Эрл Гарднер - Кошки бродят по ночам
– Я полагаю, что адвокат работает за номинальную плату, – сухо заметила Берта.
– Он получит свой процент.
– И к тому же, если вы получите состояние, он будет действовать в качестве вашего адвоката в заверении копии завещания и в его официальном утверждении и получит еще один кусок, не так ли?
– Почему… почему, я не думала об этом. Он сказал, что часть этого состояния будет удержана по закону.
– Понятно, – сказала Берта с непробиваемой вежливостью. – Что ж, мне очень жаль, что я ничем не могу вам помочь… пока вы не почувствуете, что вам нужно собрать некоторые факты.
– Но, миссис Кул, у нас есть все факты. Нам нужен только свидетель для их подтверждения.
– Вы успели проделать огромную работу за то время, как была найдена ваша дочь, – заметила Берта. – Адвокаты, почерк, эксперты и тому подобное.
– Большую часть мы сделали раньше, до того как было обнаружено тело Мейбл. Я чувствовала, что ее убил Эверетт Белдер. Я была уверена в этом со вчерашнего утра. И я начала предпринимать шаги, чтобы убедиться, что Эверетт не исчезнет с чем-нибудь важным для извлечения выгоды из своего преступления. Мы обязаны вам, миссис Кул, что вы нашли тело Мейбл.
– Вы мне вовсе ничем не обязаны, – поспешно сказала Берта. – Я могла бы собрать для вас больше фактов, если бы…
– Наш адвокат, – мягко перебила ее миссис Голдринг, – говорит, что у нас есть все необходимые факты, и нам нужно только найти свидетелей, которые их подтвердят.
– Ему виднее.
– Но, миссис Кул, не можете ли вы подтвердить, что там горел огонь…
– Боюсь, что нет. Из меня получится плохая свидетельница, я страдаю аллергией на адвокатов.
– Наш адвокат сказал, что мы можем прислать вам повестку в суд, и тогда вы обязаны явиться. Он думает, что лучше сначала дружески побеседовать с вами.
– Моя память, – извинялась Берта, – никуда не годится. Никак не могу вспомнить, горел тогда огонь в камине или нет. Конечно, когда-нибудь я это вспомню.
Миссис Голдринг поднялась со стула и произнесла со сдержанной формальностью:
– Мне очень жаль, миссис Кул. Я надеялась, что мы можем рассчитывать на вашу помощь, не прибегая к повестке.
Берта Кул потянулась за корреспонденцией, лежащей на столе:
– Всего хорошего.
Она смотрела, как выходили ее посетительницы, потом, когда они прошли через приемную, Берта предалась страстному монологу, но, поскольку ей недоставало аудитории, ее речь была не эффективной.
Она распахнула дверь.
Элси Бранд подняла голову.
– Они выглядели несколько рассерженными, – обеспокоенно сказала она.
– Они были рассержены! – чуть не крикнула Берта. – Проклятые, двуличные, лицемерные шкуры! Знаешь, что нужно было этим двум лгуньям? Они хотели, чтобы я пошла в суд и присягнула, что на каминной решетке Эверетта Белдера горели бумаги, когда мы с сержантом Селлерсом вошли к нему в кабинет в четверг утром, – и они хотели заплатить мне гонорар свидетеля. Как… как… как…
Берта Кул замолчала и погрузилась в молчание.
Элси Бранд смотрела на нее сочувственно, но с любопытством:
– На моем веку это первый раз, когда вы не находите слов, миссис Кул.
– Не нахожу слов! – закричала ей в лицо Берта. – Проклятие, я их все нашла! Только не могу решить, с какого начать?
Глава 19
Драгоценная порода
Отель «Локлир-Эпартментс» окружил себя атмосферой тихой роскоши. Отстоящий в стороне, как заповедник, казалось, он специально был построен так, чтобы при появлении посторонних немедленно занять оборону.
Клерк, молодой человек лет тридцати, стоял за конторкой – высокий, стройный и выхоленный. Он подошел к своему столу, посмотрел на Берту и незаметно принял более строгую осанку при виде свободной размашистой походки Берты, которая отмела прочь всю хвастливую роскошь вестибюля.
Волосы клерка были безупречно причесаны и напомажены. Изогнутые дугой брови поднялись сами собой ровно настолько, чтобы заставить Берту приготовиться к обороне. Но Берта была не из тех людей, кто легко теряется или смущается, а занять оборонительную позицию ее мог заставить только линейный корабль.
– Добрый день, – проговорил, клерк тем тоном, которым встретил бы обойщика, вызванного управляющим отеля. Не тем тоном, которым разговаривал с торговцами, но и не тем, которым привык приветствовать почетных гостей.
Берта не стала терять время на вежливость:
– У вас остановилась миссис Корниш… Долли Корниш?
– Да. А как ваше имя, будьте любезны?
– Миссис Кул.
– Мне очень жаль, миссис Кул, но она неожиданно выехала из своего номера.
– Куда она уехала?
– Думаю, что не смогу сказать вам. Мне очень жаль.
– Она оставила ориентировочный адрес?
– Мы пересылаем ей почту.
– Куда?
– Вы можете написать ей письмо, миссис Кул, и оно будет передано.
Берта раздраженно взглянула на клерка.
– Послушайте, я разыскиваю Долли Корниш по чрезвычайно важному делу, и если вы знаете, где она, то скажите. Если не знаете, то посоветуйте, как я могу это выяснить.
– Сожалею, миссис Кул. Я сообщил вам все, что мне было разрешено.
– Где она жила?
– Сожалею, но я не могу сказать вам это. Я могу только сообщить, что она внезапно покинула отель.
– Кто-нибудь сидел у нее на хвосте? – спросила Берта.
– Не могу вам этого сказать.
Взгляд клерка устремился мимо Берты Кул, поверх ее плеча, и остановился на человеке средних лет, широкоплечем, в мешковатом твидовом костюме, который держал в левой руке пачку перевязанных лентой бумаг.
– Добрый день, – сказал клерк голосом еще более сдержанным, чем когда приветствовал Берту Кул.
Мужчина не стал себя утруждать ответом на приветствие. Он просмотрел сложенные бумаги, перебирая их толстыми, несгибающимися пальцами. Дойдя до середины пачки, он вынул одну бумагу, и темный ноготь указательного пальца скользнул вниз по странице.
– «Акме пьяно рентал ком лани», – сказал он. – Долли Корниш должна была внести арендную плату за пианино. Вы оплатите счет или мне подняться за деньгами к миссис?
На какое-то мгновение клерк определенно казался смущенным. Он поглядел на Берту Кул и обратился к мужчине:
– Миссис Корниш свяжется с вами в течение одного-двух дней.
– Она переехала, – сказала Берта.
Человек недоуменно посмотрел на нее.
– Что? Как переехала?
– Уехала отсюда.
– Она не могла перевезти пианино без подписанного разрешения.
– Тем не менее она это сделала. Спросите у него.
Мужчина повернулся к клерку:
– Она здесь?
– Она просила…
– Она здесь или нет?
Клерк раздраженно произнес:
– Я позабочусь о счете и беру на себя ответственность за пианино.
