Чарльз Вильямс - Клеймо подозрения
Все остальные выстроились вдоль стойки, с беспокойством глядя на Келхауна. А тот тип в белой рубашке, разумеется, исчез. Да, нападение на Фрэнки с моей стороны было настолько умным актом, что я даже был не в состоянии сейчас выругать себя. Проигрыватель снова замолк, и воцарилась напряженная тишина.
— Какой нанесен ущерб? — прогремел голос Келхауна, обращенный к хозяину.
Тот нервно вышел из-за стойки и оглядел помещение:
— М-м... Три стула, игральный автомат не мой, но мне придется заплатить...
Келхаун стал считать, тыча в каждого из нас пальцем:
— ...Три, четыре, пять... — Он повернулся ко мне: — Шесть... По 17 долларов с носа! А после этого вытряхивайтесь!
Ни звука протеста. Из карманов стали появляться деньги и посыпались на стойку. У одного не хватало десятки. Келхаун пригвоздил его мрачным взглядом:
— Чтобы к завтрашнему полудню были! И попробуй опоздать хоть на минуту!
— Хорошо, сэр!
«Они все испугались; что ж, их можно понять», — подумал я. В армии я встречал немало крутых мужиков, но Келхаун — это вообще особая статья. Настоящая глыба, гора крепких мышц — и вдобавок проворный как кошка, когда доходит до дела.
— Вы тоже, Чэтэм! — сказал он и, схватив меня за куртку, притянул к стойке.
Я кое-как вытащил бумажник и стал отсчитывать деньги, как вдруг дверь распахнулась и на пороге появился Макгрудер. Он вонзил в меня свой холодный взгляд, а потом грубо схватил за руку.
Кивнув Келхауну, он оказал:
— Я сам возьмусь за этого бандита!
Тот остановил его, приставив к груди указательный палец:
— Ступай домой и не мешай мне разговаривать с мужчиной! И не забудь утереть нос, сосунок!
Лицо Макгрудера потемнело от гнева:
— Он — скандалист...
— В городе распоряжается городская полиция, — холодно прервал его Келхаун. — А когда мне понадобится твоя помощь, чтобы навести порядок, я сам тебя позову! А теперь отдай человеку его руку!
Макгрудер со злостью смотрел на меня, повернулся и вышел. Я снова оперся на стойку. Мне было слишком плохо, чтобы интересоваться административными распрями — я получил слишком много пинков в живот.
Келхаун ткнул большим пальцем в сторону двери:
— Ладно, мальчики, выметайтесь! И лучше не попадайтесь мне сегодня на глаза!
Удивительно, он заставил нас оплатить ущерб, но не собирался никого задерживать. Все они прошли мимо меня, смерив мрачными взглядами. Я со своей стороны с удовлетворением отметил, что у бездельника под глазом огромный фонарь, и минут через десять глаз совсем заплывет, а у Фрэнки распухли верхняя губа и челюсть.
Я оттолкнулся от стойки, собираясь направиться к двери.
— А вы не уходите. Чэтэм! — сказал Келхаун. — Вы пойдете со мной!
«Ну вот! — подумал я с горечью. — Я — чужой в этом городе, и ко мне можно придираться».
Я остановился и вновь облокотился на стойку.
— Дайте этому человеку порцию виски! — сказал Келхаун бармену.
Тот поставил передо мной виски. Я залпом выпил и полез в карман.
Келхаун отрицательно покачал головой:
— Это — за счет полиции! Пошли!
Нетвердым шагом я последовал за ним: мы сели в «седан», стоящий у входа в бар. Келхаун включил газ и быстро поехал по Спрингер-стрит в северном направлении, потом свернул на запад.
«Странно, — подумал я. — Правда, тюрьма и полицейский участок находятся в западной части, близ реки, но южнее Спрингер-стрит».
Мы очутились в довольно мрачном районе. Я не знал, что задумал Келхаун, и был слишком подавлен, чтобы спрашивать.
Может быть, он отыскивает пустынное местечко, чтобы расправиться со мной? Если так, то я бессилен ему помешать.
В конце какой-то улицы он остановил машину в тени раскидистых деревьев. За ними виднелся темный двухэтажный дом. Мы вошли в калитку Не доходя до дома, он свернул, и мы очутились во внутреннем дворике Здесь деревья росли еще гуще, и было совсем темно, Я почувствовал под ногами поросшие мхом плиты дорожки Во дворе находился флигель для гостей. Он толкнул дверь и включил свет.
Очевидно, это была резиденция Келхауна. Нечего было спрашивать, женат он или холост. Женщине было бы достаточно одного взгляда, чтобы вскрикнуть и выбежать в ночную тьму, И не то, чтобы здесь царил полный беспорядок, просто все пропитано неразбавленным густым мужским духом.
Флигель состоял из одной большой комнаты, кухоньки и коридорчика с дверью в ванную. На бетонном полу лежали два маленьких индейских коврика Постелью служила металлическая койка, а остальную мебель составляли старое кожаное кресло, стул и большой стол, заваленный журналами для охотников и рыболовов. Стены украшали фотографии борцов с автографами, пара боксерских перчаток, крокодиловая кожа и чучела двух крупных окуней. В одному углу — ящик с дробовиками в другом — несколько удочек. Окна были открыты Жарко и тихо, и слышно, как жужжат москиты.
Я осторожно стер с лица кровь.
— Садитесь! — сказал он.
Я рухнул на стул. Келхаун исчез в ванной и вскоре вернулся с чем-то вроде пакета первой помощи. Вынув марлю и пару лечебных палочек, похожих на карандаши, он принялся ловко обрабатывать рассеченную бровь.. Мне было чертовски больно. Потом он что-то наложил на рану и усмехнулся:
— Ну, вот и все! — Какие-нибудь двадцать секунд.
— Вы были профессионалом? — спросил я.
— Угу, — сказал он, — Подите умойтесь, а потом выпьем по кружечке пива.
Я пошел в ванную и постарался, как мог, смыть следы кровопролития. Когда я вернулся, он поставил банки с пивом:
— Садись, сынок, и передохни.
Раньше мне никак не приходило в голову, что ему, видимо, уже за пятьдесят. Я вспомнил, как он швырнул меня — словно я не человек, а мешок с грязным бельем, и порадовался, что не попался, когда ему было двадцать лет.
Теперь я рассмотрел Келхауна получше.
Скольких он обдурил, создавая впечатление, что так же глуп, как. толст! Это был хитрец, и с ним надо было держать ухо востро.
Сейчас на нем была фермерская соломенная шляпа и замшевые туфли, а пара широких подтяжек, поддерживающих форменные брюки, словно перекочевала из водевиля. Однако глаза под мохнатыми бровями холодного синего цвета и не смотрели, а пронизывали насквозь.
Он откинулся в кожаном кресле, держа в руке банку с пивом.
— Итак, вы вернулись, чтобы взглянуть на него? — спросил он.
Я вынул из кармана сигарету и попытался закурить.
— Это — не амбарный стрелок, — ответил я. — Но я видел, как вы расправились с теми двумя... у ресторана... Почему?
— А почему бы нет? — ответил он. — Именно за это мне платят!
