Марджори Эллингем - Смерть призрака
Он неловко умолк. Макс поглядел на него и осклабился. Он склонил голову немного набок, и улыбка скривила его большой рот как-то на сторону, что выдавало подлинное неприкрытое торжество.
Кэмпион испытал смешанное чувство оскорбленное™, гнева, позора и беспомощности. Последнее его особенно раздражало и обескураживало. Он старался взять себя в руки и заставить спокойно и беспристрастно наблюдать за этим человеком. Но его не покидала упрямая мысль о том, что Макс абсолютно в себе уверен и чувствует себя в полной безопасности.
Донна Беатрис повторила улыбку Макса, но без ее внутреннего смысла, что придало ей довольно устрашающий оттенок.
Голоса на лестничной площадке положили конец этому кошмару, и в комнату вошли Бэлл с инспектором.
Старая дама ступала неуверенно и тяжело. Она оглядела комнату из-под крыльев своего белого чепца. Прекрасная Возлюбленная, Бэлл Дарлинг, которую так любил Лафкадио, была измучена и повержена нахлынувшей на нее волной несчастий. Кэмпион глядел на нее, и в его сердце вновь поднялась лютая ненависть, придававшая ему веру в свои силы, веру, совсем ненадолго покинувшую было его.
Бэлл опиралась на руку инспектора, который выглядел таким человечным, каким Кэмпион вряд ли когда-либо раньше его видел.
— Присядьте, мэм, — сказал он, используя старомодную форму обращения. — Не расстраивайтесь. Предоставьте все нам. Мы постараемся все раскрутить. — Он метнул взгляд на своего друга. — Я должен отправиться к уби… Я должен пойти с доктором Феттесом, — сказал инспектор. — Он ждет меня. Оставляю миссис Лафкадио на ваше попечение. Увидимся завтра.
Оутс небрежно кивнул Максу, не удостоив вниманием донну Беатрис, и удалился.
Бэлл позволила усадить себя в кресло у огня. Макс не сдвинулся со своего места у камина, и Кэмпион содрогнулся, ощутив неодолимое желание отбросить пинком этого маленького щеголя. Он с трудом подавил свой порыв. Впрочем, начиная с этого момента его внимание полностью обратилось на Бэлл.
— Алберт, — прошептала она, — послушайте меня!.. — Он склонился над ней, и она положила маленькую пухлую ручку на его плечо. — Я очень волнуюсь за Линду. Если такое нежное дитя вернется домой и наткнется на… на это, после того первого шока… вы понимаете, что я хочу сказать? Надо, чтобы она подольше побыла в Париже или где-нибудь еще и чтобы ей там ничего не говорили, пока она не вернется домой…
Он накрыл ладонью ее руку на своем плече.
— Я позабочусь об этом, — сказал он. — Положитесь во всем на нас. Вы же слышали, что сказал инспектор? Предоставьте все нам!
Карие глаза Бэлл заблестели, и слезы обильно потекли по ее щекам.
— О мой дорогой, если бы я могла… Если бы я только могла!
— Но почему бы и нет, Бэлл? — серьезно спросил Кэмпион.
Отсутствующее выражение полностью исчезло с его лица. Теперь он выглядел неожиданно уверенным и надежным.
Она сжала его плечо.
— Алберт, — шепотом сказала она, — дорогой мой, во имя милосердия найдите и остановите его!
Он поглядел в ее влажные глаза.
— Я сделаю это, Бэлл, — спокойно ответил он. — Сделаю. Обещаю вам!
Макс, казалось, не прислушивался к этому разговору и даже не проявил к нему ни малейшего интереса. Он отошел к угловому шкафчику и внимательно изучал вполне бесполезную дирижерскую палочку из слоновой кости, некогда подаренную Вагнеру…
Когда на следующее утро инспектор прибыл в Литтл Вэнис, Кэмпион был еще там. Он переночевал в маленькой спальне Линды.
Оутс присел на подоконник, подобрав полы своего плаща. Он был оживлен и настроен по-деловому.
— Расследование назначено на двенадцать часов, — сказал он. — Лишь формальные свидетельства и отсрочка. Никому из вас нет необходимости к этому возвращаться. Я жду Феттеса, который должен проверить состояние Поттера, прежде чем начать его допрашивать. Вы хотели бы присутствовать? — Кэмпион отметил, с какой симпатией и участием инспектор осведомился о Бэлл. — Надеюсь, она в постели, — сказал он. — Я просил Феттеса уговорить ее полежать. Тогда он может поклясться в полиции, что ни она, ни Поттер не пригодны для дачи показаний там. И уж нет никакой необходимости снова терзать всем этим бедную старую леди. А вы выглядите очень возбужденным!
Кэмпиону ночь не принесла успокоения. Он все еще не решил, какую линию поведения выбрать, и чувствовал себя в таком затруднительном положении, как никогда. Для него было совершенно непривычным такое несоответствие его внутренней уверенности в существе дела с какими-либо внешними подтверждениями его правоты. Но в одном он был абсолютно убежден — еще не пришло время поверять все это инспектору.
— Я в порядке, — отмахнулся он. — Слегка озадачен, вот и все.
— Вы будете еще и огорчены! — сердито произнес инспектор. — В моем департаменте возник адский переполох. Дан приказ немедленно все вызнать и до всего докопаться. Воображение, конечно же, вещь чудесная! Я надеюсь, что этот проклятый доктор в конце концов вернется оттуда!
И наконец доктор Феттес позвонил и сообщил, что медицинская экспертиза задержала его на всю ночь и что если он должен быть на расследовании в полиции в назначенное время, то он не успеет приехать в Литтл Вэнис до этого. Вместо Феттеса появился его помощник, доктор Деррик, рыжеватый юноша с настороженными голубыми глазами, который, осмотрев Поттера, нашел, что его можно допросить.
Кэмпион и инспектор вошли в несколько вылинявшую спальню для гостей, которая повидала стольких знаменитостей в те времена, когда Лафкадио был львом.
Кэмпион подготовил себя к болезненной процедуре, но даже при этом взгляд, брошенный на Поттера, сидящего на огромной итальянской кровати с подушками, подпирающими его спину, заставлял горестно сжиматься сердце. Он сам по себе олицетворял всю сущность тягостных обстоятельств.
Природная краснота его лица исчезла, оставив лишь сеть тонких красных прожилок, делавших его лицо похожим на потрескавшийся фаянс. Его глаза ввалились и еще больше выцвели, будто собираясь вовсе потерять свою окраску, а рот был горестно сжат. Он выглядел совсем дряхлым и ужасающе неспособным к разумному собеседованию.
Инспектор некоторое время взирал на него с суровостью, но человек в постели, казалось, вовсе не заметил этого.
И вдруг он взглянул на инспектора.
— Предположение, что я убил свою жену, полный абсурд, — спокойно произнес он.
Теперь Кэмпиону показалось, что Поттер вполне осознает обстановку. Оутс откашлялся.
— Кто внушил вам такую мысль, мистер Поттер? — осведомился он осторожно.