Эрл Гарднер - Дело застенчивой подзащитной
Судья Ашерст нахмурился.
– Ситуация складывается весьма серьезная, – сказал он. – Думаю, суд позволит вам представить свидетельства, касающиеся патронов и бутылки с ядом, мистер окружной прокурор. И если свидетельства, о которых вы говорили, окажутся убедительными, суд поднимет вопрос о прослушивании записи присяжными. Кроме того, все рассуждения о бутылке и дроби снова должны будут представлены. На этот раз – перед присяжными.
– Отлично, – сказал Гамильтон Бергер. – Я приведу свои доказательства прямо сейчас. Я представлю суду охотничьи патроны и покажу, что они были найдены именно в том месте, которое упоминалось в признании подзащитной.
Гамильтон Бергер сделал жест в сторону ассистента, и тот извлек два охотничьих патрона, которые передал суду. Мейсон внимательно осмотрел патроны.
– Это патроны от охотничьего карабина шестнадцатого калибра со штампом MC № 16, – сказал судья Ашерст. – Пыжи извлечены. Из одного патрона высыпана вся дробь, из другого только часть.
– Совершенно верно, – сказал Гамильтон Бергер. – Дробь высыпали в склянку, в которой находились таблетки цианистого калия.
– А что с другой бутылкой? – спросил судья Ашерст.
– В другой бутылке тоже содержится дробь, но таблетки там представляют собой безобидный заменитель сахара.
– Эти бутылки у вас?
– Да, они обе здесь, – ответил Гамильтон Бергер. – Одна из них помечена надписью «Вещественное доказательство А», вторая – надписью «Вещественное доказательство Б».
Бергер продемонстрировал обе склянки.
Судья Ашерст с укоризной посмотрел на Мейсона.
– Это, конечно, очень многозначительный факт, что две бутылки были найдены на месте, куда, согласно признанию подзащитной, она бросила склянку с ядом. Одна из бутылочек содержит, как и говорила подзащитная, яд, в другой – безобидный эрзац-сахар. Верно, мистер окружной прокурор?
– Совершенно верно, – заверил Гамильтон Бергер, торжествующе поглядывая в сторону Мейсона.
Мейсон сказал:
– С позволения суда, я думаю, что могу пролить свет насчет второй бутылки, содержащей безвредный заменитель сахара, и поскольку выдвигаются инсинуации о моей причастности к созданию этой фальшивой улики, то я бы хотел прямо сейчас вызвать свидетеля, который может поведать кое-какие факты, касающиеся текущей фазы нашего расследования.
– Суд дает разрешение, – сказал судья Ашерст. – Этот свидетель, разумеется, вызывается в связи с вопросом о рассмотрении свидетельства, относительно которого был выдвинут протест защиты.
– Совершенно верно, – согласился Мейсон. – Я попрошу мистера Джексона Ньюберна выйти к стойке и присягнуть.
Джексон Ньюберн сделал то, что ему предлагалось.
Мейсон сказал:
– Ваше имя – Джексон Ньюберн. Вы женаты на Сью Ньюберн, являющейся пережившей дядю племянницей покойного Мошера Хигли. Верно?
– Да, это так.
– Вследствие этого родства вы посещали дом Мошера Хигли, не так ли?
– Да, сэр.
– Вы бывали время от времени в гостях у Мошера Хигли?
– Да, сэр.
– Вы были там в тот день, когда умер Мошер Хигли?
– Да, сэр.
– А после его смерти вы узнали – ведь верно? – что подзащитная сделала признание, будто она взяла таблетки, относительно которых она думала, что это эрзац-сахар, из бутылки, стоящей на кухне, и положила их в шоколад, приготовленный для Мошера Хигли, и что, отпив этого шоколада, Хигли обвинил подзащитную, что она отравила его, после чего стал задыхаться, биться в конвульсиях и вскоре умер?
– Да, сэр.
– Вы были в дружеских отношениях с подзащитной?
– Не то чтобы в дружеских. Просто в то время я ей сочувствовал.
– Вы говорите – в то время?
– Да. В то время я полагал, что Мошер Хигли относится к ней грубо и несправедливо. Я был незнаком в то время с некоторыми фактами, о которых я узнал позже и которые ясно указывали, что подзащитная шантажировала дядю моей жены.
– Ваша жена – довольно молодая женщина?
– Ей немного за тридцать, – ответил Ньюберн.
– У нее хорошая фигура?
– Я считаю ее очень хорошей.
– Она пытается сохранить свою фигуру, придерживаясь строгой диеты?
– Да.
– И в своем доме она держит определенный заменитель сахара, который употребляет вместо настоящего сахара?
– Да, сэр.
– Фактически по ее подсказке Мошер Хигли тоже начал использовать эти таблетки заменителя сахара?
– Да, сэр.
– И после того, как вы узнали, что подзащитная призналась в том, что выбросила бутылку с таблетками, относительно которых она опасалась, что это цианистый калий, в воды озера Твомби, вы, пытаясь как-то помочь ей, отправились к себе домой, отыскали аналогичную бутылку, частично заполненную таблетками эрзац-сахара, начинили ее дробью и бросили в воды того же озера в том же месте?
– Я этого не делал.
– Что? – воскликнул Мейсон с выражением крайнего удивления на лице. – Вы этого не делали?
– Нет, сэр.
– Но вы же мне сами сказали, что вы это сделали! Вы признались мне!
– Я этого не делал.
– Вы хотите сказать, – настаивал Мейсон, – что, когда мы разговаривали с вами на крыльце клуба, расположенного на Уэст-Адамс-стрит, известного под названием «Уайлдкэт Эксплорейшн энд Девелопмент клаб», вы мне не говорили, что проделали все то, о чем я только что сказал?
– Нет, сэр.
Мейсон сказал очень серьезным тоном:
– Ваша честь, сложилась ситуация, когда свидетель со всей очевидностью и вполне сознательно дает ложные показания. Я заявляю суду, и порукой тому моя честь адвоката, что свидетель признался в совершении этого деяния, когда мы разговаривали с ним на крыльце клуба.
– Это неправда, – спокойно сказал Ньюберн. – Ничего такого я не говорил.
Гамильтон Бергер радостно улыбался.
– Ну-ну, минутку, минутку, – сказал он. – Ситуация и впрямь весьма пикантная. Защита, будучи обвиненной в фальсификации улики, то есть в том, что бросила в озеро бутылку с эрзац-сахаром, начиненную дробью, пытается уйти от ответственности, обвинив в этом деянии Джексона Ньюберна. Ньюберн отрицает, что сделал это. Защита уверяет, что Ньюберн сам признался в совершении указанного акта. Таким образом, у нас наличествует прямой конфликт между Ньюберном и защитой. Кто-то из них определенно лжет. Я предоставляю суду решать, которая из сторон более заинтересована во лжи ради спасения своей репутации.
– Подождите, – сказал судья Ашерст. Лицо его было хмурым. – Совершенно ясно, что одна из сторон сделала ложное заявление. Заявление, которое является недвусмысленной ложью. Мистер Ньюберн, я спрашиваю вас: говорили ли вы мистеру Мейсону то, в чем он вас обвиняет?
– Нет, не говорил.
