Рекс Стаут - Право умереть
— Вы готовы поддержать это обвинение, мистер Хенчи? — спросил Вулф.
— Нет. Я считаю, что вы неправы, но не могу сказать, что вы прибегаете к методам запугивания.
— Вы желаете что-нибудь добавить, мисс Джордан?
— Нет. Я остаюсь при своем мнении.
— Мистер Юинг, я с вами не беседовал. Желаете ли вы что-нибудь добавить?
— Нет, разве только, что я согласен с мистером Хенчи. Если вы считаете, что один из нас является убийцей, — вы ошибаетесь, но я не могу сказать, что вы запугиваете нас. Я знаю, что было бы с нами, узнай полиция о том, что он был у нас вчера. Вы известите их об этом?
— Мисс Тайгер, не желаете ли вы что-нибудь сказать?
— Нет, — едва слышно ответила она.
— Тогда все. На сегодня. Возможно, мне понадобится еще раз встретиться с вами, и, конечно, я надеюсь увидеть одного из вас. Я бы многое сейчас отдал, чтобы узнать, кого именно. Отвечу на вопрос мистера Юинга — я не сообщу полиции о роковом визите мистера Воуна. Из простой вежливости, желаю вам всего хорошего. — Он откинулся в кресле, скрестил пальцы на толстом животе и закрыл глаза.
Меня удивил Остер. Не произнести ни одного слова. Он поднялся с места и направился в прихожую. Сол Пензер, стоявший возле книжных полок, последовал за ним. Остальные молча поднялись и пошли к выходу, я остался на месте. Их проводит Сол. Я могу помочь убийце надеть пальто, только хочу знать, когда я делаю это. Я взглянул на часы — 17.19. Вулф еще мог бы провести со своими орхидеями сорок минут, но, очевидно, он предпочел немного вздремнуть. Я сел, наблюдая, как вздымается его грудь, ожидая (и, признаюсь, надеясь) увидеть, когда его губы начнут свое привычное упражнение, но тщетно. Шум в прихожей затих. Хлопнула дверь, в кабинет вошел Сол и сел в желтое кресло рядом со мной. Вулф все еще продолжал сидеть с закрытыми глазами.
— Я рад, что ты увидел ее, — обратился я к Солу. — Впредь я буду о ней много говорить, и тогда ты сможешь лучше оценить ее. Ты, конечно, согласен, что лучший способ достичь цели — это домогаться ее издали, но весь вопрос, из какой дали. Миля — это даль, но и ярд также, даже один дюйм. Хотел бы я лучше знать поэзию. Если бы я мог…
— Заткнись! — зарычал Вулф.
— Слушаюсь, сэр, — отозвался я. — Я только рассказывал Солу об одном-единственном из наших посетителей, который показался мне стоящим упоминания. Разве были и другие достойные?
— Нет. — Он выпрямился в кресле.
— Тогда не о чем спорить. И, следовательно, я могу продолжать беседу о мисс Тайгер.
— К черту!
— Может быть, мне уйти? — Сол поднялся с места.
— Нет. Когда у Арчи иссякнет его глупость, он может предложить что-нибудь дельное. Я — не могу. Это безнадежно. То, что Воун видел или говорил вчера, покрыто мраком. Один из этих шестерых людей либо убил его, либо ему известно, кто это сделал, но кто именно — узнать невозможно. Где-то существует еще какой-то человек, но и сотня детективов не отыщет его и за сто дней. Сол?
— Сожалею.
— Арчи?
— Сожалею и грущу.
— Два высококвалифицированных и умелых человека! Что вы собой представляете?! Пойдите куда-нибудь! Делайте что-нибудь! Или я должен просидеть здесь еще один вечер и отправиться спать, размышляя о нашем крушении? Размышляя в отчаянии, как позавчера над дифтонгами.
Сол и я обменялись взглядами. Наш гений, кажется, свихнулся. Чтобы отвлечь его, я спросил:
— Над дифтонгами?
— Да. Скудость имеющихся у нас данных почти равна нулю. Наши посетители не заслуживают ни малейшего внимания. Соедини меня с мистером Воуном.
Сперва я подумал, что он просто свихнулся, затем, сообразив, что существует еще старший Воун, который еще жив, и, возможно, дифтонги являются его хобби, а подошел к телефону. Может быть, мистера Воуна (ведь сын его еще не погребен) не окажется на службе, но я на всякий случай позвонил в корпорацию «Герон», и мне ответили, что его сегодня не будет. Тогда я набрал домашний номер. Его не подзывали к телефону, пока я не растолковал, что Ниро Вулф желает задать ему один вопрос, — я не сказал, что вопрос касался дифтонгов, — и минуту спустя он подошел к телефону.
— Я осмеливаюсь побеспокоить вас, мистер Воун, — сказал Вулф, — только потому, что имею отношение к смерти вашего сына в связи с расследованием обстоятельств гибели Сюзанны Брук. Я нуждаюсь в информации, сообщить которую можете только вы. Согласно опубликованным в прессе сообщениям, ваш сын окончил Гарвардский университет в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. Это правильно?
— Да. А почему вы спрашиваете?
— Чтобы перейти к следующему вопросу. Я бы не хотел в данный момент подробно объяснять вам суть дела, но возможно, это окажется полезным для выяснения личности убийцы. Знаете ли вы о знакомстве вашего сына с его однокурсником по имени Ричард Оулт? Оулт.
— Боюсь, что нет… Хотя, минутку… Да, да, знаю. Этот юноша застрелился в тот год, когда они окончили университет. Мой сын рассказывал об этом. Да, он довольно хорошо знал его. Но я не понимаю… Какая связь…
— Возможно, что никакой. Если мне удастся найти связь, тогда вы поймете. Не знаете ли вы, бывал ли ваш сын в доме Ричарда Оулта? Может быть, во время каникул?
— А где он жил?
— Эвансвиль, штат Индиана.
— Тогда нет, Питер там не бывал. Я в этом уверен. А у вас есть основания предполагать, что он бывал там?
— Нет. Весьма признателен, мистер Воун, за содействие. Если это приведет к чему-нибудь положительному, я тем самым отплачу вам за причиненное беспокойство.
Кладя трубку на рычаг, я не мог отвести от нее глаз. Я думал о дифтонгах. Надо будет навести справки. Слишком много лет прошло с тех пор, как я изучал эту премудрость в школе. В пятом классе? Или, может быть, в четвертом.
Мои размышления прервал Вулф.
— Соедини меня с мистером Друкером.
Снова я не сразу понял, чего он добивается. Прошло десять дней с тех пор, как я ел ростбиф и яблочный пирог с Отто Друкером, видным гражданином города Расина, в моей комнате в гостинице. Я отыскал номер телефона и заказал междугородный разговор. Когда Друкер подошел к телефону, я перекинулся с ним несколькими вежливыми фразами после чего передал трубку Вулфу. Друкер заметил, что ему приятно говорить с человеком, за чьей деятельностью он следит с интересом и восторгом.
Вулф от удовольствия хрюкнул.
— Но я могу потерять ваше уважение из-за дела, которым я сейчас занимаюсь. Вы можете оказать мне большую услугу. Надеюсь, что вы помните ваш разговор с мистером Гудвином.
— Конечно. Относительно Сюзанны Брук. Вы все еще занимаетесь этим делом?
— Да. Совершенно запутался в нем. Что вы можете сказать относительного молодого человека, застрелившегося на пороге дома Бруков?
