше уважаю ее за деликатность и заботу обо мне. Я непременно на ней женюсь. Я не думаю, что она откажет мне, услышав повторное предложение. Не сейчас, конечно, — со смерти мистера Фосдайка прошло слишком мало времени. И еще кое-что, доктор… Я полагаю, что нет никакой надобности посвящать кого-либо в эту историю.
— Вы можете положиться на меня в этом отношении, но помните, что мы вроде бы обещали рассказать обо всем сыщику Ашеру. Конечно, это вам решать, я лишь замечу, что он тоже заслуживает доверия.
— Я предпочитаю, чтобы об этом было известно только нам с вами, — настаивал Филипп.
— Как хотите! — ответил доктор. — Только помните, что сыщик не оставит в покое дам в Дайке, пока все не выяснит. Если мы ему не скажем, он сам все разузнает и тогда не будет считать себя обязанным молчать, а если мы расскажем ему историю мисс Хайд, я полагаю, он не станет разглашать ее без крайней необходимости.
В эту минуту дверь отворилась, и слуга спросил доктора, примет ли он мистера Ашера. Сыщик вошел сразу после доклада, так что ему уже невозможно было отказать.
— Добрый вечер, господа. Я зашел сообщить вам, что не смог собрать никаких сведений о Фоксборо в этом городе; здесь никто не знает, как он выглядел. А у вас, доктор, нет ли чего нового для меня?
— Садитесь, мистер Ашер, и выпейте рюмку портвейна.
Пока сыщик наливал себе портвейн, доктор бросил на Филиппа вопросительный взгляд.
— Понимаю! — воскликнул сержант Ашер, от зорких глаз которого не укрывалось ничего. — Я вижу, господа, что вы что-то выяснили, но пока не знаете, поделиться этим со мной или нет. Вы ведь прекрасно понимаете, что я не причиню вреда мисс Хайд. То, что ей известно, может оказаться для меня очень полезным, и весьма маловероятно, что о ее имени придется где-то упомянуть. Я обещаю мистеру Сомсу, что только самая крайняя необходимость заставит меня сделать это.
Филипп Сомс пристально посмотрел на сыщика, но тот выдержал этот взгляд и не отвел своих серых глаз. Тогда молодой человек, повернувшись к доктору, отрывисто произнес:
— Расскажите ему все.
Доктор Ингльби тотчас поведал сыщику историю Бесси; тот выслушал ее без всяких замечаний.
— Я не думаю, господа, — заметил Сайлас Ашер, когда доктор закончил, — что эта история будет мне полезна. Вряд ли мисс Хайд вызовут по этому делу, разве только для того, чтобы она подтвердила, что кинжал не принадлежал мистеру Фосдайку. А насчет того, что сообщил мне доктор, уста мои будут сомкнуты, господа. Но, мистер Сомс, не поражает ли вас в этом деле одно странное обстоятельство?
— О чем вы? — спросил Фил.
— Что вы и ваш друг, мистер Морант, оба ухаживаете за дочерьми миссис Фоксборо.
— Мне не приходило это в голову! — воскликнул Сомс. — Но как вы это узнали?
— Извините меня за смелость, но для Бомборо не секрет, что вы влюблены в мисс Хайд. А наблюдение за домом миссис Фоксборо позволило мне выяснить, что мистер Морант влюблен в ее дочь. Еще на следствии я заметил, что вы с мистером Морантом близкие друзья, а остальное просто: мне не составило большого труда узнать, что вы университетские товарищи.
— Вы обо всех все знаете, да? — спросил Филипп, почувствовав некоторую досаду.
— Только о тех, кому выпала честь иметь какое-либо отношение к этому делу, — ответил сыщик, вставая. — А теперь, господа, искренне благодарю вас, но мне пора.
